Скиталец

– Готов? – спросил Малик, поправляя дорожную куртку и вытаскивая из ножен освещённый стилет. – Помни, никаких сомнений или жалости! Мы не должны допустить святотатства.

– Да, учитель, – Ромиль держал в руках молитвенник.

Это была его первая охота и подвести учителя он не мог. Потому раскрыл книжку на закладке. Не хватало ещё в деле задержания ведьмы сбиться со слов. В зале стояла их цель - Молли. Кто бы мог подумать, что дочь корчмаря Карронира, ничем не примечательная глуповатая девушка, окажется ведьмой?! Впрочем, Истинное Пламя учит быть начеку, и знать что зло может принимать совершенно неожиданные и безобидные обличья.

Молли стояла в дальнем конце зала, в горящем магическом круге и читала заклинания на старинном наречии. Сфера зелёного огня пульсировала перед ней, словно живая, порой там возникали очертания чего-то или кого-то.

– Как только ты начнёшь читать молитвы, она тут же это ощутит. Сосредоточься и не обращай внимания на её крики. Нельзя, чтобы она выпустила Скитальца на волю.

Ромиль вышел из укрытия, опустил глаза и стал громко читать молитву. Ведьма прервалась и обернулась на звук, в панике глядя на молодого человека. Круг неровно замерцал, в панике та увидела подходящего к ней с осветившимся огнём стилетом.

– Остановитесь! – закричала она. – Вы не понимаете!

– Во имя света Истинного Пламени! – выкрикнул Малик. – Отрекись от магии и дай нам помочь твоей душе.

Эта фраза не работала никогда. Ведьмы и колдуны были свято уверены в своей правоте и никогда не отрекались от этого "искусства". Впрочем поборники Истинного Пламени не оставались в долгу и сильно не настаивали.

– Вы не понимаете! Вы всё разрушите! Если я...

– Довольно разговоров! – Ловчий нанёс удар.

Магический свет защитил ведьму, но круг замерцал сильнее, угасая. Из зелёной сферы донесся страшный потусторонний крик боли. Чудовище, которое хотела выпустить ведьма, кричало и билось, но не могло вырваться.

Ещё один удар оставил в воздухе уродливый пылающий шрам. Ромиль старался не смотреть на это, он полностью сосредоточился на молитве ослабляющей магию и всё больше и больше погружался в благоговейный транс. И, выкрикнув заключительные слова, он увидел как лопнула сфера. Ведьма закричала и упала на пол, когда тень существа накрыла её. Ромиль тут же стал в панике перелистывать страницы, ища обряд изгнания, а Малик убрал погасший стилет и быстро завязал Молли глаза повязкой со священными символами.

На руках ведьмы сияли оковы, но та не выказала никакого сопротивления, когда встала на колени. Значит им повезло. Скитальцы, занимая чужие тела, ведут себя очень агрессивно и пытаются сбежать. Молли не понимала, почему вдруг ослепла, а потом забилась в истерике:

– Вы не понимаете! Оставьте меня здесь, убейте, замуруйте заживо, но не ведите на казнь! Он всё ещё здесь, никуда не ушёл! Только я могу...

– Заткнись! – старший Ловчий ударил девушку по лицу, отчего она упала, но продолжила завывать. – Завтра мы придём в город и там тебя предадим огню, дура! Мы дали тебе шанс отречься, служила бы монахиней и замаливала грехи при церкви, не позорила семью. А теперь уже поздно что-то менять. Идём.

Ромиль аккуратно поднял девушку под руку, та даже не сопротивлялась, лишь бессильно плакала. Они повели её по длинному коридору старого храма. Именно здесь грань между мирами особенно тонка. Старые боги не устают донимать людей, продолжают сбивать с пути истинного юных и глупых дев. А те и рады им помогать, ведутся на красивые речи, да на соблазн стать могущественнее.

Перед самым выходом из подземелья, девушка попыталась вырваться, но не броситься бежать в лес, а наоборот, она пыталась остаться в подземелье. Только вдвоём Ловчие смогли вытащить на свет Молли. Очередную истерику Малик, как и прежде, утихомирил звонкой пощёчиной и пригрозил в следующий раз применить хлыст. Девушке ничего не оставалось, как плестись за ними.

