История 9: Ангел-хранитель

— Ты мог хотя бы протрезветь, прежде чем отправиться извиняться, — Джереми Питт упрямо ворчал всю дорогу, шагая рядом с капитаном. — На тебя же смотреть страшно!

— Помолчи! — оборвал его Блад и снова пошатнулся. Двигался он по весьма извилистой траектории, но держался на ногах. — Ты ничего не понимаешь! Ничего! Я должен попросить прощения… я ведь вел себя ужасно и говорил отвратительные вещи… она не заслужила такого, нет… И я буду последней дрянью, если не… если не извинюсь. Я и так слишком долго тянул с этим, Джерри. А она, бедная, наверняка страдает. У нее такая нежная душа… Это вы, олухи, бесчувственные и грубые скоты. А она…

Питт слушал его нервное бормотание, гадая, о ком именно сейчас говорит капитан.

— Но… но я не знаю, что сказать, Джереми, — Блад неожиданно застыл в растерянности. — Боже, мне даже в глаза ей смотреть стыдно… после того, что сдуру наговорил…

Прежде чем Питт нашелся с ответом, капитан потащил его дальше.

— Ч-черт, мне надо выпить, Джереми. Это поможет… — и он снова остановился посреди улицы, принявшись неуклюже рыться в карманах штанов в поисках хоть какой-нибудь мелочи. Достал вместо этого мятый носовой платок и уставился на него в недоумении.

Почувствовав стремительно нарастающее раздражение, штурман сердито посмотрел в глаза своему капитану.

— Да ты и так пьян в дым, Питер! Господи боже! Куда ж еще?!

— Ни ч-черта ты не понимаешь! — вздохнул Блад, трагически подняв глаза к небу. — Ладно, пошли. И будь что будет!

Он потянул его к таверне «У французского короля».

Питт не знал, как реагировать на эту вспышку откровенности Блада. За те три года, что они плавали вместе, капитан почти не разговаривал с ним на подобные темы. Тем более, настолько эмоционально.

«Впрочем, он никогда раньше не напивался до такой степени», — подумал штурман.

— Это все из-за меня, Джереми… — не унимался Блад, вцепившись ему в локоть и дыхнув на него перегаром. — Я не должен был давать ей надежду… п-понимаешь?

Питт не понимал, но кивнул на всякий случай. Питер сейчас явно находился в той стадии опьянения, когда человек становится слишком впечатлительным и готов залиться пьяными слезами. И последующие слова капитана только подтвердили догадки штурмана.

— Если бы я не был таким сентиментальным идиотом, извиняться бы не пришлось вообще, — продолжал Блад, останавливаясь у входа в таверну.

***

Капитан Блад был слишком взволнован и не мог больше держать все эти эмоции в себе. Кажется, он выплеснул на бедного Джереми слишком много, но иначе они совсем бы измучили его изнутри.

Черт побери, он не должен был давать ей надежду, но… разве можно было поступить иначе?!

От выпитого рома в голове шумело, и затылок ломило, как будто по нему ударили чем-то тяжелым.

Блад прикрыл глаза. Боль в голове невольно заставила его вспомнить тот день почти год назад, когда по собственной глупой беспечности он едва не угодил в лапы дону Мигелю. Точнее, к тем, кого испанский адмирал нанял для его поимки. Его заманили в западню, как наивного простака, и от души приложили по голове тяжелым табуретом.

Капитан невольно потянулся рукой к затылку: настолько реальной и сильной была боль. Почти как тогда…

Теперь происшедшее с ним в тот вечер виделось как в тумане. Несомненно, из-за полученной тогда контузии, а отчасти и из-за нежелания вспоминать те долгие ужасные часы, которые он провел связанный в грязной душной хибаре, мучаясь мыслями о том, что его головокружительная карьера может оборваться так глупо, просто потому что он потерял осторожность и доверился девке с улицы. Нашел время играть в рыцаря. И вдвойне обидно и горько было осознавать, что именно скотина Каузак приложил к этому свои грязные руки. Сгинуть вот так, бесславно, не в бою, а от предательского удара в спину… Что может быть отвратительнее?

Блад до сих пор не знал, как сумел совладать с паникой и отчаянием, которые охватили его тогда. И удивительно, что ему удалось не только взять себя в руки, но и сыграть на алчности и тяге к спиртному этих двух выродков: Сэма и Каузака. Да так удачно, что они поубивали друг друга.

Спасибо его ангелу-хранителю…

Что было дальше, он тоже помнил смутно. Главное, ему удалось вырваться из той ловушки относительно невредимым, если не считать здоровенной ссадины на голове.

Он брел по темным улицам Кайоны, выбирая кратчайший путь в порт, когда прямо перед ним на дорогу выскочила какая-то темная фигура. В глаза ударил яркий свет фонаря.

На сей раз Блад не стал разыгрывать из себя героя. Хватит с него приключений на сегодня! Тем более, что эта извилистая улица перед портом пользовалась весьма дурной славой. Здесь частенько случались ограбления и убийства под покровом ночи, а поутру люди находили тела жертв. Он выхватил пистолет из-за отворота мятого камзола и щелкнул предохранителем, настороженно вглядываясь в тень человека перед собой.

Сердце бешено колотилось в груди, дыхание участилось, и Блад почувствовал, как в нем закипает боевая злость, дрожью прокатившись по всему телу. Неужели кому-то из тех продажных ублюдков удалось за ним проследить? Что там говорил Каузак о времени встречи с людьми адмирала? Они собирались передать его им в полночь? Или чуть позже? Рано расслабляться, ох, рано!

— А ну, стоять! — глухо рыкнул он, направив пистолет на неведомого противника. Рука тряслась, и Блад возблагодарил Господа за то, что в темноте это было не так видно. — Назад, или я стреляю!

Свет от фонаря слепил ему глаза, но Блад смог разглядеть, что перед ним женщина.

— Капитан! Вот ты где! — воскликнула она, и Блад в изумлении узнал голос Марго, дрожащий и полный страха, но все равно такой знакомый. — О, благодарение небу, ты жив!

Она ринулась было к нему, но, увидев пистолет, охнула и замерла на месте.

Выругавшись, Блад поспешно опустил оружие.

— Марго?! Что ты тут делаешь? — воскликнул он, шагнув к ней.

— Господи, капитан, ты живой… живой! — говорила она, трогая его за руки, а потом провела ладонью по плечу. — Пресвятая дева Мария! Где же ты был? Тебя же все ищут!

— Где я был, там меня уже нет, — ответил он немного ворчливо, пытаясь уклониться от ее рук. — Марго, тебе не стоит ходить здесь в такое время… Боже, а если бы я в тебя выстрелил?!

Она посмотрела на него укоризненно.

— Капитан! Что ты такое говоришь? Мы все тут с ума сходим, куда ты подевался, а ты… Ты же не явился на корабль к условленному времени. Так нам сказал мистер Питт, когда зашел в таверну, выясняя, не у нас ли ты? А когда оказалось, что тебя вообще не было там сегодня, поднялся такой переполох! Они ходили к губернатору, и там тебя не было… Разве я могла спокойно сидеть, когда ты… когда тебя…

Ее голос дрожал все сильнее, и Блад заметил, что в глазах у нее блестят слезы.

— Ну-ну, Марго, дорогая, успокойся, — сказал он мягко, дотрагиваясь до ее плеча. — Видишь, со мной все в порядке…

Он постарался улыбнуться как можно беспечнее.

