– Обратите внимание на особенности атмосферы и природного химического состава почвы...

Да-да, слышали, знаем. Итак, проект по созданию идеального для планеты вида растений открыт!

Нас только вчера доставили на станцию, всё тут необычное и местами странноватое: чего стоят зоны свободного парения для опытов или гравитационные подушки. Кто-то из группы обозревает фронт работ, кто-то знакомится с коллегами – пусть! Лично мне вообще не до этого, так хочется поскорее добраться до анализатора и начать тесты: вот будет конфуз, если команда доктора Анере выиграет спор. Говорят, они с профессором поспорили на право использования «Ока-27» – это же настоящее сокровище для нашей академии, лишь бы теперь вышло его заполучить.

Вот так задал параметры, внёс интервал изменений и отправил свою проекцию в будущее – посмотреть, что получилось. Никаких тебе месяцев или лет кропотливых исследований, фактически не сходя с места можно определить, в тупик ты зашёл или нет.

На станции есть такая установка, собственно, поэтому нас сюда и направили. Вот бы побыстрее от всех отделаться и испытать её...

– Лойт, твой напарник... хм, пусть будет, – профессор поправила очки на переносице и заправила за ухо прядь белых волос, – Трикс.

Я?! Что-что?

– Профессор, но у меня же право на индивидуальные исследования!

– Трикс, ваши доклады перенесли на пару недель раньше... Выводы сделаешь?

– Что тут делать... разделившись на команды, мы сократим время для пробных попыток почти вдвое, – я опустил глаза в пол: конечно, глупо сердиться попусту, это всего лишь соревнование, и команда противника выложила на стол первый козырь. Интересно, доктор Анере боится проиграть, раз начал с таких нечестных приёмов?

– Именно.

Я откинулся на спинку кресла, задумчиво постукивая указательным пальцем по столу: ну что же, это досадная помеха, но не катастрофичная.

По пути в каюту я мысленно составлял схемы – нужно пересмотреть расписание с учётом новостей. Вообще-то, я и так собирался закончить проект раньше, просто теперь придётся пожертвовать личным временем. И все обеденные перерывы перенести в комнату. Хм, может, ещё ...

– Эй! Трикс, верно? – меня бесцеремонно хлопнули по плечу, обошли и перегородили дорогу.

– А. Лойт.

Выдающихся достижений: ноль. Успехи в учёбе: средние. Физическая форма: нормальная. Темперамент: холерик. Пользы лично для меня: минус семь.

– Ты сейчас к себе? Можно с тобой? У меня есть наработки по некоторым культурам...

– Идём. Но сделаем проще: я руковожу, ты – выполняешь. Сильно много трудиться не придётся. Не будешь мешать – и то хорошо.

– О, – кажется, Лойт растерялся: – Ну, идём...

Мы прошли мимо столовой и больничного пункта, поднявшись на жилой этаж. Так как фаза активного обучения на сегодня закончена, в коридорах царил полумрак. Сейчас все заняты праздными развлечениями, кроме, разве что, техников, но те на работе круглые сутки. Ещё не придумали такой космической станции, которая могла бы обходиться без постоянной проверки и починки своих систем человеком, а не тупыми роботами.

Я приложил ладонь к датчику и быстро проскользнул внутрь своего отсека:

– Осторожнее, не... – позади раздался звонкий удар и вскрик, – ударься, да.

– Зачем ты так уменьшил дверной проём? – Лойт морщился, прижав ладонь к высокому лбу.

Честно говоря, вопрос поставил в тупик, я уже успел подзабыть, зачем это делаю:

– А! Проект доктора Линковски: упражнения для мозга за счёт постоянного обновления пространства.

– Ты – псих?

– Иногда мне такое говорят. Часто. Итак, – я надел защитные очки и выдвинул панель с образцами, – что у тебя там за культура была?

– Арабидопсис, конечно. Он первый в космосе прошёл весь цикл развития и дал семена, поэтому разумно начать... Ничего себе!

– Забудь, это банально, – я с неудовольствием заметил, что сарказма в голосе поубавилось: неожиданно приятно увидеть, что плоды моих трудов восхищают кого-то.

– Сколько здесь образцов? Можно? – дождавшись кивка, Лойт натянул перчатки и вынул пару колб из отверстий.

– Двадцать семь. Я собирался протестировать их все, но теперь это невозможно, – пока напарник разглядывал выращенные культуры, я зачесал волосы назад – когда успели отрасти? – и закрепил их пластиковой гибкой лентой: теперь ни один волосок не выбьется, она их намертво склеила!