Лагерь они решили обустроить в отдалении от храма, мало ли какие духи или заблудшие твари обитают в этих местах. Конечно Истинное Пламя защитит, но осторожностью пренебрегать не следовало.

– Как удачно сложилось, – сказал Малик, оглаживая небольшую бороду. – До дневном молитвы как раз успели.

– Учитель, а почему она рвалась обратно? – решился спросить Ромиль.

Девушка лежала в отдалении, скованная и привязанная к дереву, та не пыталась сбежать, лишь бессильно плакала.

– Это же ведьма, ты ищешь в её поступках разум? Наверняка там был какой-нибудь тайный ход, через который она и надеялась сбежать. Да вот только я не такой дурак, чтобы оставлять эту бестию без присмотра. И вот твоё следующее поручение - обустрой здесь всё, пока я молюсь, и не разговаривай с ней, старайся даже не смотреть. Повязка и оковы сдерживают её силу, но крохой они воспользоваться могут. Тренируй выдержку.

Ведьма не шелохнулась, всё так же беззвучно плача.

– И дай ей одеяло, а то замёрзнет, а этого допускать нельзя, только в пламени душа сможет очиститься.

Ромиль кивнул и занялся делом. Дневная месса обычно проходила по часу, но это в святилище, на природе разрешалось обойтись парой молитв. Впрочем, зная учителя, парень не сомневался, что тот вспомнит и прочитает наизусть всё, что нужно, и проведёт лицом к солнцу – источнику Истинного Пламени – весь положенный час.

Разложил спальные принадлежности Ловчий быстро, натаскал веток и хвороста, развёл костёр и начал варить постный суп. Девушка дёрнулась и перевернулась на другой бок, встала на колени, но так ни слова и не произнесла. Как её угораздило ступить на эту дорогу? Жила и горя не знала. Карронир хоть и небольшой город, но корчмарь имел неплохой доход, чтобы содержать семью... Теперь он вовек не отмоется от клейма отца ведьмы.

Вскоре подошёл Малик, но не стал торопить ученика с молитвой. Сперва надо было утолить голод, а суп был почти готов. Естественно дали немного и ведьме. Ромиль смотрел, как она ощупывает вокруг себя землю в поисках плошки. А, найдя её, опрокинула половину содержимого. Парень решил помочь ей пока учитель немного отвлёкся и прикрыл тёмные усталые глаза.

– Отпусти меня! – тут же вцепилась в него она, выбив посуду у него из руки. – Вы не понимаете, что натворили. Нам всем грозит смерть. Отпусти! Прошу! Я сделаю для тебя всё что угодно, только дай вернуться назад!

Ромиль сначала ошалел и попытался оторвать от себя ведьму, но не получилось. Придя в себя через мгновение он стал шептать молитвы отчего символы на повязке засветились и обожгли ей глаза.

– Что происходит?! – Малик уже подскочил со стилетом в руках.

– Всё в порядке, я просто...

– Жалко её стало? – напустился учитель, убирая оружие. – Не смей проявлять к ним жалости, если хочешь быть Ловчим! Они это чуют и уцепятся, чтобы околдовать и освободиться! Значит так, помимо необходимых молитв, повторяй ещё "Да не угаснет Пламя" семь раз. А потом три раза – "Великий Пожар". Всё понял?

– Да, учитель.

– Чем быстрее перестанешь видеть в них людей тем лучше для тебя, – примирительно взяв ученика за плечи, сказал тот. – А теперь иди. Я сам за этой присмотрю.

Солнце освещало бледное лицо Ромиля, резало прикрытые серые глаза и переливалось в светлых волосах. Дорожная куртка и рубаха лежали рядом, парень вдохнул полной грудью и стал возносить молитвы. Он говорил каждое слово громко, чётко, и впадал в состояние схожее со сном, но только наяву.

