..Туман пах опасностью. К смеси ароматов сырой листвы, глинистой ловушки оврага и недавно пробегавшей белки примешивался тонкий, но пронзительно-четкий запах пороха.

Волк замер на краю оврага. Попятился назад, стараясь попадать в свои же следы – вот потом будет сплетен и перешептываний о невиданном звере, исчезнувшем так внезапно!.. Люди… такие наивные, такие беззащитные - и такие смертельно опасные.

В крови Волка бушевал адреналин. Мышцы сделались тошнотворно слабыми, но он усилием воли заставил себя двигаться дальше, и постепенно его шаги снова стали упругими, а тело налилось гибкостью и силой.

Он успеет. Пока люди просыпаются, возятся с флажками и ружьями и организовывают свору собак, он успеет добежать до стаи и предупредить.

Сам Волк вел одинокую жизнь. Появившись в этих краях, он столкнулся с небольшой стаей, но не примкнул к ней. Нет, он не ссорился с Вожаком – серо-рыжим матерым волком чуть помладше, но уже с серьезными боевыми шрамами на лопатке и бедре. Они поговорили, определили границы сосуществования – так, чтобы не мешать друг другу, - и разошлись. Вожак тогда как раз только взял себе новую подружку, игривую молоденькую Серую необычно темной, почти черной, масти.

..Отойдя своим странным способом от оврага довольно далеко, волк прыжком развернулся и быстрой настильной ходой двинулся к лесу. Коротким рыком вызвал Вожака – за тем, как обычно, увязалась Серая. Волк отметил, что она уже была на сносях, хотя еще не понимала своего положения и сама резвилась как щенок.

Вожак выслушал его внимательно, по-собачьи склонив голову вбок, сдержанно поблагодарил и предложил уходить вместе, но Волк отказался.

У него оставалось еще одно дело.

А потом можно и бежать…

– Да что ж это такое, ваша милость! Ну прямо сладу никакого с этой сукой нет!.. опять забор подкопала и ушла. Где мы ее теперь искать буем?! Ведь не ровен час, оприходует же какой-нибудь кобёл приблудный, или волки порвут. – Садовник, по совместительству смотритель небольшой псарни и конюшни в усадьбе Холмсов, был одновременно расстроен и зол.

Лучшая борзая Сассекса, великолепная золотисто-рыжая с белыми отметинами, «Изабелла – С – Волчьего Озера», а в миру просто Лу, исчезла со двора. Это был уже не первый случай исчезновения благородной особы на четырех лапах, но сейчас дело осложнялось тем, что Изабеллу готовили ко встрече с женихом, и ее демарш мог испортить абсолютно все.

  – Ищите, – коротко бросил Майкрофт Холмс и, развернувшись на пятках, опираясь на извечный зонт, не спеша направился к дому.

Волк ждал ее как обычно, в условленном месте. Лу неслась через поле плавными грациозными прыжками, не теряя королевской осанки. Золотистая длинная шерсть, подсвеченная восходящим солнцем, делала ее волшебной феей. У Волка загривок встал дыбом, уши сами прижались к голове, а темные глаза почернели. Он нетерпеливо поскуливал, совсем как домашний пес, и ерзал на месте.

Лу налетела на него, сбила с ног, сама с радостным коротким визгом припала на передние лапы. Волк вскочил на ноги – крупный, красивый, светло-серый зверь. Борзая тут же перекатилась перед ним на бок, открывая беззащитный живот, и Волк припал к нему жадным языком, вылизывая ее всю – нежную кожу под шелковой шерсткой, дурея от девственно-молочного запаха ее породистого тела. Лу извивалась, скулила, прихватывала его клыками за грудь и лапы – она желала Волка не меньше, чем он ее, и наконец он оседлал ее, насадил на себя одним движением. Лу издала странный звук, не то вой, не то рычание, и на мгновения прикрыла глаза. Волк умело подмял ее еще сильнее и начал двигаться…

Он терзал ее долго, не в силах оторваться и прекратить эту сладкую муку – Лу счастливо закатывала светлые глаза и чуть щерилась так, что мелко дрожала бархатная кожица у мочки носа. Едва отпустив друг друга, они еще какое-то время лежали, опустошенные – Лу вытянулась на влажной траве, а Волк положил ей голову на живот. В такие минуты он особенно жалел, что не может взять ее в стаю и сделать своей вечной подругой, что у них не может быть детей, как у Вожака и Серой. Лу приподняла голову и внимательно посмотрела на Волка. Она тоже все понимала.

