– Когда, ты прекратишь ребячиться, Като! Тебе мало истории с «Цикадой»? Тебе тридцать лет, а ты так до сих пор ничего и не понял в жизни? Нельзя быть таким легкомысленным!

– Иваки, не начинай. Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, но ничего страшного не происходит, нормальный рабочий процесс.

– Нормальный!!? Ты себя в зеркало видел? Ты снова загоняешь себя в угол, Като! – глаза Иваки сверкнули недобрым зеленым блеском.

– Хватит, – воскликнул юноша, сжимая кулаки, – если тебе так неприятно смотреть на мою физиономию, я переночую сегодня на студии!

Като так громко хлопнул входной дверью, что Иваки показалось, как задребезжали стекла. Красивый элегантный мужчина прикрыл лицо ладонью, пряча улыбку, и удрученно покачал головой. Даже в свои тридцать лет Като не хочет взрослеть. Он все такой же легкомысленный, такой же целеустремленный, а скорее даже просто прямой, как бамбуковая палка. И ничто и никто не сможет его согнуть. Иваки зашел в свой кабинет и взглянул на стоящую на столе фотографию. На ней они смотрели в камеру и улыбались. Это была их совместная фотосессия. Иваки открыл шкатулку, стоящую на полочке, и достал украшение. Медальон, разделенный напополам и слово «AMOUR» можно было прочитать лишь, сложив с медальоном Като. Символ любви. Так сказал Като, надевая украшение на шею Иваки в день его рождения.

– Ах, сумасшедший мальчишка, я даже не успел предупредить тебя, что уезжаю на съемки. – Иваки взял лист бумаги и спешно написал на нем: «Уезжаю на съемки на Хоккайдо, меня не будет несколько дней. Позвони мне. Люблю тебя. Иваки» ...

... Ключи тихонько звякнули в кармане. Като вышел из машины и глянул на темные окна дома. Их дома. Дома, который построен на любви, взаимопонимании и доверии. Уже прошло почти восемь лет, как они купили этот дом. Сколько всего было, и сколько еще будет. Но Иваки по-прежнему останется рядом. Серьезный, добрый, честный Иваки. Юноша зашел в дом, и его тишина удивила парня. Распахнув дверь в спальню, молодой человек увидел пустую кровать. Переходя из комнаты в комнату и зажигая свет во всем доме, Като невольно вспоминал их совместную жизнь. Наконец юноша вошел в уютную небольшую кухню. На столе лежала записка, и прочитав ее Като искренне улыбнулся, все таки Иваки – святой, если до сих пор не бросил его, за вспыльчивый характер и необузданный нрав. Юноша достал телефон и набрал знакомый номер, но, спохватившись, отключился, наверно Иваки уже спит. Поговорим завтра...

... Солнечные лучи проникали в комнату сквозь не зашторенные окна, шаловливыми зайчиками пробегая по постели, в которой безмятежно спал обнаженный молодой человек. Его рыжие волосы разметались по подушке. Наверно ему снилось, что-то очень хорошее, потому что он улыбался во сне. Но вот лучи перебрались на лицо юноши, целуя высокие скулы и красиво очерченный рот. Затрепетали ресницы. Като распахнул свои золотистые глаза и потянулся. Как же прекрасно дома. Перевернувшись на живот и подставляя лучам утреннего солнца обнаженное тело, юноша набрал знакомый номер. Через несколько секунд холодный металлический голос компьютера объявил, что абонент не доступен. Като нахмурился, наверно Иваки работает. Юноша поднялся и натянул джинсы. Впереди у него несколько выходных, как жаль, что Иваки сейчас на съемках. Ему так хотелось извиниться перед своим любимым. Като взъерошил свои непослушные волосы. Завтрак предстояло провести в одиночестве...

.... Трель дверного звонка застала Като, спускающимся по лестнице. Кого это принесло в такую рань. Молодой человек распахнул дверь и ошарашено уставился на своего гостя. Нахмурив брови и осматривая Като с ног до головы, словно рентгеновскими лучами, на пороге стоял старший брат Иваки – Масахико.

– Доброе утро, старший брат! Добро пожаловать!

– Доброе!

– Извините, я сейчас, – прокричал Като, взбегая по лестнице, – только оденусь.

Вернувшись в гостиную Като вновь, невольно сравнил своего любимого и его брата, как же они похожи.

– Мне очень жаль, Масахико-сан, но Иваки уехал на съемки вчера. И вы опять его не застали.

– Ничего страшного, я просто был проездом.

– Как поживают ваши домашние, – Като застенчиво улыбнулся, хмурый вид Масахико всегда его пугал.

– Спасибо, хорошо. Фуюми передала вам фотографии Хани.

