Рыцарь

  В сумерках синеет школа. Максим бежит по тротуару в старых маминых сапогах. Над ним опять будут смеяться и надо успеть тайком переодеть сменку. Правда, сегодня последний день перед зимними каникулами, может как-нибудь пронесет и пацаны найдут себе другую жертву. В се оценки за четверть выставлены, троек нет. Впереди Новый Год и можно читать книги о Джоне Картере с Марса, играть на приставке, доделать крепость из пластилина и разрушить ее вместе со Стасом, он вчера рассказал, что сделал классную катапульту.

  Перед школой ледяная дорожка и Максим с разгону проехал до крыльца, представляя себя «ниндзей» из вчерашнего фильма по «видику». Сапоги скользили легко, если бы не острые носы и коричневый цвет, никто бы не подумал, что они «девчачьи».

  Повезло! В гардеробе — никого. Максим быстро одевает туфли и бежит к лестнице. Сначала на третий этаж, прыгая через две ступеньки, потом прямо по зеленому коридору, мимо входа в спортзал и вместе со звонком Максим влетает в кабинет литературы. Учителя еще нет и ученики 6 «Е» дергаются от звонка и хлопнувшей двери. На задних партах пацаны прячут карты, девочки достают учебники и тетради, но все как-то медленно и без охоты. Все понимают, что завтра каникулы. На доске нарисована елка, а на учительском столе лежит коробка конфет с открыткой.

  Максим садится за вторую парту в среднем ряду. Это совсем не по-пацански, но что делать? Он — Профессор. В средней школе №6 на улице Титова пацану нельзя учиться на «хорошо» и «отлично». Обычно, с ним никто не сидит. На контрольных обычно подсаживается Алексеев с шершавыми руками и сбитыми костяшками. Он фанат Брюса Ли, курит сигареты за «новой» школой и моет машины на рынке. Когда Алексеев получает «четыре», Максим представляет, как его хвалят дома и завидует. Не надо учить уроки, «домашку» можно списать, а получил хорошую оценку — герой.

  Через пару минут входит учительница математики Наталья Петровна в зеленом пиджаке и красным журналом под мышкой. Класс неохотно встает.

  — Добрый день. Вы, садитесь, садитесь. Не знаю, что мы сегодня будем делать. Оценки выставлены. Может кто-то хочет исправить?, — быстро говорит учительница.

  — Ой, а что это, не надо было, — смотрит она на коробку конфет и открытку с Дедом Морозом и цифрой 1996.

  — Наталья Петровна, с Новым Годом, мы желаем вам счастья и здоровья, — говорит со своего места на первой парте Лена Блинова.

— Спасибо, Лена. Всех вас тоже с наступающим. Вы же помните, что на каникулах у нас будет кружок «Занимательная математика» во вторник и в четверг. Максим, Оля, Лена и Света я вас буду ждать. А сейчас сидите тихо, мне надо отойти в учительскую. Лена и Алексеев — следите за порядком.

  Учительница уходит, а класс облегченно вздыхает. Каникулы все ближе и ближе.

— Эй, Профессор, ты чё не здороваешься? Пацаны обидятся? — кричит с задней парты Тарасенко.

  Максим нехотя идет в конец класса и «ручкается» с каждым из пацанов.

 Тарасенко светло рыжий, конопатый от него всегда пахнет дымом и животными. Он живет в частном доме у стадиона и ходит в школу в спортивном костюме «Adidas»и белых кроссовках. Рядом крутится лысый и тощий Савчик . Он все время старается напугать Максима и выписать «коня» или «саечку» за испуг.

— Ну, как приставка? Играешь? Когда в гости позовешь? — спрашивает Алексеев. Он тут самый сильный, считается, что может любого побить «один на один».

— Можно на каникулах, но у меня сестра маленькая и мама всегда дома, — отвечает Максим.

  Ему не очень хочется приглашать в гости Алексеева, но так можно купить безопасность. В начале следующей четверти пацаны будут травить Толстяка и Очкарика, а он до контрольных свободен от обидных записок на спине и ударов в плечо.

— А ты не боись, я мандаринов наемся и не буду «сигами» пахнуть. У тебя же эти драки про «Ниндзя-черепашек» есть? Поиграем, а потом бля, так накурюсь! Зуб даю, — говорит Алексеев и поддевает грязным ногтем желтый клык.

— Давай после Нового Года. Я у мамы спрошу, — говорит Максим.

— У мамы сосу, — передразнивает Савчик, но Алексеев толкает его в плечо и тот скривившись замолкает.

***

  Остальные уроки прошли незаметно. Девчонки шептались, хихикали, смотрелись в зеркальца и что-то писали в дневниках-анкетах. Пацаны под партой играли на щелбаны в «очко». Учителя заполняли журнал и все время выходили из класса, а Максим читал книгу «Марсианские истории».

  На последнем уроке Савчик с Павловским сбегали на улицу.

— Ребзя, у математички день рождения, они все уже бухие там, мы через окно в учительскую зырили. Там гулянка идет. Пора и нам по домам.

— Савченко! Павловский! Сядьте на место! — говорит им Лена.

  В ответ Савчик, запустил снежком в Толстяка и нагло улыбнулся. Снег прилип к синей школьной куртке и мокрыми комочками разлетелся по соседним партам. Девчонки всполошились, снег забрызгал тетради и дневники, а пацаны на галерке и Толстяк заржали. Лена Блинова, что-то крикнула, но её никто не услышал. Савчик, написал на доске «Блинова - дура», а Павловский с хохотом поднял ему руку как боксеру-победителю.