Но Марго все равно заплакала, качая головой.

— Разве можно с этим шутить, капитан? Ты же знаешь, как мы все за тебя боимся… особенно когда ты ходишь один так поздно, — пробормотала она, подходя к нему совсем близко и поднимая глаза… И неожиданно вскрикнула:

— Боже, капитан, у тебя весь воротник в крови! И голова… Что случилось?! Ты ранен?!

Блад озадаченно коснулся своего затылка. И обнаружил, что волосы его и впрямь слиплись от крови. Видать, удар табуретом был сильнее, чем ему показалось. То-то его до сих пор шатает и трясет.

Блад был так увлечен тем, чтобы выбраться из ловушки, что не обратил должного внимания на состояние своей головы.

Он увидел, что Марго — бледная, дрожащая, со слезами на глазах, — тянется к нему с платком, намереваясь вытереть кровь. И перехватил ее руку, сжав в своей ладони.

— Все в порядке, милая, — сказал Блад негромко, глядя ей в глаза. — Уже в порядке. Не плачь, это просто царапина. Ты можешь верить мне в таких вопросах. Я же врач, помнишь? А крови всегда бывает много, когда задевают кожу на голове.

— Кто это сделал с тобой? — Марго оказалась весьма настойчивой. Блад понял, что спорить сейчас бесполезно, и позволил ей возиться со ссадиной у себя на голове, мучительно соображая, какой вариант истории лучше ей рассказать.

Ему совершенно не было жаль Каузака и Сэма, тем более, они уже оба покойники, но эта бедолага Молли могла пострадать, если кто-нибудь из поисковой партии с его кораблей узнает о ее роли в этой заварушке.

— Меня… пытались ограбить… — пробормотал он первое объяснение, которое пришло на ум.

Дрожь во всем теле становилась все сильнее, по мере того как он осознавал, в какой опасности находился.

— Напали сзади, пытались оглушить, — продолжал выдумывать Блад. — Но, как видишь, я оказался им не по зубам и сумел отбиться.

— Почему ты не слушаешь мудрых советов, капитан? — вздыхала Марго, пытаясь промокнуть его рану на затылке своим платком. Но от этого было мало толку, потому что длинные и густые волосы Блада уже слиплись, образовав твердую корку. — Тебя же предупреждали: не ходи в одиночку! И что я вижу? А если бы тебя убили? Что тогда?

Он поймал ее руку и поднес к губам.

— Все уже хорошо, Марго. Поверь мне!

Она всхлипнула, все еще цепляясь свободной рукой за фонарь.

— Впрочем, зачем я все это тебе говорю? Ведь это не имеет для тебя никакого значения. Тебе лишь бы покрасоваться… поиграть со смертью… пока мы тут умираем от страха… Как можно быть таким жестоким?!

Блад поцеловал ее руку снова. На сей раз более настойчиво, чтобы заставить ее замолчать.

— Марго, не плачь, бога ради. Все совсем не так! — проговорил он тихо.

Она мотнула головой, роняя слезы, и попыталась отодвинуться, но Блад уже тянул ее к себе и, стараясь поменьше шевелить головой, прикоснулся губами к ее губам, шее, плечам.

— Все в порядке, Марго, дорогая, пойми же, наконец! — прошептал он быстро, в перерывах между поцелуями.

Фонарь с грохотом выпал из ее рук, и стало темно.

Блад дрожал всем телом и чувствовал, как она тоже трепещет, прижимаясь к нему, обвивая его шею руками. Целуя ее нежные губы, прикасаясь к ее мягким волосам и теплым плечам, он чувствовал, как тот ледяной ужас, которые все еще таился где-то глубоко внутри него, исчезает, растворяется. И даже тупая боль в голове стихла, сменившись легким головокружением.

Господи, как же хорошо быть живым, чувствовать, дышать… любить, черт подери! Здесь и сейчас. Просто жить и любить. Из-за своей дурости он чуть не лишился всего этого богатства. И мог бы сейчас уже плыть в трюме испанского корабля, чтобы стать потехой для мстительного дона Мигеля…

Блад понял, что Марго целует его в ответ, крепко обхватив руками за плечи.

Ее прикосновения, осознание, что она здесь, рядом, возвращали его к жизни и прогоняли воспоминания о недавней смертельной опасности. Помогали успокоиться и снова стать самим собой.

Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.

Блад осознал, что повторяет это вслух как заведенный, не зная, к кому на самом деле обращает эти слова: к Марго или к самому себе.

— Теперь ты веришь, что все хорошо? — прошептал он. — И я в полном порядке?

Марго кивнула, сморщив нос, но по щекам ее все текли слезы.

Они целовались, как одержимые, все больше сходя с ума с каждым прикосновением, когда услышали совсем рядом грубый гневный голос:

— Кровь и смерть! Мы с ребятами весь город на уши поставили из-за тебя, капитан, а ты тут, оказывается, с бабами обжимаешься!

Обернувшись, Блад увидел Волверстона с факелом в руке, глядевшего на них в крайнем возмущении.

Марго отпрянула от капитана, покраснев и опустив глаза.

Позади Волверстона толпилось еще человек двадцать пиратов из команды «Арабеллы», среди которых Блад заметил Хейтона и Дайка.

— Что ты за человек такой, а? — продолжал бушевать старый волк, сверкая единственным глазом. — Почему нельзя нормально поступить, а?! Так, как все поступают? Если уж тебе так приспичило, напиши записку и отправь на корабль! Чтобы мы тебя, лопни твоя селезенка, не ждали до утра! Чтобы мы, задави тебя чума, не психовали и не бегали, как последние придурки, по городу! У тебя что, совсем голова дырявая?!

— Нэд… — Блад попытался прервать поток ругани и упреков от старого волка, но тот продолжал беситься, размахивая руками.

— Чертовы юбки! — рычал Волверстон, свирепо глядя на Марго. — И ведь спрашивали же наши парни, не у тебя ли капитан… Нет, пищала, что не видела! Мы тут чуть не рехнулись, гадая, в какой помойной канаве искать его труп, а он, чтоб его разнесло, лижется тут спокойно с бабой! И как это назвать, а?! Кто ты после этого, Питер?!

Блад слабо улыбнулся, выжидая, когда старый волк остановится, чтобы набрать воздуху для новой порции проклятий.

— Успокойся, Нэд, — сказал он, положив руку на плечо одноглазого гиганта. Волверстон с ворчанием сбросил ее, отвернувшись от него.

Пираты, стоявшие поодаль, негромко переговаривались между собой, поглядывая на своих командиров.

— Где тебя носило, дьявол тебя раздери?! — прорычал Волверстон, когда первый поток гнева поутих.

— Пытался выяснить, приносят ли счастье деньги, доставшиеся ценой предательства, — ответил Блад, посмеиваясь.

— Что-что? — Волверстон прищурился, заметив при свете факелов темные пятна крови на сером камзоле капитана. — Разрази меня гром, что у тебя с башкой, Питер?!

— Как ты верно заметил, она немного… продырявлена, — ответил Блад, а потом снова похлопал старого волка по плечу. — Идем же, все расскажу на корабле. И не ори, Нэд, все со мной в порядке. Да, я идиот. Но везучий идиот, надо заметить…

Пока Волверстон извергал новый поток ругательств, на сей раз в адрес тех, кто посмел напасть на его капитана, Блад обернулся к Марго. Она учащенно дышала, не сводя с него блестящих глаз.