– Ой! – восторженно проговорил Като, – Иваки будет очень рад. Располагайтесь, я приготовлю чай.

Юноша отправился на кухню, как же все-таки тяжело общаться с братом Иваки. Масахико-сан такой угрюмый и хмурый всегда. Като щелкнул дистанционным пультом, пока закипает вода для чая можно посмотреть новости. Эх, скорей бы Иваки возвращался домой...

... Масахико поправил белокурую челку, и вновь взглянул на стоящую, на журнальном столике фотографию. Ну почему он такой упрямый. Мужчина взял снимок и провел пальцами по изображению брата. – Ты все такой же эгоист Иваки. Приезжаешь всего раз или два в год. Звонишь редко.– Неожиданно Масахико услышал сдавленный всхлип и звон разбитой посуды. Мужчина направился в кухню, что этот неугомонный еще натворил.

– Тебе помощь нужна?

Но все обидные слова в один момент почему-то исчезли, едва Масахико переступил порог. Он увидел Като, стоящим посреди кухни. Разлитый чай и разбитые чашки на полу. По щекам Като текли слезы. Одной рукой юноша зажал рот, пытаясь подавить рвущийся наружу крик. Другой сжимал медальон, висящий на шее. Золотистые глаза, не отрывались от экрана маленького кухонного телевизора.

– Что случилось, Като?

Но юноша не прореагировал, казалось, он совсем не понимает, что творится вокруг. Масахико схватил парня за плечи, и слегка встряхнул, пытаясь добиться от избранника брата хоть каких-нибудь внятных слов.

– Като, ты слышишь меня? Что случилось?

Мужчина отвел от лица руку Като, и она безвольной плетью повисла вдоль, ставшего вдруг каменным тела.

– Да, что с тобой?! – Масахико залепил юноше увесистую пощечину, так что на бледной коже Като, тут же отпечатались его пальцы.

– Хоккайдо.. авария... Иваки.. – прохрипел Като, ухватившись за край кухонного стола, чтобы не упасть. Стены кухни кружились в невероятном танце. – Новости.. – прошептал Като, оседая на пол кухни....

... Очнулся он в своей спальне. Масахико сидел рядом.

– Ты уже видел новости, – тихо спросил Като.

– Да, но я ничего не понял, причем здесь Иваки?

– Когда, я посмотрел передачу, репортер показал фотографии с места происшествия. – Като закрыл глаза, казалось, что слова довались ему с огромным усилием. – На одной из этих фотографий я узнал медальон Иваки. А перед этим я не смог ему дозвониться ни вчера вечером, ни утром. Его телефон не отвечает. Этого не может быть, – прошептал Като, закрывая лицо руками.

– Знаешь, что. Отдохни пока, а я попробую связать с менеджером Иваки. У тебя есть ее телефон?

– Все телефоны в записной книжке на столике, – произнес юноша убирая руки от лица.

Оставшись один, Като, все так же продолжал смотреть в потолок, кусая губы и пытаясь сдержать слезы. «Иваки! Что я наделал! Не верю! Не верю! НЕ ВЕРЮ!» Впившись зубами в подушку, Като раскачивался из стороны в сторону, пытаясь заглушить рвущийся наружу звериный вой отчаянья.

– Я должен видеть его, – прошептал Като поднимаясь, – должен!

Молодой человек выскочил из комнаты. Сбегая по лестнице, он даже не осознавал того, что он мчится в неизвестность. Схватив куртку, и нащупывая в кармане ключи от своей машины, Като выскочил из дома, и если бы его сейчас кто спросил куда он несется, то нормального вразумительного ответа не получил бы никто. Ему надо...

Парень зажег свет в гараже, дистанционкой открыл ворота, и только потом сообразил, что брат Иваки выскочил вслед за ним.

– Като?

– Либо ты садишься в машину, либо остаешься здесь?

Масахико молча сел в машину. Ну что спорить с сумасшедшим. И мужчина мужественно молчал, пока в заднем стекле не остался пригород Токио.

– Като, куда мы едем?

– Мне надо, – это единственная фраза, которую юноша произнес за последние полчаса сумасшедшей гонки...

... Блондин вновь посмотрел на избранника брата. Они мчались по автостраде уже больше четырех часов, и за это время Като ни разу не сбавил скорость, и не произнес ни единого слова. Его глаза смотрели вдаль, словно там за горизонтом его ждало что-то страшное. Телефон Шимизу-сан не отвечал, как и телефон Иваки, но Масахико все еще отказывался верить в смерть брата.

– Като, послушай...

Рыжеволосый красавец вновь проигнорировал слова обращенные к нему. И вдруг неожиданно, казалось, словно из неоткуда появился первый полицейский пост. Като остановился и вышел из машины.