– У нас было всего два тестовых периода по два часа. На каждую культуру минут двадцать, не меньше, – Лойт вернул образцы на место, повернулся ко мне, скептически оглядывая. – Двадцать семь, да? Что ты задумал?

– Много всего, – я ввёл ручной код, и анализатор вывел новые данные, распечатанные на длинной белой полосе: – Теперь вопрос вот какой: ты слушаешь и мы продолжаем работать или ты сейчас же выходишь за дверь и забываешь сюда дорогу? Я не настаиваю, если что, просто не хочу, чтобы ты запорол мой проект. А я собираюсь победить.

– Любым способом? – Лойту не хватает рентгеновского зрения, как у некоторых андроидов, он бы мигом растащил меня по классификатору: худощавый и бледный – нехватка белка, кальция и витамина C; круги под глазами – недосып; обкусанные ногти и губы – нервозность; сутулость – начальная стадия сколиоза... В общем, кажется, по мне видно, что я удавлюсь, если не доползу до финиша первым.

– Абсолютно.

– Ладно, рассказывай.

Похоже, напарника вопросы этики и правонарушений волнуют мало, это хорошо, но над манерами стоит поработать:

– Уйди с моей койки. Можешь взять стул.

На самом деле, ничего такого ужасного в планах не было. Ну, во-первых, чтобы сократить количество образцов, я просто решил изменить ДНК некоторых в соответствии с их лучшими свойствами: стойкость к радиации, неприхотливость, плодоношение... Звучит, конечно, круто, но для себя я отдельно выделил три главных качества: хитрость, хваткость и хищность. Ничего личного к местной фауне, просто сама планета диктовала именно такие требования к идеальному растению. А во-вторых, мне нужны дополнительные вылазки к «Оку-27»... и первая начнётся через несколько минут. Осталось только подготовить к этому напарника.

– А что это за точки? – Лойт вцепился в ленту анализатора.

– Хм. Ты знаешь, что растения разговаривают между собой? – в компактный чемоданчик я перенёс один образец – усовершенствованную мной разновидность папоротника. – Ну так вот, теперь и со мной – тоже.

– Спятил?

– Да ну нет же! Это не точки, а щелчки!

Лойт вглядывался в диаграммы и, видно, пытался найти в них какую-то взаимосвязь.

– Не могу понять, – он перевернул лист и покосился на меня краем глаза, – ты идиот или гений? Риторический вопрос.

– Сумасшедший или гений, тупица, – я хмыкнул, скрестив руки на груди: надеялся, что выйдет эпично, но зеркало не обманешь – вышло ужасно.

Ничего гениального в этом открытии нет – он знал бы, если бы озаботился поиском дополнительной литературы. Профессор уже не одно десятилетие занималась вопросом общения растений между собой. Правда, мои достижения оказались на пару шагов впереди, ну так у меня всего один проект, а не дюжина.

Образец есть, готовность есть, напарник...

– Хватит спать!

Мы прогулочным шагом дошли до мостика. С него открывался потрясающий вид на планету, которую мы собирались оживить с помощью этих проектов. Пока красновато-бурый шар с тремя спутниками выглядел не так презентабельно, как должен. Серые облака закручивались в спирали, видны изломы и трещины, рваные участки какой-никакой зелени.

– Мы что, собираемся просто так войти в лабораторию?

– А ты что, получал приказ туда не соваться?

– Так по пропускам же! – у Лойта вошло в привычку дёргать меня за рукав! – Стой тут, ботаник! Вот так бы напоролся сейчас на неприятности.

Я не понял, это он сейчас со мной пререкался?

Когда надо, Лойт двигался быстро и бесшумно: я даже удивился, что неуклюжий на вид парень перемещается легко и неуловимо. Может, не такая уж плохая идея завести напарника. Он завернул в столовую, а, вернувшись через некоторое время с пухлой сумкой, постучал в дверь охранников. Банальный подкуп? Уже пробовал, у меня не вышло.

Я задумчиво постукивал указательным пальцем по перекладине, под потолком мигала лампа – то ли перегорает, то ли перебои в подаче электричества.

Впервые за всё время этой гонки я почувствовал нерешительность. У учёного нет права задумываться, правильно делаешь или нет. Есть задача и ресурсы, из которых нужно выжать всё до капли. Правда, я начал чувствовать себя таким же ресурсом.

– Чего замер? Пойдём, нас прикроют.

Я вздрогнул, а затем смерил его скептическим взглядом:

– Да не согласились бы они!