— Я, пожалуй, пойду, капитан, — сказала она тихо, многозначительно покосившись на ругающегося старого волка и слушавших его пиратов.

— Только не ходи одна, — ответил Блад, мягко улыбнувшись ей, и громко окликнул одного из матросов: — Жан, проводи мадемуазель до таверны!

—… все, Питер, теперь никуда я тебя без охраны не выпущу! — рычал Волверстон. — И попробуй только возразить!

Блад бросил трагический взгляд на Дайка, который улыбался за спиной старого волка.

— Ну и попал же я, Ник! — шепнул он своему лейтенанту. — Так он еще будет следить, чтобы я к восьми склянкам уже в постельке лежал, как примерный паинька…

— Мои соболезнования, капитан, — тихо отозвался Дайк, когда они шли к причалу, где их ждали другие члены поискового отряда, уже прослышавшие о том, что Блад нашелся. — Но посмотрел бы ты на Нэда, когда он узнал, что ты пропал… Его трясло, как припадочного. В жизни его таким не видел…

— Твою мать, Ник! Хватит трепаться! Сам не лучше выглядел! — заорал Волверстон, обернувшись к нему.

И лейтенант тут же замолчал, поджав губы. А потом выразительно посмотрел на капитана.

История 10: In vino veritas

— Питер, сядь, ради бога! Угомонись!

Джереми Питт дернул своего друга за рукав, заставив вернуться на место.

— Нет, Джерри, я же просто хочу разобраться…

Блад упрямо пытался встать, не сводя глаз с компании, сидевшей за столом чуть поодаль.

— Ты сейчас не в том состоянии, чтобы это сделать, — штурман был вынужден говорить откровенно.

Это замечание вызвало у капитана новую вспышку нездорового оживления.

— Ты что, хочешь сказать, ч-что я слишком пьян? — заворчал он, сдвинув брови. — Даже если так, разве это может меня остановить? Джереми, дружище, да что с тобой сегодня? Разве не Тондёр, эта трусливая крыса, сидит вон там, напротив?

— Он самый, Питер, — мрачно ответил Джереми, проклиная в душе и Тондёра, и то, что они потащились в таверну именно сегодня.

— Тогда я тем более тебя не понимаю! — воскликнул Блад, рывком поднимаясь на ноги. — Эта мразь чуть не убила тебя тогда, и ты думаешь, я это забыл?!

— Зато ты, видимо, забыл, что я тогда проделал в нем сквозную дыру, — Питт также поднялся с места и поймал капитана за руку, снова толкнув на табурет. — Так что все споры мы решили…

— Ну уж нет, Джереми, друг мой, не все! — яростно возразил Блад, встряхнув головой. — Я тоже бросил этой твари вызов, на который он так и не набрался храбрости ответить… Что ж, пора взыскать должок, раз уж он осмелился сунуть сюда нос!

Питт, застонав, преградил ему путь. И посмотрел в горящие глаза своего друга и капитана.

— Сядь немедленно, Питер! — тихо зарычал он, чувствуя, что еще немного, и его терпение лопнет. — Иначе…

— Иначе что? — Блад вызывающе улыбнулся, встретив его взгляд. — Джереми, неужели ты собираешься спустить подобную наглость безнаказанно?!

— Какую наглость, черт побери?! — прошипел Питт, делая шаг к Бладу и заставляя его снова опуститься на место. — Тондёр ничего сейчас не делает! Оставь ты его в покое, бога ради!

Блад расхохотался, качая головой. А потом отвернулся от Питта и уставился на компанию, сидевшую напротив, презрительно сузив глаза.

Взглянув туда же, Джереми подумал, что чуток погорячился, утверждая, что капитан Тондёр ничего не делает. В данный момент француз откровенно их разглядывал, и на лице его было неприкрытое удивление и какое-то вызывающее веселье. Но гораздо больше тревог у Питта вызывало другое обстоятельство: на коленях у Тондёра сидела Марго, которая тоже смотрела на них. Вот такого поворота событий Джереми совершенно не ожидал.

И, кажется, капитан тоже.

Питт почувствовал тяжелую руку Блада, опустившуюся ему на плечо.

— Итак, Джереми, ты не горишь желанием разобраться с нашим старым другом Тондёром?

Штурман мотнул головой, чувствуя, что на щеках его появляется румянец.

«Ну почему он всегда подбирает такие обидные слова?! Как же это бесит!»

— Нет, Питер.

Странное дело, но сейчас ему действительно было плевать на Тондёра. Еще полгода назад он бы, наверное, вел себя так же, как Питер сегодня. Если не хуже. По крайней мере, в мыслях он много чего хотел сделать с этим наглым французским пиратом. А сейчас… всё, чего он хотел — это убраться отсюда и увести Блада. Кто бы мог подумать, что капитан тоже затаил на Тондёра обиду…

— Ну, это можно понять… — Блад продолжал посмеиваться, и его бесшабашный вид вызывал у Питта все больше беспокойства. — Ты всегда был неуклюжим со шпагой. Хорошо! Я разберусь с ним сам!

Капитан так быстро рванул вперед, что Питту пришлось практически прыгнуть следом, чтобы поймать его.

— Если у тебя кишка тонка с ним потолковать, то хотя бы не мешай делать это другим! — Блад увернулся от его рук, продолжая идти по проходу.

— Дьявольщина! — терпение Питта лопнуло. Он грубо толкнул Блада назад к их столу и силой заставил сесть на табурет. — Ты совсем умом тронулся! Неужели ты не видишь, что ему только это и надо?!

— Что — это? — переспросил Блад, пьяно улыбаясь. Синие глаза его, такие тусклые и невыразительные в последние дни, теперь горели, как два сапфира.

— Да тебя дураком выставить перед всеми, вот что! — сердито ответил Питт. — И все твои дерганья для него только лишний повод посмеяться!

— Вот как! — протянул Блад, кривя губы в улыбке. — Так ты думаешь, что я буду молча это терпеть? Да за кого ты меня принимаешь?!

Он оттолкнул Джереми и встал на ноги, повернувшись туда, где сидел Тондёр и его офицеры.

— Эй, ты!.. — крикнул он громко, но продолжить фразу не успел, потому что штурман потащил его назад.

Проходивший мимо здоровенный заросший бородой буканьер недоуменно посмотрел на них, гадая, зачем его зовут. И его ли вообще?

Питт помахал рукой, показывая, что все в порядке. И пират, пожав плечами, продолжил путь по залу.

— Успокойся, Питер, — зашептал Джереми, садясь за стол рядом с другом и похлопывая его по плечу. — Давай лучше уйдем отсюда, а?

— Ни за что! — резко ответил Блад. А потом посмотрел на Питта и щелкнул языком. — Проклятье, мне надо срочно выпить. Иначе я точно кого-нибудь убью…

И он принялся рыться в карманах, после чего поднял глаза на собеседника и воскликнул с досадой:

— Черт, я забыл деньги!

— У тебя их и не было, — вздохнул Питт, с тоской оглядывая зал.

— Тем не менее, мне позарез нужен глоток рома. Ты выпьешь со мной, Джереми? Ну, не будь такой скотиной! — Блад навалился на него, умоляюще подняв брови.