  Минут через десять вернулся «историк» и отпустил 6 «Е» класс домой.

***

  Максим вышел из школы последним. У ворот топтались Савчик с Тарасенко.

— Слышь, профессор, поговорить надо. О, ты опять в бабских сапогах. Бля, да ты петушок у нас, — затараторил Савчик, а Тарсенко сплюнул и улыбнулся.

  Они вдвоем оттеснили Максима за угол школы. На трамвайной остановке пусто. Темнеет. Рукам холодно. Максим не любит одевать варежки, которые связала мама, перед пацанами стыдно.

— Пацан ты или не пацан, побазарим с тобой. Че ты думаешь Алексеенко мне указ, да? — шипит Савчик.

  Тарасенко обходит сбоку и Максим отступает еще на пару шагов за угол.

— Пацаны, мне домой надо. Я обещал. Мама к бабушке пойдет, с сестрой надо посидеть, - тихо и неуверенно говорит Максим.

  Савчик неожиданно толкает его в грудь, а Тарасенко через бедро валит на землю.

  Максим успевает подставить руки, но все равно разбивает нос. Кровь капает на снег. Он чувствует, что пацаны роются в портфеле. На снег вылетают книги тетради, пенал с ручками. Он пробует подняться, но кто-то наваливается сверху

— Не рыпайся, мы тебя снегом накормим, что бы знал, бля, — шипит Тарасенко.

— Желтым снегом, слышь Тарас, что говорю, желтым снегом, не ссы Профессор, — разгорячено кричит Савчик.

  Пахнет мокрой шерстью и кровью. Максим пробует перевернуться, но Тарасенко сидит у него на спине.

— А это что у нас! Тарас, смотри, что петушок читает. «Марсианские истории» и баба голая на обложке, — Савчик листает книгу и отбрасывает ее в сторону.

— Херня, какая-то. Белые обезьяны, Барсум-барсук, а баба ничего себе с сиськами, — добавляет он.

  Книга падает в снег перед Максимом. Бумага быстро намокает. Книга чужая и теперь непонятно как возвращать ее Тиму. В горле першит, подступают слезы, но звать на помощь и кричать не по-пацански. С обложки на Максима смотрит Джон Картер, сильный, смелый, с мечом в руке, ему всегда друзья приходили на помощь. Обидно и несправедливо. Максим не может пошевелиться, слизывает с подбородка кровь, судорожно вздыхает и уткнувшись лицом в ладонь плачет.

— Я ж говорю баба, — бурчит откуда-то сверху Тарасенко и встает со спины Максима.

— С Новым Годом, с новым счастьем, — тоненьким голосом вторит ему Савчик.

— А про желтый снег, я ж хорошо придумал, да,Тарас? Может накормим? Я как раз ссать хочу…

  Максим на коленках отползает к стене школы. Поднимает книгу и аккуратно отряхивает снег. Если подсушить, может Тим не заметит? Он успевает прочитать: «Я сражался за самую дивную женщину в мире, за великую любовь и легко отбивал со своего возвышения копошившихся внизу врагов. Из-за моего плеча звучал серебристый, дорогой голос, напевая боевую песнь Гелиума… »*. От этого становится почему-то еще обиднее и Максим громко всхлипывает.

  Легко представлять себя Джоном Картером — великим воином Марса, когда сидишь в кресле с кружкой чая, а на кухне мама готовит пюре с курицей. Можно воображать себя полководцем и отправлять на штурм крепости пластилиновых рыцарей, вооруженных швейными иголками. Книжные герои всегда возвращаются с победой на продырявленном лазерными лучами роботе и сурово улыбаются друзьям. Почему же у него все не так? За что сражается он? Где его друзья? Если сейчас отступить, то дед Леша никогда не скажет, что пошел бы с ним в разведку…

  Максим встает на ноги. Сквозь слезы смотрит на мутные фигуры Тарасенко и Савчика. Левой рукой прижимает к груди книгу. За спиной болтается пустой портфель, подбородок в запекшейся крови, а пальто перепачкано снегом.

— Профессор, тебе бы умыться, а? Хочешь, поможем по-дружбе? Желтым снегом, а? Мы мигом, — смеется Савчик.

  Максим молчит. Он вдруг понимает, что сейчас решается судьба его мира. В сумерках, во дворе средней школы, в старых маминых сапогах он сражается за будущих друзей, любовь и свободу быть собой. Если ползать по снегу и собирать учебники, он умрет. Он не сможет читать любимые книги, будет смеяться над травлей Толстяка и Очкарика и покупать безопасность «домашками».

  Максим идет вперед. Его не учили драться, но говорили, что нельзя обижать слабых. Правая рука сжата в кулак, а из-за левой Джон Картер улыбаясь смотрит на врагов.

Через секунд начинается метель, падает несколько сосулек, гремит жесть на крыше школы. Ветер толкает Максима вперед и вдруг он слышит яростный крик воинов Марса, тяжелые шаги рыцарей Белой Крепости и веселый свист разбойников Шервудского леса. Он не один.

— Все кто любит меня за мной!

* из книги Эдгара Райса Берроуза «Владыка Марса» перевод Э. Бродерсен