...Янтарная жидкость покачивалась в бокале, маслянисто блестя. Грег все грел его в руке, не решаясь выпить – а глоточек-другой не помешал бы, снял напряжение. Он чувствовал себя крайне неловко, чего с ним не случалось последние лет тридцать. Стены огромного особняка старшего Холмса многозначительно и аккуратно давили на него, так же, как и хозяин этого дома. Рядом с ним инспектор всегда ощущал себя кроликом, которого гипнотизирует удав. Надо бы дать деру, да сил никаких нет…

Майкрофт Холмс был некрасив, но обладал убийственной харизмой. Его величественная осанка, безупречные манеры – и в то же время чрезвычайно живой и острый ум делали его невероятно привлекательным. И безумно опасным. Однако бояться Майкрофта было… не стыдно, а пожалуй, даже закономерно. Если Шерлок порой напоминал то назойливую муху, то капризного ребенка, но был абсолютно безобиден, – то Майкрофт мог пригвоздить к месту одним стальным взглядом искоса .

Именно этот человек сейчас стоял за спиной Грегори Лестрейда и неровно дышал в серебряный затылок, выдавая себя, и едва прикасался ладонями к плечам инспектора. Именно этот человек готов был рискнуть своим положением, репутацией, в общем, всем, что делало Майкрофта Холмса Майкрофтом Холмсом – ради простого сотрудника Скотленд-Ярда.

Осознание данного факта доводило Лестрейда до нервной дрожи.

Все было так глупо и так… неожиданно, неправдоподобно романтично.

Загадочный черный автомобиль, летящий по улицам Лондона… молчаливая секретарша, явно «Мисс Мира»… роскошный дом, гулкие залы, и наконец – уютный кабинет с настоящим камином. Тяжелые шторы, не пропускающие зимнюю ночь внутрь… Он мечтал о таких свиданиях в пятнадцать, и между прочим, совсем не с парнями!.. Сейчас на носу было сорок пять, и к слову «мечты» Грегори относился крайне скептически, а к проявлениям интереса к нему со стороны мужчин – стоически.

– Можно… – он кашлянул, – можно… вопрос?

– Конечно, - выдохнул еле слышно Майкрофт, коснувшись губами его макушки.

– Ты же… все про меня знаешь. Я обычный – обычнее некуда. Почему я?..

Холмс-старший коротко хмыкнул и сильнее сжал пальцы на плечах Лестрейда.

– Ответ потянет на Британскую Энциклопедию.

– Мне бы хоть один обоснованный довод. – Грегори решился и пригубил коньяк. Как ни странно, тот пах… цветами и горькой дубовой корой и мгновенно разлился по телу приятным огнем. Сердце по-прежнему колотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди.

– Все на поверхности, инспектор, – отвечали ему с фамильной иронией. – Потому что вы – это вы.

***

– ...мы же взрослые люди, да?

– Да… взрослые…

– Мы же оба полностью отдаем себе отчет в том…

– Отдаем…

– Что вы повторяете за мной? Вы, вообще, меня слышите?!..

– Да. Наверное. Не знаю… говорите… все равно что… у вас потрясающий голос…

– Итак, мы точно уверены в том, …

– ...что мы делаем? Да, безусловно! Вот сейчас, например, я..

– Пожалуйста, без комментариев. Не люблю трепотню, предпочитаю действия.

– Как скажете, господин министр.

– Я не министр.

– Ах да. Вы просто олицетворение всего Правительства.

– Я просто занимаю в нем маленькую должность.

– У которой нет названия.

– Нет названия и краев у вашей наглости!.. Вы…

– Я?..

– Вы!!! Чтоб вас, Грегори!..

– О, вы ругаетесь? Так мило.

– Я выражаю вам… ноту недоверия…

– Я арестую вашего… шпиона…

– Вы не боитесь развязать Третью Мировую?..

– Ну вы же меня прикроете, правда?..

– Телом?..

– Я согласен…

– До ядерного взрыва осталось совсем недолго…

– Не трогайте эту красную кнопку, Майкрофт! Не трогайте! Очччееееерт…… что вы наделали…

– Это только начало, Грегори, я вас предупреждал…

– А я должен предупредить вас, что впервые сталкиваюсь… с подобным…

– Я знаю, любимый. Знаю.

«Странно было бы, если б не знал» , – отрешенно подумалось Лестрейду.

Рубеж был пройден, страх побежден, оставалось только невыясненным вот это – «любимый», такое нелепое из уст Майкрофта Холмса, такое обжигающее своей неприкрытой откровенностью.

Грегори немного отстранился, пристально глядя в глаза человеку, которого раньше не знал. Майкрофт легко выдерживал взгляд, не выпуская его из объятий и продолжая не спеша поглаживать инспектора по бедру. Это однозначно был совершенно другой Майкрофт.

– Ты… – начал Лестрейд и замолчал, потому что решительно не знал, что говорить.

– Я люблю тебя. – Олицетворение британского Правительства не должно было ни при каких обстоятельствах произносить ничего подобного!.. Но…

...кончиками пальцев дотронуться до черной брови, вопросительно приподнятой над настороженным карим глазом… скользнуть ниже, по щеке, потрогать аккуратную и почти незаметную ямочку на подбородке. Очертить контур приоткрытых губ. Невероятное сочетание: довольно смуглая кожа, черешневого оттенка глаза и серебристые волосы – седыми их назвать язык не поворачивается. Красивый. Весь из себя просто воплощение мужественности. Хоть сейчас – на обложку журнала. Догадывается ли он, насколько крут? Ой, вряд ли. Иначе не смотрел бы так.