— Только если ты дашь слово, что не будешь цепляться к Тондёру, — ответил Питт, поморщившись.

— Ладно, сегодня пусть эта крыса живет… — с ненавистью произнес Блад и, привстав, принялся громко звать хозяина таверны. — Эй, Жак! Принеси-ка ром для меня и мистера Питта! Да получше, а не то кислое пойло!

Питт стиснул зубы, горестно глядя на капитана.

— Да, две бутылки, того самого… с Ямайки, — продолжал говорить Блад. — Что? Оплата вперед? Жак, да ты что, в самом деле? Джереми, дай этому жмоту денег! Пусть подавится!

— Питер, я не могу… — встрепенулся Питт, с ужасом осознав, что капитан заказал самый крепкий ром из запасов старины Жака.

— Ну, Джереми, не жадничай! — Блад толкнул его локтем в бок. — Не так уж много он просит за эти чертовы бутылки!

Питт покачал головой, раздосадованный, что его неправильно поняли.

— Черт, Питер, я не смогу столько выпить! — прошипел он, швыряя хозяину таверны деньги.

Блад расхохотался, хлопнув его по плечу.

— Джерри, ты же мне обещал, что составишь компанию! А слово надо держать. Такой у нас был уговор, разве не так?

Он заглянул штурману в глаза, продолжая посмеиваться, а потом мешком опустился на табурет и принялся постукивать пальцами по грязному изрезанному ножами столу.

Питт видел, что капитан, несмотря на веселое настроение, то и дело поглядывал на Тондёра и его лейтенантов, и в эти короткие мгновения улыбка исчезала с его лица, и он начинал напряженно покусывать губы.

— Ты за Марго, что ли, беспокоишься? — не выдержал Питт, и тут же пожалел, что задал этот вопрос, потому что Блад мгновенно переменился в лице и повернулся к нему. Он снова улыбался, и глаза его были безмятежными.

— А ты как думаешь, Джереми? — спросил он с легкой издевкой в голосе. — Конечно, я за нее беспокоюсь! Она же доверчивая душа, наша Марго. И тебе ли не знать, какая скотина этот Тондёр!

— Ну, дамам-то он свое истинное лицо вряд ли покажет, — со вздохом ответил Питт, вспомнив о Люсьен дʼОжерон, и той ужасной встрече в саду возле ее дома, когда он застал ее с Тондёром.

— О да, — Блад недобро засмеялся, продолжая глядеть туда, где сидел французский корсар. — Дамам пыль в глаза пускать он мастер!

Питт увидел, что Тондёр обнял Марго и что-то говорит ей на ухо, многозначительно ухмыляясь.

— Странное дело, — пробормотал он, пытаясь отвлечь Блада от созерцания этого зрелища. — Не думал, что она с ним свяжется…

Блад резко повернулся и теперь смотрел на него, ожидая продолжения фразы.

Питт почувствовал, что снова начинает краснеть. Было очень непривычно разговаривать с капитаном на такие деликатные темы. В последний раз, кажется, это была попытка спросить совета насчет Люсьен, и он до сих пор чувствовал обиду и боль от того разговора.

— Мне казалось… — запинаясь, продолжил Джереми, понижая голос, — что она всегда больше на тебя заглядывалась…

Блад громко засмеялся.

Питт чуть насупился.

«Ну вот, опять он будет издеваться…»

— Ни черта ты, Джереми, в женщинах не разбираешься! — сказал Блад, снисходительно глядя на него. — Иначе бы тебе даже в голову не пришло такое ляпнуть!

Питт моргнул, неловко поерзав на табурете. Ему уже не хотелось продолжать этот разговор, но раз уж начал, надо дойти до конца.

— Ну… — протянул он, — она за тебя всегда беспокоилась. Этого ты отрицать не сможешь.

Блад хохотнул, скривив губы.

— И не отрицаю. Вот только советую не путать дружеское внимание с чем-то… более глубоким. Из-за этого и случаются все беды, друг мой Джереми.

Слуга принес две бутылки рома, и Блад, откупорив одну, сделал большой глоток прямо из горлышка. Потом строго посмотрел на Питта. И тот, вздохнув, был вынужден подставить кружку для своей порции выпивки.

Ром был адски крепким и с противным привкусом, штурман некоторое время моргал и морщился, размышляя, не заказать ли какой еды?

— Мне казалось, что и ты к ней неровно дышишь, — сказал Питт, с отвращением посмотрев на бутылку. Не то чтобы он не любил ром. Но в последнее время даже запах его вызывал у него тошноту. Слишком уж много этой дряни было выпито капитаном у него на глазах.

Он бросил быстрый внимательный взгляд на Блада, в ожидании его реакции на это смелое предположение. Капитан был удивительно откровенен еще когда они шли сюда. И это после того, как они два месяца каждое слово чуть ли не клещами из него тянули!

«Чем черт не шутит? Надо пользоваться моментом, — подумал штурман. — Уж не из-за нее ли он так напивается? То-то в последнее время даже не смотрит в ее сторону… И все бормочет, что виноват…»

— К кому? — переспросил Блад, приподняв бровь. И широко улыбнулся: — К Марго? О, бог мой, Джереми, ты еще наивнее, чем я думал! Конечно, меня беспокоит ее судьба… как и тебя, я полагаю. Особенно когда я вижу ее в компании таких отморозков, как этот капитан Тондёр. Поэтому я и хотел…

— Питер, ты дал слово! — предупредил его Питт, заметив, что капитан опять пытается встать из-за стола.

— Да, я… я помню…

Блад кивнул и плюхнулся обратно. Точнее, он хотел вернуться на табурет, но не рассчитал расстояние и с грохотом рухнул на пол.

— А, тысяча чертей!

Джереми быстро вскочил, помогая ему подняться. Хотя он не смотрел по сторонам, слишком занятый возней с другом, он чувствовал, что все в таверне смотрят на них. И мысль об этом вызывала краску у него на лице. Молодой моряк чувствовал, что даже уши у него горят.

«Как же его отсюда увести?» — подумал он, подхватывая покачивающегося Блада под руку.

— И ты… не один… кто думает так же, Джереми, — сказал капитан, посмеиваясь, когда снова уселся на табурете. Он взял свой ром и снова сделал глоток.

Джереми, как ни было ему противно, был вынужден последовать его примеру. Желудок штурмана отчаянно возмутился отраве, которую ему пришлось принять. Но отступать было некуда.

— Вот Тондёр тоже полагает, что я слишком… неравнодушен к Марго, — продолжал Блад, отчаянно стараясь выговаривать слова, но все равно проглатывая большую часть окончаний. — И думает, что ему удастся сделать из меня посмешище, сыграв на этих чувствах…

Он засмеялся, толкнув Питта локтем.

— О, это наверняка бы отлично сработало, Джереми! Если бы он был прав. Ну… насчет чувств.

Блад отпил ром из своей бутылки и кивком указал Питту на его порцию. Штурман хотел было отказаться, но, увидев, что капитан протянул руку за его бутылкой, судорожно допил ее.

В глазах на мгновение потемнело, и зал вокруг поплыл.

Джереми тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на том, что говорил капитан.

—…вот тогда была бы действительно потеха, — смеялся Блад, хлопая его по плечу. — И я был бы дурак дураком…

— Но… — промычал Джереми, чувствуя, что окончательно запутался. — К-как же извинения?