– Что, пробовал? – Лойт прыснул в кулак и зажал себе ладонью рот, сдавленно выдавив сквозь смех спустя минуту: – Не удивлён, что не вышло.

Лаборатория встретила тишиной и покоем. Массивная машина стояла в центре комнаты, кнопки и часть индикаторов светились зелёным, а поле под прозрачным колпаком справа так и манило поскорее залезть внутрь и отправиться в будущее.

Интересно, приживётся ли мой папоротник на этой планете?

Я осторожно вынул образец, отковырял верхнюю пробку и поместил нежный росток с проклюнувшейся упругой спиралькой внутрь машины. Лойт набирал на компьютере команды и последовательность: всё было рассчитано в пределах допустимых погрешностей. Единственное, что я хотел изменить, это точки переноса.

– Выставляй период приживления, пропускай промежуточную фазу роста и давай сразу на пару сотен лет вперёд.

– Почему? На этом этапе тоже может что-то пойти не так...

– На любом может, а у нас нет времени фиксировать каждый шаг.

Хм. У нас и правда не так много времени, а права на ошибку нет вообще: может, стоило выбрать самый перспективный образец и просто изучить его досконально? Исправляя по мере необходимости? Да ну, что за бред-то, вот с кем поведёшься...

– Ладно. Но я оставлю шаг для возврата, если всё же что-то пойдёт не так.

– Давай-давай, параноик, – я снял с себя всё лишнее – куртку и всякие ремешки – и забрался под купол: – Надо сказать что-то пафосное?

– Уверен, что сможешь?

– Нет.

Я нервно выдохнул и закрыл глаза: есть у меня одна теория...

«Око-27» не переносит в будущее тело и сознание целиком, только проекцию тела на низких частотах. Растения и насекомые общаются между собой на них же: может ли так получиться, что я смогу понять своё творение без переводчика в лице анализатора?

От кончиков пальцев до макушки пронеслась волна частиц – щекотно. Пространство вокруг сжалось, казалось, что я похож на лист бумаги. Сквозь закрытые веки я видел там и тут вспышки огоньков. А потом меня резко дёрнули вниз...

В ушах проскрипел голос компьютера: фаза приживления.

Вот он! Я сразу же заметил свой росток – можно сказать, частицу меня. Правильно, он высажен максимально удачно: на плодородной почве, под прикрытием валунов, с хорошим освещением мягкого солнца в первой половине дня.

Блёклые родные растения планеты ползли по земле, словно плющи. Никакого буйства красок. Я поднял сухую ветку, отодвигая её краем какой-то серый гнилой побег. Если мой образец приживётся, вряд ли ему будет конкурентом... такое.

Время немного ускорилось, небо затянули тяжёлые облака, стал накрапывать дождь. Холода или влажности я не чувствовал. Вообще это странное ощущение, когда ты взаимодействуешь с миром как бы наполовину.

Из чего можно сделать навес над ростком?

Такой агрессивный дождь может вывернуть его из земли... О! Я соорудил вокруг частокол из веток и сделал крышу. И сам накрыл ладонями пространство сверху, оберегая перспективный проект от глупого провала.

В ушах проскрипел голос компьютера: конечная фаза.

Вот это размах! Я несколько раз повернулся вокруг своей оси: куда ни глянь, нет больше серости и каменистой почвы – всё вокруг заполнено папоротниками, их стрелки-побеги торчали, словно копья. Они отвоевали себе солидный кусок земли.

Хитрость, хватка и хищничество дают свои плоды.

Я с наслаждением потянулся, вдыхая не такой уж чистый, но всё же приятный воздух: всё хорошо. Правда, над результатом эксперимента придётся немного потрудиться. На самом деле, я слегка соврал Лойту: в итоговые образцы я добавлял не только ДНК других растений, но и свою. Под воздействием радиации они давали такие потрясающие результаты...

Конечно, это не одобряется в научных кругах, но кто устоит перед фактами?

Споткнувшись о какой-то корень, не удержался и упал вперёд, выставляя ладони: стоп, какой ещё корень?

Кажется, я всё же заорал, когда увидел перед собой человеческое лицо, прошитое насквозь побегами папоротника. И... кажется... оно за мной наблюдало!

В ушах проскрипел голос компьютера: завершить миссию или вернуться на фазу назад?

– Завершить! Завершить немедленно!

Могло ли оно причинить мне вред? Что это вообще за существо? Как могла моя ДНК повлиять на развитие таким образом?

Я пятился до тех пор, пока не почувствовал знакомую волну мурашек по всему телу... Не уверен, что их вызвала машина, потому что пусть медленно, но с тихим въедливым шелестом это существо ползло ко мне!