Мальчик из глубинки, с какими-то непонятными балканскими корнями, вырос на ферме, сделал головокружительную в понимании родного села карьеру: инспектор полиции в Лондоне, да еще в «убойном» отделе. Мать давно покойница, отец еще жив, есть два брата и сестра. Они гордятся им, раз в году приезжают к Грегу на Рождество. С женой разведен, видится с дочерью по установленным дням. «Горит» на работе, наград не имеет, но пользуется безграничным уважением сослуживцев; дважды был довольно тяжело ранен.

Майкрофт не может отказать себе в этом небольшом удовольствии – приподнимается над неподвижно лежащим инспектором и целует отметины от пуль, приводя этим Лестрейда в немалое смущение. Прикосновение осторожных, но таких… умелых губ к старым шрамам пронизывает его словно током. Грегори закусывает кулак, чтобы не сорваться в стон, а то и в крик; ничего уже не имеет значения, лишь бы Майкрофт не останавливался. Он не видит странной, обескураженно счастливой улыбки старшего Холмса. В ушах шумит кровь и негромкое «Я люблю тебя»…

***

Уйти. Да, это будет самым разумным – уйти, пока он еще спит, пока не осознал своим гениальным умом, что они натворили. Пока не затянуло в омут серо-зеленых глаз. Не менее сумасшедших, чем у младшего братца…
Лестрейд тихонечко вывернулся из-под одеяла, стараясь не разбудить мерно сопящего за его спиной Майкрофта.

– Можешь не надевать тапки, здесь везде пол с подогревом.

– Ты всегда все контролируешь, да?.. – не поворачиваясь, усмехнулся Грегори. В ответ его обняли, потянули назад, и начали увлеченно целовать в шею. – Майкрофт… подожди… послушай…

– Ты думаешь, что у нас ничего не получится. Что у нас слишком разные системы координат… – голос Майкрофта был пропитан горечью. – Что мы промучаемся и в итоге разбежимся, потому что не будем вызывать друг у друга ничего, кроме раздражения…

Инспектор молчал, потому что Холмс озвучил все его мысли по данному вопросу.

– Я прошу тебя… – сказал Майкрофт после недолгой паузы, – пожалуйста, Грег. Давай попробуем.

С каждым словом внутри инспектора словно лопалась какая-то перетянутая струна, и оставалась вибрация. Ощущение катастрофы немного утихло.

– Только не привози меня больше в этот дворец, – с нервным смешком отозвался инспектор, – я тут чувствую себя содержанкой.

Он откинул голову Холмсу на плечо и позволил снова вовлечь себя в долгий, неторопливый, мягкий поцелуй.

– Хорошо. Куплю дом поменьше. Я не намерен спать с тобой в рабочем кабинете или на заднем сиденье такси. Ты для этого слишком хорош. – Майкрофт обнимал его, переплетя пальцы их рук. Грегори почувствовал, как помимо его воли щеки наливаются румянцем.

– Я за девчонками так не ухаживал, как ты за мной.

– Считайте это правительственным спецзаданием, инспектор. Особым решением вы освобождены от работы в отделе на ближайшие сутки и поступаете в мое полное распоряжение.

Майкрофт придвинулся вплотную, сжал Лестрейда сильнее. Его язык словно превратился в змеиное жало, с которого капал любовный сладкий яд. Подчиниться Холмсу было непривычно, но не постыдно. Как будто Грег всю жизнь ждал только этих сполохов откровенного вожделения в ледяной глубине глаз. Как будто его тело только и просило, что прикосновений этих рук, жадных и нежных одновременно. Дожить до сорока пяти – и вдруг осознать, что все, что было раньше – было не всерьез, неправильно. Пожалуй, за исключением дочки. И в очередной раз, преодолевая страх и боль, раскрываясь для Майкрофта, слышать безумное «люблю». И самому шептать невозможные, разрывающие душу слова.

А за окном шел снег – первый за последний три года, укрывая несовершенства земли пуховым кипельно-белым одеялом. Снег, осыпавшийся на волосы инспектора вечным серебром.

НЕБОЛЬШОЙ ЭПИЛОГ

– У нас новый труп, инспектор.

– Докладывайте. – Грегори полулежал в кресле-вертушке, поворачиваясь туда-сюда, закрыв глаза и сцепив руки на животе. Даже привычная ко всему Салли была в тупике.

– Псих уже едет, шеф.

– Отлично. – Лестрейд прикотрыл глаза и внимательно посмотрел на Донован. – Дайте ему минут десять.

– Но, инспектор… – Салли кинула взгляд сквозь панорамное окно кабинета на входную дверь в отдел. – Ну все. Началось.

Младший Холмс прошел небольшим тайфуном по отделу, зацепив несколько бумажек и привнеся за собой шлейф морозного воздуха.

– Что, как всегда идиотничаете, Донован?.. Сварили бы лучше шефу приличный кофе! После того, которым его угощал мой брат, ему здешняя растворимая бурда поперек горла встанет.

Лестрейд улыбнулся.

– А знаете, Салли, я пожалуй, даже соглашусь с Шерлоком. Кофейный автомат давно пора выкинуть.