Блад перестал смеяться и приподнял бровь.

— Какие извинения? — поинтересовался он мягко.

Питт пожал плечами.

— Ты же сюда для этого и пришел, — напомнил он смущенно.

Блад фыркнул, похлопав его по плечу.

— Дружище, ты пьян. Я хотел извиниться перед мадемуазель дʼОжерон, которой в последний раз наговорил кучу гадостей. Она, бедняжка, наверняка переживает. Но… знаешь… я тут подумал… и вынужден с тобой согласиться. Сегодня я не в том виде, чтобы навещать дом губернатора. Про тебя вообще молчу!

Блад хихикнул, проведя рукой по своему небритому лицу.

— Так что сделаю это в другой раз… быть может. Впрочем…

Голос капитана неожиданно изменился, став напряженным и холодным, и Питт невольно поднял на него глаза. Блад смотрел куда-то в сторону, и снова покусывал губы.

— Может… она уже и не вспоминает о том разговоре. Кто этих барышень знает, с их переживаниями? Уж очень мастерски они притворяются. А тут я приду со своими извинениями… Так и оконфузиться недолго. Черт разберет, что у них на уме!

Он перевел взгляд на Питта и устало засмеялся.

— Давай лучше еще выпьем, Джереми. Ведь истина, как тебе известно, в вине!

История 11: Ссора

— О, мой бог, я, конечно, слышал последние новости, но представить не мог, что они настолько… соответствуют действительности, — произнес капитан Тондёр, обращаясь к своим офицерам, сидевшим за широким столом в таверне «У французского короля». — Глазам своим не верю! Но ведь это Блад?

Марго сидела у него на коленях и напряженно следила за тем, как Питер Блад в сопровождении Джереми Питта, пошатываясь, пробирается к своему столику. Капитана не было в таверне почти неделю. И, судя по его неряшливому облику, все это время он провел в беспробудном пьянстве.

— Жак, рому! — громко потребовал он, взмахнув рукой.

И снова пошатнулся. Питт ринулся к нему, намереваясь поддержать под локоть, но Блад, заворчав, оттолкнул его.

Он был без камзола, рубашка его уже успела изрядно засалиться, на щеках снова топорщилась многодневная черная щетина, а нечесаные волосы свисали неопрятными сосульками. Длинная шпага, болтавшаяся на перевязи, звякнула, ударившись о стул, когда он проходил мимо.

Судя по оживленным жестам, сегодня у Блада был очередной приступ веселой активности. В такие вечера он обычно присоединялся к компании картежников или игроков в кости и был весьма разговорчив, насмешлив и шумен.

Марго оторвала взгляд от него и посмотрела на французских корсаров, сидевших напротив.

Они таращились на Блада, не скрывая изумления. Кажется, только они здесь еще не привыкли к этой новой печальной ипостаси капитана. Но это было вполне объяснимо: почти год корабль Тондёра не заходил на Тортугу. После инцидента с дуэлью губернатор дʼОжерон запретил ему появляться в Кайоне.

Однако неделю назад «Рейн Марго» бросила якорь в гавани, загнанная туда очередным ураганом. И уже следующим вечером ее капитан возник в таверне, совершенно такой, каким Марго запомнила его с прошлой осени: насмешливый и щегольски одетый, двигающийся плавно и грациозно, как кошка. Его появление вызвало удивление у завсегдатаев. Всем было известно отношение к нему месье дʼОжерона. Но, после обмена приветствиями, Тондёр небрежно пояснил, что уже навестил губернатора и сумел уладить этот вопрос.

Марго узнала об этом более подробно, потому что из всех дам, находившихся в тот вечер в зале, она первая подошла к капитану. Кажется, Тондёр был этим очень польщен. И сразу предложил бокал вина в качестве угощения. Марго приняла его предложение, хотя вряд ли французский пират знал истинную причину такого поступка.

На протяжении всего вечера капитан Леруа держался от нее на почтительном расстоянии. Ради этого можно было потерпеть общество Тондёра и его офицеров. Так она размышляла, когда он вел ее к их столу. А потом осознала, что выбор компании не был таким уж плохим. Капитан Тондёр был одним из тех редких в этих краях пиратов, кто обладал приятными манерами и определенной галантностью по отношению к женщинам. И уж несомненно провести вечер в его обществе было гораздо приятнее, нежели с дикими и грубыми буканьерами.

Он с юмором описал последние рейды «Рейн Марго», которые, хоть они и не были особо прибыльными, нельзя было назвать совсем неудачными.

— Теперь, увы, большая часть добычи уйдет на оплату портовой пошлины и ремонт, — сказал Тондёр, пожав плечами.

— Значит, губернатор больше не держит на вас зла? — осторожно поинтересовалась Марго, пригубив свой бокал.

— Я бы так не сказал, дорогая, — усмехнулся капитан, и его черные глазки-бусины сверкнули на мгновение. — Но он согласился терпеть мое присутствие в этом порту, пока длится сезон штормов… если я буду паинькой.

И Тондёр рассмеялся, оглянувшись на своих лейтенантов: Вентадура и Анселло. Те выдавили кривые улыбки.

— И что это значит? — Марго решила держаться такого же шутливого тона, что и французский капитан. Мысли ее были заняты совсем другим, да и настроение было откровенно паршивым, но она привыкла скрывать это от клиентов. — Он хочет, чтобы вы пели по воскресеньям в церковном хоре?

Тондёр и его офицеры громко рассмеялись.

— А ты забавная крошка! — сказал капитан, внимательно ее разглядывая. Выдержать его взгляд было нелегко, и она поспешила уставиться в бокал с вином. — Люблю веселых девчонок. Нет, Марго, наш дорогой губернатор выдумал кое-что позатейливее. Тебе, так и быть, скажу. По старой дружбе.

Он наклонился к ней поближе и чуть понизил голос, придав ему почти театральную торжественность.

— Старый лис не забыл прошлогодний инцидент и пообещал, что даст мне от ворот поворот, если я или мои люди затеем хотя бы одну дуэль или стычку. Пришлось дать слово, черт побери…

Тут он запнулся на мгновение и сменил тему разговора.

— Я поведал тебе свои новости, Марго, теперь твоя очередь! Что тут творилось за то время, пока нас не было?.. Давай, рассказывай, я сгораю от любопытства!..

***

—…видать, правду говорят мудрые люди, — голос Тондёра звучал лениво, в нем одновременно слышались насмешка и что-то похожее на сочувствие. — От тюрьмы да сумы не зарекайся. Что за печальное зрелище, не так ли, парни?

Он повернулся к своим лейтенантам, продолжая придерживать Марго за талию. Те покачали головами, все еще изумленные тем, что увидели.

— Конечно, не могу назвать его своим другом, скорее наоборот, — не унимался Тондёр, — но сейчас скажу совершенно откровенно: вид такого врага не вызывает у меня никакого ликования, только грусть.

— Ты слишком великодушен, капитан, — хмыкнул Вентадур.

— Да, я такой! — Тондёр криво улыбнулся, подмигнув Марго. И наклонился к ней, почти касаясь губами ее уха: — Теперь я понимаю, почему ты не хотела говорить об этом, когда я спрашивал.