Эти последние минуты перед расставанием всегда были самыми горькими. Волк не сказал ей, что собирается исчезнуть навсегда. Она не сказала ему про облаву, потому что у нее был свой план – увести всю охоту по ложному следу.
Он поднялся на ноги первым, помог ей встать, подталкивая носом. Несколько мгновений они стояли, просто смотря друг на друга. Потом Лу быстро лизнула Волка в нос и молниеносно отпрыгнула в сторону. Еще мгновение – и она уже летела, не оглядываясь, по заиндевевшему полю, оставив свой запах навеки въевшимся в волчью шкуру.

«Ты превзошел сам себя, братец. Ш.»

«На щенков от этой суки встали в очередь весьма уважаемые в государстве люди. М.»

Громко рассмеявшись, Шерлок швырнул телефон на пол. Джон посмотрел на него с некоторой опаской – общение между двумя братьями нередко заканчивалось приступами истерии у младшего, и главное было не упустить момент, чтобы вовремя тормознуть Шерлока.

  – Он предлагает МНЕ искать ЕГО суку. Собака убежала! Вот горе-то! Все британское Правительство осталось без подарочков на Рождество. Жизнь кончена. – Детектив нервно заходил из угла в угол. Видно было, что предложение Майкрофта оскорбило его до глубины души.

  – Шерлок, но ведь есть негласный этикет. Дело не в собаке. Дело в том, что это может подмочить репутацию твоего брата…

Холмс презрительно фыркнул.

  – Ты же знаешь, как много значат традиции в тех кругах, где он… вращается. Он обещал этих злополучных щенков. А собака возьми и удери… что подумают люди? Что Майкрофту Холмсу нельзя доверить даже присматривать за псарней, образно говоря. И ты прекрасно понимаешь все эти аллюзии.

– Аллюзии… иллюзии… – простонал Шерлок, падая на диван.

Джон подобрал телефон с пола и кинул ему на живот.

Детектив еще пробурчал что-то нелестное в адрес безжалостных докторишек, которые ничего не смыслят в тонкой организации гениального мозга, но тем не менее, набрал ответ.

Он просчитался.

Теперь Волк понимал это все яснее, и безнадежность затапливала душу.

Еще можно было обыграть противника на ход вперед – выйти на флажки самому, вернее, приползти и сдаться. Пожалуй, это и Вожак не счел бы трусостью. Но что потом? Если его не убьют? Клетка в роскошном загородном доме – на глазах у Лу?! Или зоопарк. Немногим лучше… О таком позоре и думать не хотелось, поэтому он – бежал, бежал, стирая в кровь лапы, теряя силы с каждым шагом, задыхаясь, хватая морозный воздух ртом. Сзади уже слышался торжествующий, звенящий от напряжения лай собак и возбужденные крики людей.

Волк остановился, тяжело поводя боками. Легкие разрывались, сердце прыгало в горле. Ну же. Еще немного.

Это было очень больно. Удар в бок, сильный, как сапогом, и тут же начавшаяся боль, обжигающая нутро, перехватывающая дыхание. Вторая пуля попала в переднюю лапу, перебив кость. Волк упал на землю, нелепо врезавшись носом в мокрые листья. Изо рта у него полилась розовая пена, зрачки остановились, но он был еще жив. Как в тумане, пытался осмотреться… собаки… люди… Лу нигде не было. Он облегченно вздохнул и умер.

– Ваша милость, вернулась Изабелла! – радости садовника не было предела. Лу, на коротком поводке, рысила на длинных ногах рядом с ним, выгибая спину.

  – Так посадите ее в клетку, что ли, – с некоторой долей раздражения ответил Майкрофт. – У вас ведь сегодня облава?.. Постарайтесь быть гуманнее. Это отличает нас от животных.

Садовник поклонился и бесшумно удалился.

Майкрофт достал из кармана телефон, чтобы послать смс Шерлоку, но аппарат вздрогнул коротким вибро у него в руке – младший брат опередил его на доли секунды.

Несколько мгновений Майкрофт всматривался в текст, пытаясь понять и осознать написанное.

«Лестрейд убит. Жду. Чаррингтон-сквер, 8.Ш.»

– Майкрофт! Майкрофт!.. да ты слышишь меня?! – Шерлок тряс брата за плечи, и вил у него был испуганный.

 – Он в шоке, – негромко сказал Джон, – не трогай его. Пусть посидит.

Старший Холмс слышал их словно через вату. Он сидел на капоте полицейской машины, зябко кутаясь в противошоковое покрывало, и тупо глядя прямо перед собой. 

– Майкрофт, парамедики сплошные идиоты!.. Труп от живого отличить не могут. Лестрейд… поправится, - запнулся Шерлок. – Обязательно поправится…

 – В какую…хкхххммм… – Майкрофт закашлялся. Собственный голос показался ему вороньим карканьем.

 – В военный госпиталь, – ответил Джон. – Там хорошие врачи, уверяю вас.

Если довезут, не стал добавлять он.