– Ну? И как? Получилось? – Лойту не терпелось узнать о моём путешествии, а я, честно говоря, хотел забиться в угол и переждать приступ какого-то шока и конфликта: как могло моё творение стать... таким?

– Мне тоже очень интересно это узнать, – со стороны двери раздался холодный голос профессора.

– Ой, мама...

Чёрт! Я же говорил, что подкуп не сработает! Небось специально охранники весь паёк сгребли, а сами через полчаса побежали докладывать о несанкционированном доступе! Уроды...

– Лойт, пожалуйста, иди к себе, – что, я один получу? – Нисколько не сомневаюсь, чья это идея...

– Но профессор!.. – он осёкся под суровым взглядом: да, я бы тоже прикусил язык. Форма профессора похожа на военную – строгая, выглаженная, без единой лишней детали – и кажется, что сейчас будет отдан приказ на расстрел.

– Ну здорово, – напарник, извиняясь, развёл руками и вышел: да ладно, что с него взять. – И насколько я влип?

– На вашу пару было два прохода к машине, теперь минус один, – профессор усмехнулась, подойдя к компьютеру и снимая данные. – Ну расскажи хоть, чего стоило это нарушение?

Я замер: о чём говорить? Вспомнились жуткие глаза того существа – один человеческий, один чёрный, как космос, – и меня невольно передёрнуло. А потом... то ли что-то перемкнуло, то ли шок оказался слишком силён: я сполз на пол возле машины и, не поднимая головы, выложил всё, что сделал.

Никогда прежде я не понимал так отчётливо, что значат запрещённые эксперименты. Хотелось отмыться от необдуманного шага, который мог привести к созданию планеты-хищника. Просчитать, что случилось, не так уж и сложно: растения уже разумны по природе, а я добавил им несколько тысячелетий эволюции одним махом. Мутация привела к качественному скачку... видимо, в период активного роста на планету высадился некий экипаж... его-то они и сожрали в итоге, хитрые хваткие хищники, которые приспособили под себя всё, включая попавшихся на пути людей.

Профессор вынула из машины образец, задумчиво рассматривая его со всех сторон:

– Работа глупая, но гениальная. Ты понимаешь, что я изымаю все образцы для уничтожения?

– Как?! – я вскинулся, но замолчал от резкого взмаха руки профессора и её сурового взгляда.

– Очень просто! Мне не хотелось бы видеть, как мой лучший ученик получит взыскание и отстранение от практической работы на десять лет! А так и будет, – она убрала колбу в чемоданчик, – особенно, если об этом узнает доктор Анере. Именно он активно продвигал эти запреты в сообществе учёных.

– Можно... можно сделать гипотетическую работу! Без опытных образцов, только на теоретических выкладках! – я горел жаждой спасти свой проект, даже если пришлось бы всё уничтожить.

– Трикс! Эта машина не поджаривает мозги, так что включи их, наконец!

– Но ведь это... нечестно... - я вперил взгляд в её начищенные сапоги, упрямо выдавив: – Вы заберёте их себе. Уже ведь так делали.

– Хочешь сказать, украду? – в повисшей тишине её голос прозвучал очень спокойно, и меня словно обдало ведром ледяной воды: что я творю?

– Простите, профессор... вырвалось, – меня и правда куда-то занесло. Та гадкая история произошла давным-давно, и я никогда не верил, что всё в ней правда.

Что мне эти образцы? Всё равно ничего не даст... Но сердце сжимала тупая боль... это же всё-таки мои создания.

– Трикс, – профессор опустилась рядом, встряхивая меня за плечи, – это нормально. Уничтожая своё творение, ты уничтожаешь частичку себя. – Она подумала и добавила: – В данном случае вдвойне и буквально.

У меня дёрнулся уголок губ – хорошая попытка сарказма и иронии.

– И всё же ты должен идти дальше, потому что это – не конец пути.

– Можно я заберу кусок данных? Мне нужно помнить, к чему может привести проект... И образцы: ещё два в тайнике, один в вентиляции душевой и...

– Так, идём сейчас же, – профессор сильно сжала предплечье, уверенно потянув за собой: – Я не желаю оставлять это на самотёк. И... Трикс? Я не хочу проиграть спор. О каком растении вы теперь сделаете доклад?

Просто предвижу самодовольное выражение лица Лойта. Я тяжело выдохнул, возводя глаза к потолку с сеткой неглубоких желобков:

– Об Арабидопсисе...