Марго недовольно тряхнула рыжими локонами. Ей совершенно не хотелось обсуждать капитана Блада с Тондёром. Особенно сейчас, когда она отчаянно пыталась избавиться от своей дурацкой привязанности к нему. О, зачем он снова пришел сюда?! Ведь она почти сумела убедить себя в том, что способна это сделать: перестать думать о нем и беспокоиться за него.

— Ты правильно поступила, киска, — проклятый Тондёр как будто читал ее мысли. Марго вздрогнула, услышав его негромкий и мягкий голос. — Такие, как ты, не должны быть рядом с неудачниками.

Он продолжал говорить ровно и спокойно, но каждое его слово жгло каленым железом.

Марго почувствовала, что дрожит. Улыбаться становилось все труднее.

«Замолчи. Замолчи же!»

— Слишком часто его сравнивали с Морганом, — Тондёр не унимался. А его лейтенанты кивали и хмыкали. — И закончить свои дни, как мы видим, он решил так же. В пьяном угаре.

— Ну, Морган хотя бы стал губернатором Ямайки, — заметил Вентадур. — А Блад, как видите…

— Я говорю, был, да вышел весь, — на сей раз в голосе Тондёра проскользнула злая ирония. — Мыльные пузыри красивы, но, увы, недолговечны. И, кажется, наш папаша Блад из таких. Пока блестит, вроде важная персона. А стоит посмотреть внимательнее — да он из той же грязи, что все. Если не хуже.

— Тем лучше для нас, полагаю, — вставил Анселло, поднимая кружку с ромом. — За возвращение на круги своя!

— То-то губернатор был с нами такой обходительный. На фоне Блада мы действительно ангелочки, — сказал Вентадур.

Французы со смехом чокнулись кружками.

Марго отвернулась, невольно уставившись в ту сторону зала, где сидели Блад и его спутник.

Капитан смеялся, что-то говоря Питту, хлопал его по плечу и то и дело прикладывался к бутылке, даже не утруждая себя тем, чтобы налить ром в кружку. Периодически он порывался заговорить с очередным посетителем таверны, проходившим мимо, но Питт вовремя его останавливал, чуть ли не силой усаживая обратно за стол.

Марго закусила губу, не в силах видеть это. Уж лучше бы он сидел на своем корабле. Или, на худой конец, ушел наверх. Только не это его идиотское веселье!

«Зачем Джереми вообще привел его сюда?»

Раздался грохот и громкий возглас. Марго увидела, что Блад, намереваясь сесть, промахнулся мимо табурета, а Питт не успел его подхватить. И теперь капитан, ругаясь и посмеиваясь одновременно, пытался встать, опираясь о стол.

Посетители таверны уже не раз видели подобную картину, и почти демонстративно не глядели в ту сторону, продолжая заниматься своими делами.

Но Тондёр и его лейтенанты смотрели, не отрываясь.

— Sic transit gloria mundi*, — со вздохом произнес французский капитан, притягивая к себе Марго. — Полагаю, за это тоже надо выпить. Да, кошечка?

Она больше не могла это выносить. Так тошно и стыдно ей уже давно не было.

Марго чувствовала, что щеки ее горят.

Тондёр поглаживал ее плечи, а потом наклонился, чтобы коснуться их губами.

— Ах, капитан, перестаньте! — резко ответила она, отпрянув.

— В чем дело, милочка? — Тондёр продолжал улыбаться, в голосе его чувствовалась вежливая снисходительность.

Так разговаривают с капризным ребенком. Это взбесило Марго еще больше.

— Перестаньте говорить о Бладе! — прошипела она сердито. — Как будто другой темы нет!

Тондёр рассмеялся, и его офицеры тоже, раздражая ее.

— Ну, ну, не дуйся, — сказал капитан, подмигнув Вентадуру. — Мы же не со зла. Нам просто его жаль.

— И жалейте его, ради бога, про себя! — выкрикнула она, потеряв самообладание.

— Кошечка! — Тондёр удивленно приподнял бровь, стараясь удержать Марго, но она уже пыталась вскочить с его колен. — Он что, обидел тебя? Только скажи, и я призову негодяя к ответу!..

— Уберите руки, капитан! — процедила она сквозь зубы, подняв на него сверкающие от гнева глаза.

Тондёр, немного ошеломленный такой переменой в ее настроении, разжал руки, подняв их вверх.

Марго, тяжело дыша, вскочила на ноги и поспешно отошла от их стола. Только бы не разрыдаться. Только не здесь, у всех на виду.

«Господи, какой же позор!»

Краем уха она услышала негромкие слова, которыми обменялись офицеры с «Рейн Марго» за ее спиной.

— О, эти женские капризы!

И снова смех.

Марго ринулась вперед, прижав ладони к пылающим щекам.

«Ненавижу. Ненавижу их всех! Господи, да что же это такое?!»

Она чуть не врезалась в кого-то в своем бегстве.

— Марго, осторожнее! — сильные руки поймали ее за плечи, голос мужчины был мягким и мелодичным. — Ты не ушиблась?

Подняв глаза, она увидела капитана Ибервиля, высокого, немного неуклюжего из-за своей долговязости. На лице его как всегда была широкая улыбка. Но карие глаза смотрели на нее с некоторой прохладцей.

— О, вы-то мне и нужны, капитан! — выдохнула она, стараясь поменьше шмыгать носом. Глаза уже заволокло слезами, но она не могла их вытереть, опасаясь размазать тушь.

— Да? — на подвижном лице Ибервиля отчетливо читалось любопытство. — И что надо сделать, мадемуазель?

Марго дотронулась до его локтя и повернулась, указав на столик, за котором сидели Блад и Питт.

— Пожалуйста, Филипп, уведите вашего капитана отсюда. Он… он уже слишком далеко зашел в своем пьянстве… и…

— Ах, могу понять ваши чувства, мадемуазель, — медленно кивнул Ибервиль, понаблюдав за Бладом некоторое время. — Зрелище и впрямь… некрасивое.

Она удивленно посмотрела на французского капитана. Сегодня он разговаривал как-то странно. Вдруг начал обращаться к ней «мадемуазель». Да что на них на всех нашло сегодня?

— Причем тут это? — нетерпеливо перебила она его. — Вы же понимаете, что я имею в виду!

— О, думаю, что понимаю, — Ибервиль засмеялся, но это был холодный и короткий смешок. — Вам неприятно видеть Питера Блада в таком виде, и вы хотите, чтобы я его отсюда увел. Все предельно ясно. Ведь гораздо приятнее общаться и смотреть на него, когда он красивый и удачливый, при деньгах и в хорошем настроении. Не так ли?

Ей совершенно не понравился тон, которым он произнес последние слова.

Марго сдвинула брови, задрав голову, чтобы посмотреть в лицо высокому французу.

— На что вы намекаете, капитан? — спросила она резко.

Ибервиль развел руки в стороны, ухмыльнувшись. Но глаза его оставались жесткими. Это было очень неприятно, потому что Марго не могла припомнить ни одного случая, когда он смотрел бы на нее так.

— Я? Намекаю? О, мой бог, мадемуазель! — он качнул головой, тряхнув длинными каштановыми локонами, тщательно расчесанными и завитыми. — Я просто говорю то, что есть. И, знаете, я могу вас понять. Это просто… так свойственно женщинам.

— Что свойственно? — Марго сердито смотрела на него, ожидая ответа.