Чиновник сполз с капота машины, нетвердо сделал пару шагов. Многолетняя привычка держать удар, какую бы подлянку ни подбрасывала судьба, сейчас не давала ему возможности отреагировать как все нормальные люди – заплакать, завыть от безысходности и горя. Шерлок, Джон и Антея в ужасе наблюдали за Майкрофтом – таким они его не видели никогда.

 – Ключи, – коротко бросил старший Холмс секретарше. Та быстро, не произнося ни слова, отдала ему ключи от машины.

Майкрофт сел за руль и газанул с места так, словно сам торопился на тот свет вслед за Грегом.

Вопреки ожиданиям, он поехал не в госпиталь. Там в ближайшие несколько часов от него все равно не было бы проку. Смысл выдавать себя, сидя в коридоре и вздрагивая от каждого шороха?..

Майкрофт гнал машину за город. Беспощадно подрезая, перестраиваясь по пробкам, отключив телефон и навигатор, агрессивно выталкивая других водителей со своего пути. Наконец, он вырвался на пригородную трассу и километров через двадцать свернул в пролесок. Заехав в совсем уже непроходимое место, остановил машину, ногой пнул дверь и упал в гнилую сырость как был – в дорогущем твидовом костюме.

Адская, ничем не утоляемая боль терзала где-то посередине живота, как будто кто-то воткнул в него раскаленный нож и медленно проворачивал. Майкрофт скреб пальцами опавшие листья, корчился от невыносимой горечи. Он готов был есть эту землю, достать Луну с неба, вывернуться наизнанку – лишь бы не случилось самого страшного, после чего жизнь окончательно потеряет всякий смысл.

Он сам не заметил, как начал трансформироваться. На теле вылезла рыжая шелковистая шерсть, конечности укоротились и высохли в стройные, жилистые собачьи лапы; вместо лица у Майкрофта Холмса теперь была удлиненная благороднейшая морда борзой собаки, с умными светлыми глазами, полными слез.

Лу не помнила, как вытягивала прутья клетки – один за другим. Она сломала три зуба и разлохматила губы в кровь, но сделала это. А пролезть худой борзой в образовавшийся проем было уже совсем не сложно.

Ее вел запах Волка. Жуткий, неживой, запах остановившейся жизни. Она перемахнула через изгородь в саду и понеслась прочь от дома, где шумно праздновали сегодняшний успех. Добычу охотники бросили там же на месте – потертая шкура никого не привлекла, и тащить довольно крупного зверя было лень.

Лу едва не споткнулась о него в кромешной тьме. Слабо повизгивая, прижалась к холодному боку. Волк смотрел в небо карими глазами и не дышал. Она не могла поверить, что это конец. Она пыталась поднять его, подлезть под покрытый запекшейся кровью бок, но все было напрасно. Прошло много времени, прежде чем Лу оставила свои попытки и просто улеглась рядом. Она мечтала только об одном – умереть сейчас же вместе с ним… борзая засунула остроносую морду Волку под лапу и затихла.

– …. …… …!... – донесся до Уотсона тихий злой шепот.

– Я и не знал, что ты умеешь так ругаться, – с уважением заметил он. Говорить становилось все труднее – все-таки лицо уже менялось.

– Ненавижу делать это быстро, – так же невнятно ответил ему детектив.

Он сделал это, как обычно, первым.

Темно-серая, почти черная, высокая волчица встряхнулась и оскалилась.

Джон поежился – он тоже не любил трансформироваться на скорую руку, но выбора не было: нужно было спасать и Майкрофта, и Грега. Пока он заканчивал перекидываться, Шерлок в виде Серой уже нарезал круги по небольшой полянке, время от времени сердито прижимая уши от нетерпения.

Последние секунды – и Вожак поднялся с земли, коротко рыкнув.

Серая подскочила к нему одним прыжком, и оба волка исчезли во тьме леса.

– Вы готовы, Майкрофт?.. – Джон сильно сжал руку Шерлока, призывая того к молчанию. По счастью, у детектива хватило на этот раз такта не комментировать происходящее.

– Да. Готов, – выдохнул старший Холмс. Стерильная чистота и скорбное безмолвие больничных стен доводили его едва ли не до помешательства. Майкрофту хотелось только одного: убедиться, что опасность позади, что человеку, ради которого он был готов абсолютно на все, уже ничего не угрожает. Хотя… будь Лестрейд действительно человеком, то шансов на жизнь у него не было бы.

Уотсон сдвинул дверь в индивидуальный бокс, где находился Грегори.

Инспектор, перебинтованный, с кислородной маской на лице, белее снега – спал тревожным сном, неровно дыша. Майкрофт невольно сглотнул, не решаясь войти. Его вдруг обуял дикий страх.

– Я думаю, он будет рад вас видеть, – шепнул Джон. – Идите.