Свет перестал так яростно терзать глаза и Ромиль осмелился открыть их после выполненного наказания. Однако он оказался не на поляне, а в городке Карронир, перепутать его было невозможно. Только этот город окружали высокие крепостные стены на сотню миль вокруг. Вот только всё дома стояли разрушенными, остовы уродливыми ожогами шли вдоль центральной улицы. Ловчий несмело прошёл вперёд, пламя только-только угасло, удушливый запах дыма резал лёгкие, летала алая мошкара угля.

Возле центральной ратуши лежали обгорелые тела: самого головы, его жены и троих детей, запах палёного мяса тут же ударил в нос и вызвал рвотный позыв. Но Ловчий уже побывал на кладбищах, видел запрещённые обряды поднятия гниющих трупов. Так что быстро унял этот неуместный позыв тихой молитвой.

– Бедняжка, – услышал он страшный расходящийся эхом голос.

В самом центре площади был сложен догорающий и рассыпающийся искрами костёр. Явственно виднелись очертания привязанной к столбу обугленной фигуры. Возле места казни стоял человек в чёрных одеждах, от которых расходился дым или туман. Под ногами же виднелся лёд, неестественной кляксой выделяющийся среди огненного ужаса.

– Что поделать? Все вы совершаете одну и ту же ошибку, – он продолжил говорить, не обращая внимания на Ромиля.

Ловчий подходил всё ближе, шепча молитвы. Это успокаивало и давало возможность защититься от зла, от мерзкой магии. Приближаться к этому страшному человеку было всё тяжелее, ноги не слушались, будто увязая в смоле.

– И этой ошибкой следует пользоваться, не так ли?

Неизвестный резко обернулся сомкнув длинные холодные пальцы на шее Ромиля. Мигом стало нечем дышать, а оторвать от себя руку не получалось. Молитвы стихли и его обуял ужас, ведь на него с самодовольной улыбкой смотрел он сам сияющими ярко-зелёным светом глазами .

– Разве нет? – ответом был отчаянный и страшный женский визг.

Открыв глаза Ловчий снова увидел солнце. В глазах плясали цветные пятна, ничего невозможно было разглядеть. Неужели, всё это – наваждение? Только проморгавшись он увидел, что учитель привязал девушку между двух молодых деревьев и разодрал на спине платье.

– Ах, ты тварь!Я тебе покажу, как чары свои использовать!

Воздух разорвал короткий свист, а потом и звук удара. На бледной коже девушки появилась кровавая полоса, вырвав ещё один жуткий крик. Ещё два удара распороли спину крест накрест, девушка упала на колени и безвольно повисла, на следующий она ответила задушенным хрипом.

– Учитель хватит. Вы её убьёте! – Ромилю пришлось повиснуть на руке Малика, чтобы не дать свершиться расправе.

– Да её за это убить мало! Я, как увидел что ты сознание потерял, сразу всё понял. Всё ещё надеется зачаровать хоть одного из нас. До чего же сильная тварь!

– Надо привести её в Карронир для отречения или казни. Мы не можем её убить, церковь Истинного Пламени это не приемлет. Вы сами так учили.

Эти слова немного остудили пыл Ловчего, и он убрал хлыст. Правда не отказал себе в удовольствии причинить ведьме максимум боли, пока обрабатывал раны. Она уже не сопротивлялась, понимала, что бесполезно.

Ближе к вечеру, когда страсти немного улеглись, Малик спросил у Ромиля:

– Что ты видел? Она ведь наслала на тебя видение, я прав?

– Карронир, – отпираться смысла не было. – Сожжённый, весь город уничтожен, все погибли. И...

– Что?

– Там был я... А скорее Скиталец.

– А, всё понятно. Решила так тебя убедить не придавать её очищающему пламени. Вот только ничего у неё не выйдет.

– Не знаю, учитель. Всё было так ярко, я всё слышал, чувствовал... Будто и правда там был. Неужели ведьмы способны насылать столь красочные виденья?

– Вот что я тебе скажу, Скитальцы появляются только по их призыву и занимают их тела, чтобы сеять разрушения и смерти. Понимаешь? Женское тело им нужно, иначе они бы давно влезали в шкуру любого человека.