— Избавляться от того, что неудобно и неприятно, — ответил Ибервиль. — Особенно, когда это перестает приносить выгоду или удовольствие. Но тебя я, конечно, не виню. Я же понимаю, что такова ваша женская натура… хотя, признаюсь честно, думал, что ты исключение…

— Да как ты смеешь?! — взорвалась она, задрожав от ярости. — Кто ты вообще такой, чтобы читать мне морали?! Лучше бы вспомнил, кто тебя самого вытащил из запоя, святоша! Да, я-то это помню, даже если ты забыл! Все помню! Как ты тут почти месяц слонялся и ныл, пуская сопли и слюни. Потому что, видите ли, без корабля тебе жизни нет! Что, вспомнил? Тогда вспомни, что именно Питер тогда не побоялся тебе поверить и взял тебя в дело. Хотя многие говорили ему, что ты как Иона — и любой корабль, на палубу которого ты ступишь, затонет. Но он тогда только рассмеялся. И взял тебя с собой в Маракайбо. Где бы ты был, если бы он оказался более брезгливым? И не надо делать такое трагическое лицо! Ты ничем не лучше меня!

Ибервиль слушал ее тираду, и мышца на правой щеке у него слегка подрагивала. Марго заметила, что он стал дышать чаще и тяжелее. А в карих глазах сверкнула молния.

— Я никогда этого не забывал, дорогуша, — процедил он сквозь зубы.

— Что-то незаметно! — огрызнулась она, подбоченившись. — Иначе бы ты не стоял сейчас здесь весь расфуфыренный, пока твой капитан строит из себя всеобщее посмешище. Да вам всем на него наплевать, как я поняла! И вы еще имеете наглость называть себя его друзьями!

— Да что ты знаешь!.. — начал Ибервиль, дрожа от гнева. Но оборвал свою фразу, отойдя от нее на пару шагов. Она заметила, что он стиснул ладони в кулаки, а на лице его, еще недавно белом как мел, теперь появились красные пятна.

— Так ты уведешь его отсюда? — спросила она напряженно.

Ибервиль качнул головой.

— Ты не понимаешь, — повторил он с печалью в голосе. — Это не поможет. Разве что на время…

— Хорошо, тогда его уведу я! — она сердито зашагала в сторону Блада. — Раз вы все такие слюнтяи!

— Марго! — окликнул ее Ибервиль.

Но она не обернулась.

Марго решительно подошла к столу, за которым сидели Блад с Питтом. Капитан заметил ее раньше, чем штурман, потому что сидел к ней лицом.

— О, кто к нам пожаловал! — хрипло рассмеялся он, подняв руку в приветственном жесте. — Марго, радость моя, присаживайся! Вряд ли ты захочешь выпить с нами рому, но я могу заказать вина…

Блад поднес руку к голове, намереваясь снять шляпу, и идиотски ухмыльнулся, осознав, что ее нет.

Из-за его акцента, который от выпивки только усилился, Марго с трудом его понимала.

Чувствуя, как ее всю трясет от бешенства, но сдерживаясь из последних сил, она прошипела сквозь зубы:

— К черту вино! Да и тебе, капитан, уже хватит пить!

Черные брови Блада подскочили вверх.

— Д-да? — насмешливо переспросил он, — но я же только начал!

— Тем не менее, тебе пора возвращаться на корабль, — Марго решительно отодвинула от него бутылку. — Если, конечно, ты не хочешь сделать из себя посмешище.

— Да хоть чучело огородное — какая к черту разница? — беспечно ответил Блад, пожав плечами. — Собаки лают, а караван идет.

Марго поняла, что с ним бессмысленно разговаривать. Он уже не воспринимал серьезно обращение к себе, отшучиваясь или изображая безразличие. Она повернулась к его спутнику.

— Джереми, ну хоть ты-то не будь дураком! Скажи ему!

Светловолосый штурман поднял на нее затуманенные серые глаза и виновато улыбнулся.

— Питер, она п-права, — пролепетал он, заикаясь. — Нам действительно п-пора домой.

Марго разинула рот в изумлении.

— Джереми? Теперь еще и ты?! — вскричала она, уставившись на совершенно пьяного штурмана. — Да что же с вами такое делается?!

— Не кричи, — перебил ее Блад, поморщившись. — У меня голова раскалывается.

— Да вы хоть рожи свои в зеркале видели? — не унималась Марго, чувствуя полнейшее отчаяние. — На вас же смотреть тошно!

— Милочка, я же тебе говорил, что смотреть на нас вовсе не обязательно, — пробормотал Блад, продолжая криво улыбаться. — Тем более, есть компании куда приятней… например…

— Вот уж в чем сейчас совершенно не нуждаюсь, так это в твоих советах! — огрызнулась Марго, а потом, потеряв терпение, тряхнула Джереми за плечо. — Ну-ка, вставай! Вставай, говорю! И забирай своего капитана отсюда!

Питт заморгал и принялся неуклюже выбираться из-за стола. Протянул руку к Бладу, намереваясь взять его под локоть.

— И правда, Питер, пойдем отсюда. Здесь не ром, а какое-то свиное пойло.

Блад увернулся от его руки. И цокнул языком, насмешливо глядя на него.

— Джереми, скажи-ка, тебе тоже на меня тошно смотреть, а?

Питт тяжело вздохнул, покосившись на Марго.

— Пойдем уже! — повторил он, уклоняясь от ответа.

Блад издевательски засмеялся.

— Вот видишь, милочка, Джереми мне настоящий друг. Всегда готов составить компанию и поддержать. Даже если другим на меня смотреть тошно!

Блад намеренно ее передразнил.

— Питер, хватит! — Джереми поймал его за руку и потянул к себе. — Марго, мы уже уходим. Не обращай внимания на его слова, сама понимаешь… он немного не в себе…

— Эй, я все еще здесь! — вмешался Блад, негромко свистнув. — И я все слышу. Марго… Марго… погоди…

Питт уже тянул его по проходу между столами, но капитан резко остановился напротив Марго, насмешливо поглядев ей в глаза.

— Хоть тебе и не нужны мои советы, я все-таки один дам, — сказал он, покачиваясь.

Она мрачно встретила его взгляд, скрестив руки на груди.

— Держись подальше от пьяниц, моя милая. И, поскольку я тоже чертов пьяница, то не буду на тебя сердиться за твои слова. И держись подальше от крыс.

Он поклонился, но, потеряв равновесие, едва не упал на нее.

Марго подхватила его, чувствуя, что готова провалиться сквозь землю от стыда. Наверняка все, кто был в таверне, видели это. По ее телу пробежала дрожь, вызванная гневом, который снова начал разгораться.

— О, капитан, до чего же ты омерзителен! — прошипела она, толкая его так, чтобы заставить выпрямиться.

Блад только рассмеялся в ответ. И это стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.

Глаза Марго сверкнули, и, стиснув зубы, она взмахнула рукой, отвесив капитану звонкую пощечину.

— Зачем ты только вернулся?! — выкрикнула она в ярости. — Лучше бы ты утонул! Ненавижу тебя! Ненавижу!

— Марго! — Джереми Питт, оторопев, попытался ее удержать. Но она развернулась, ударив и его.

— И тебя ненавижу! Тоже мне друг! — прошипела она, содрогаясь всем телом.

Питт отпрянул, схватившись за щеку.

А Марго уже замахнулась, чтобы еще раз ударить Блада.