– Но ведь...

– Пять раз "Вотчина Истины" и после этого – спать, - приказал он. – Первую вахту несу я. И не забивай себе этим голову, помни, единственное, что должно согревать тебя – вера. А она – не терпит сомнений.

Ромиль снова вышел в поле, сел лицом к заходящему солнцу. Завтра всё это закончится, завтра заблудшая душа наконец вернётся к Истинному Пламени.

Приближаясь к Каррониру Молли вела себя всё более неадекватно, кричала: "Вы не понимаете! Вы делаете всё, как и нужно ему." Кому ему? Что нужно? Из бессвязных криков понять что-то было решительно невозможно, да и каждый выкрик сопровождался сильной пощёчиной Малика. Ромиль же не решался спрашивать у ведьмы, что происходит. Явно было видно, что она боится не столько казни, сколько чего-то другого. Но страх опозориться и навлечь на себя гнев учителя были намного сильнее. Пришлось дать ей успокаивающий настой, после которого ведьма стала идти тяжело, но хотя бы не орала. Не хотелось беспокоить горожан её воплями и криками.

Стража на городских воротах почтенно проводила Ловчих и плюнула вслед ведьме. Проходящие мимо горожане старались не подходить близко, но не упускали возможности высказать девушке всё, что думают о ней и её товарках. Ловчие же старались довести её как можно быстрее до центральной ратуши. Были прецеденты, когда приходилось ведьм оттаскивать от разгорячённой толпы. Стоит одному бросить гнилым овощем или даже камнем, как люди, будто срывались с цепи, и переходили в наступление.

К счастью на этот раз обошлось без происшествий. Возле ратуши всегда было много народа, стоял небольшой рынок, потому Ловчие зашли не в центральный вход, а через маленькую боковую дверцу. Внутри ярко горели жаровни, стояли скамьи, а в дальнем конце зала красовался алтарь с золотой вязью, что оплетает чёрный магический вихрь.

Там же приготавливался к мессе священник Карронира. Красно-белая мантия украшенная высоким воротом изображавшим языки пламени, очень резко контрастировала с запылёнными и потёртыми куртками Ловчих. Впрочем, радости старика не было предела, когда он увидел, кто пришёл.

– А вот и наши славные герои, – он всплеснул руками и подошёл ближе.

Девушка, хоть и была опоена, но сделала маленький шаг назад.

– Сегодняшнюю службу можно будет провести в почести к Истинному Пламени, ведь мы вернём ему заблудшую душу. Скажи, дитя, ты отрекаешься от святотатства?

Ведьма ничего не ответила, лишь безучастно стояла и старалась не упасть.

– Ах нет! Значит, сегодня огонь очистит твою душу и вернёт на путь, с которого ты свернула. Увести и приготовить всё к казни.

Ловчие склонили головы и повели девушку в подвал. Там её довольно грубо пихнули к клетку и оставили лежать.

– Но как она могла ему ответить? Она же ничего не понимает, – не выдержал Ромиль.

– Успокойся, она ведь всё равно бы не отреклась, – пожал плечами учитель.

– Но ведь мы же должны давать шанс...

– Ты снова сомневаешься? Или ты забыл, что она не приняла этого ещё в лесу?! Так что шанс мы ей давали. Идёшь и перед алтарём повторяешь всё, что и вчера по три раза. И только после этого приходишь на казнь. До этого, чтобы не смел там появляться!

Малик ушёл, а Ромилю ничего не оставалось, кроме как пойти в зал и читать молитвы. Да, освящённый стены, запах трав и присутствие священника, что неустанно следил за парнем, придавали уверенности. Но всё-таки Ромиль считал, что это несправедливо. Вдруг она бы передумала? Ведь они должны давать им последний шанс исправиться. Там в храме, она была растерянна и напугана, не соображала что говорила. Тем не менее, он встал на колени, прикрыл глаза и погрузился в молитвы.

Солнце клонилось к закату, люди собрались на площади в ожидании жуткого зрелища. Когда костёр был готов, масло разлито, Молли вывели из ратуши. Она уже пришла в себя, хотя всё ещё плохо владела телом Увидев сложенный костёр, та забилась в кандалах, но против двух стражников, одетых в церемониальные красно-белые одежды она справиться не могла. Грузный и толстый корчмарь провожал дочь взглядом со смесью жалости и презрения. Ему не хотелось такой участи для неё, но она не просто встала на нечестивый пусть, она опозорила всю семью.

Сдерживающие кандалы прицепили к столбу, Молли быстро привязали. Священник удовлетворённо кивнул и встал перед толпой:

– О свет Пламени! Очисть же заблудшую дочь! – вознёс он руки. – Она совершила тяжкий грех, против твоих слуг, детей и послушников. Прими её душу к себе, очисть её семью от позора, пусть она увидит Истинное Пламя и вернётся в мир изменённой.

Солнце наполовину скрылось, когда священник произнёс последние слова, и в ветки полетел факел.

Пламя взвилось вверх без единой искры, девушка закричала и забилась, столб дрожал, но не собирался падать. Стоящие в передних рядах Ловчие застыли в благоговейном трепете. Все смотрели с каменными лицами, как у несчастной выгорают волосы, как кожа покрывается пузырями и лопается, источая кровь. Ромиль смотрел, но старался отводить взгляд, ему всё больше казалось, что происходит что-то не то. Холод пробежал по спине и неожиданно бросило в дрожь, руки начали коченеть.

Парень выдохнул на пальцы и увидел облако пара.

– Учитель, – позвал он, когда понял, что ему не чудится.

Ведьма долго не умирала, но когда затихла в воздухе вдруг повисло марево. Оно мигом заполнило всю площадь, неся холод и ужас. Люди стали озираться и кричать, спрашивать, убегать. А потом закричал священник, к нему метнулась странная фигура и ударила по лицу сорвав кожу. Кровь полилась рекой, Ловчие схватились за оружие, мигом засияли освящённые стилеты. Но холода было слишком много, он подбирался отовсюду, проникал под одежду и под кожу.

Ромиля швырнуло ближе к помосту, а потом сверху набросилась тень. Парень слышал, как ему кричал учитель, но ничего не мог сделать. Руки и ноги не слушались, а мышцы пронзала боль, будто его сейчас надевают как костюм не по размеру, с трудом протискиваясь. Даже закричать не удавалось или позвать на помощь, а потом неожиданно в голове послышался знакомый голос: "Вы все совершаете одну и ту же ошибку". И всё поглотила тьма.

Малик разогнал марево и подбежал к ученику. От костра поползли всполохи, набрасываясь на дома и людей, холод обратился огнём. Несколько человек катались по улице сбивая пламя, но не получалось. Другие Ловчие пытались читать священные тексты, но молитвенники сгорали в их руках.

– Ромиль! Ромиль, ты слышишь меня, ответь! – тряс его за грудки учитель держа наготове оружие.

– Да, учитель, со мной всё хорошо, – ответил ему тот, а потом схватил за горло и выбил из руки стилет.

Малик смотрел в сверкающие ярко-зелёные глаза Скитальца и не мог поверить, что его ученика больше нет. Тело перестало слушаться, кровь застыла, а сам Ловчий повис на руке безвольной марионеткой.

– Как же всё удачно сложилось. Мальчишка, что хотел справедливости, задавал вопросы. И дурочка-Молли, что привязала меня к себе и не давала вселиться в чужое тело.

– Так... так всё это...

– Надо было послушать её и оставить в развалинах. Но вы – люди веры, настолько ограничены и тупы, что даже не подумали о том, что меня не призывали, а изгоняли. И всё сложилось прекрасно.

Хрупнули кости и Ловчий осел на землю сломанной марионеткой. Марево сгустилось ещё больше и заполнило улицы пламенем, оплавляя камни, поглощая дома. А Скиталец стоял посреди бушующего и умирающего города. Теперь у него есть тело и его больше не ограничивает призрачная форма.

Скоро с этих "проклятых" земель побегут люди. А там... кто узнает бывшего Ловчего?