Но замерла, почувствовав, что капитан перехватил ее руку в воздухе и задержал. Такая быстрая реакция у настолько пьяного человека ее поразила. Она попыталась выдернуть руку, но Блад держал ее крепко, не сводя с нее насмешливого взгляда.

— Отпусти меня, капитан! — проговорила она, тяжело дыша.

Но Блад вместо этого поднес ее руку к губам и поцеловал, продолжая глядеть на нее.

— Хоть у кого-то здесь хватило смелости это сделать! — сказал он, посмеиваясь.

Марго еще раз дернула руку, попятившись от него. Она чувствовала, как лицо ее горит от злости и стыда. Мало того, что он выставлял на посмешище себя, так теперь и она тоже оказалась в центре внимания!

Гул в зале действительно стих, и многие посетители повернулись на своих местах, с любопытством ожидая, что будет дальше. Не каждый день здесь творилось такое.

Краем глаза Марго заметила высокую фигуру Ибервиля, проталкивающегося к ним через толпу зевак.

— Ты делаешь мне больно! — сердито повторила она, глядя в его затуманенные от рома глаза. — Отпусти мою руку немедленно!

Блад действительно сжимал ее запястье слишком сильно. Марго чувствовала, как рука начинает неметь.

— Эй, капитан, вы же слышали, что сказала дама? — раздался резкий голос Тондёра у нее за спиной. — Уберите от нее свои руки!

Эти слова заставили Блада стремительно развернуться к французу.

— А вот и крыса! — сказал капитан, вызывающе улыбаясь.

Марго почувствовала, что ее сердце замерло. Она тревожно посмотрела на Тондёра, который, услышав восклицание Блада, заметно дернулся.

— И обнаглевшая к тому же, — спокойно продолжал Блад, не сводя глаз с французского пирата. — Признаюсь, тут есть моя вина. Давненько я их не гонял! Вот и осмелели…

Марго в изумлении и ужасе смотрела на него, осознав, что сейчас Блад говорил почти не заикаясь. Как будто и не был пьян.

— Капитан Блад! — дрожащим от гнева голосом произнес Тондёр, положив руку на эфес шпаги. — Будьте добры выбирать выражения! И отпустите даму!

— Не считаю необходимым подбирать выражения в общении с мерзавцами! — ответил Блад, продолжая сверлить его вызывающим взглядом. — Что же касается дамы…

Он посмотрел на Марго и разжал пальцы, отпустив ее руку.

— То это, месье, не ваше собачье дело!

Дальше все произошло так быстро, что Марго не успела ничего понять.

Тондёр издал короткий крик ярости и схватился за шпагу. Возле него тут же возникли Вентадур и Анселло, встревоженные и мрачные, и вцепились в него, удерживая на месте.

Марго увидела, что Блад тоже потянулся к оружию, но Питт повис у него на правой руке, не давая вытащить шпагу из ножен. Возможно, если бы штурман не был так пьян, он смог бы сделать больше, но сейчас все, на что он был способен — это тянуть капитана назад всем своим весом. Силой бог Джереми не обидел, тем не менее, Блад все же сумел сделать несколько шагов в сторону Тондёра. Но был вынужден остановиться, когда путь ему преградил Ибервиль.

— Тихо, тихо, капитан! — быстро проговорил он, вытянув руки.

— С дороги, Фил! — негромко сказал Блад, пытаясь отодвинуть его в сторону. — Сам понимаешь, у нас с ним есть кое-какие нерешенные дела…

Вокруг них мгновенно образовался плотный круг любопытных.

Марго видела, что оба лейтенанта Тондёра горячо говорят что-то на ухо своему капитану. Лицо у того было очень бледным, он тяжело дышал, кусая губы.

Блад же стоял, улыбаясь, отмахиваясь от Питта, который все еще пытался утащить его назад. И от этой его улыбки Марго стало совсем не по себе.

— Питер, бога ради!.. — снова произнес Ибервиль.

— Отвали! — коротко ответил ему капитан, и толкнул с такой силой, что француз отлетел в толпу.

А Блад сделал еще один шаг по направлению к Тондёру, волоча за собой Питта.

Французский пират уже сумел овладеть собой, и на губах его появилась кривая презрительная улыбка.

— Да он пьян, господа! — громко произнес Тондёр, оглянувшись на зевак. — Вы же сами видите!..

— И это, возможно, уравняет твои силы с моими, — насмешливо отозвался Блад. — Впрочем, вижу, даже этого недостаточно, чтобы ты перестал поджимать хвост и принял мой вызов! Чего еще можно ждать от крысы?..

Тондёр зарычал и снова схватился за шпагу. Блад сделал то же самое.

Толпа зашумела, предвкушая жаркую схватку.

Марго, не выдержав, рванулась было к Бладу, но увидела, что рядом с ним, громко ругаясь, вырос Волверстон.

— Тихо, капитан! — прогудел старый волк, схватив Блада за плечо и дернув назад с такой силищей, что потянул заодно и Питта. — Успокойся! Уверен, это лишнее!..

Блад начал ругаться и сопротивляться, но Волверстон, не обращая на это внимания, вытолкал капитана сначала из круга зевак, а потом и из таверны.

— Эй, это не по правилам! — хрипло заорал кто-то из посетителей. Многие в толпе были возмущены.

Тондёр тоже не выглядел довольным таким исходом событий, и хмуро пытался освободиться от хватки своих лейтенантов.

Ибервиль выступил вперед, успокаивая пиратов. Он был мастером длинных, гладких и очень убедительных речей, и вскоре все посетители замерли, слушая его с разинутыми ртами.

—…сейчас, как вы понимаете, это мало походило бы на честную дуэль, — говорил француз. — Но, уверен, капитан Блад с готовностью примет вызов капитана Тондёра… когда наступит более удобное время.

Толпа одобрительно загудела.

— И я обязуюсь присутствовать на этой дуэли в качестве секунданта, — продолжал Ибервиль, поворачиваясь к Тондёру. — Разумеется, если господин капитан твердо уверен в ее необходимости.

Тондёр слушал эти слова, то краснея, то бледнея.

Ибервиль замолчал, ожидая, что он скажет.

Марго протолкалась сквозь толпу и, приблизившись к Тондёру, тронула его за руку. Быстро взглянув на нее, капитан хотел снова повернуться к Ибервилю, но замер, услышав ее негромкие слова:

— Капитан, вспомните о вашем договоре с господином дʼОжероном! Неужели вы хотите подвести свою команду из-за такой мелочи? — прошептала она быстро.

Тондёр тихо выругался сквозь зубы, стиснув рукоять шпаги так, что костяшки пальцев побелели.

— Дьявол! — повторил он, покосившись на своих лейтенантов. — Будь он проклят!

— Так мне передать капитану Бладу ваш вызов, месье? — спросил Ибервиль подчеркнуто вежливо.

Марго затаила дыхание.

Тондёр стал совсем бледным.

— Не стоит утруждаться из-за такого… пустяка, — выдавил французский пират. — Мало ли что сболтнет пьяный идиот?

И он передернул плечами, нервно хохотнув.

Толпа зевак разочарованно отступила и постепенно начала расходиться.

— Вот и ладно! — сказал Ибервиль, глядя вослед Тондёру, который, поникнув головой, медленно брел к выходу из таверны в сопровождении своих лейтенантов…

* Так проходит земная слава (лат.)

части 6-8

окончание следует...