– Добрый день.

– Почему вы остановили меня, – резко оборвал приветствие актер.

– Дальше проезд не возможен. Вам придется обождать несколько часов.

– Я не могу ждать, мне нужно попасть на Хоккайдо! – горячился молодой человек.

– Боюсь, что сейчас это не возможно.

– Но я должен, – голос Като сорвался в крик, – там человек, которого я...

– Постойте! – полицейский внимательно посмотрел на молодого мужчину, – вы Като Ёдзи – знаменитый актер.

– Да! И что из этого? Мне нужно попасть на Хоккайдо!

– Вы живете с другим актером. Я вспомнил, – блюститель закона еще раз взглянул в потухшие глаза Като, а затем четко произнес. – Его там нет, Като-сан.

– Что? – сердце вновь сжалось в комок. – Что вы сказали?

– Я был на месте аварии. Его там нет, Като-сан. Господин Иваки не числится в списках погибших.

– Я вам не верю! – Като схватился за мундир стоящего перед ним полицейского, – я вам не верю!!! – отчеканил парень каждое слово, но затем в голосе послышалась неприкрытая мольба. – Пожалуйста, разрешите мне проехать! Мне нужно попасть на Хоккайдо! Пожалуйста!

Наблюдавший за этой сценой Масахико, хотел было уже вмешаться в происходящее, когда в кармане куртки Като зазвучала мелодия мобильного. Парень отпустил представителя закона, и отошел в сторону, отвечая на звонок. А через мгновение, лицо Като утратило свои краски, и стало практически мертвецки-белым, золотистые глаза наполнились слезами. Казалось, что тело молодого человека в единый миг перестало его слушаться, и Като опустился на колени прямо, на асфальт автострады. Прижимая трубку мобильного телефона, глотая слезы, он прокричал:

– Иваки! Иваки! Где ты?!

Като опустил руку с телефоном на колени, он не мог сейчас говорить. Масахико подошел к ошеломленному парню, и взял мобильный. Из динамика лился испуганный голос Иваки:

– Като, почему ты не отвечаешь?

Услышав голос брата, блондин испытал невероятное облегчение. И пытаясь унять дрожь в голосе, проговорил:

– Иваки, ты где?

– Масахико?! Где Като? Почему ты отвечаешь вместо него? Что случилось? Где вы? Като, с ним все в порядке?

Блондин невольно закрыл глаза, слушая взволнованный голос брата. Как же эти двое любят друг друга, и хотя он до сих пор не может принять эту любовь, он найдет в себе силы смириться с этим. Когда-нибудь.

– Масахико, где вы? Я приеду! – голос Иваки срывался от волнения.

– Не надо, брат. Жди нас, вечером мы будем дома.

Отключив телефон, Масахико присел рядом с Като.

– Все закончилось, ты слышишь меня, Като?

Рыжеволосый красавец с потухшими золотистыми глазами едва прореагировал на слова старшего брата Иваки. Масахико помог Като подняться и проводил парне к машине. Садясь за руль, блондин улыбнулся. Хорошо то, что хорошо заканчивается.

– Като, знаешь, – Масахико обернулся к все еще молчащему парню. – Вы двое друг друга стоите.

– Наверно, ты прав. Спасибо, что был со мной.

Масахико пожал плечами. Он тоже был рад, что смог понять, что брата и этого бесшабашного мальчишку связывает не только физическая близость, но и что-то значительно большее и за это он был Като безгранично благодарен. Масахико обернулся, чтобы сказать об этом, но все слова улетучились. Като спал. И только черты, такого красивого лица, даже во сне были напряжены. Блондин откинул спинку кресла, чтобы парню было удобно, и прибавил скорость. Ему так хотелось поскорей попасть домой. Фуюми и Хани давно его заждались...

... Как тепло, какое знакомое тепло. Руки, эти руки обнимают меня снова. Руки Иваки. Это сон. Это просто сон, сейчас я проснусь, и он исчезнет. Не хочу просыпаться...

– Не хочу просыпаться, – прошептал Като, обнимая себя руками.

Прохладная ладонь коснулась щеки, и знакомый, сдержанный голос проговорил:

– Просыпайся, Като.

Молодой человек открыл глаза. Сердце гулко стукнуло о ребра. Эти зеленые глаза, черные волосы, слегка тронутые сединой. Спадающая на глаза челка. Гордый профиль. И суровые губы, тронутые милой знакомой улыбкой.

– Иваки, – прошептал Като. – И.В.А.К.И!!!!

Брюнет обнял Като, зарываясь губами в рыжие непослушные волосы. Он нежным, знакомым жестом приподнял за подбородок лицо Като и посмотрел в потухшие золотые глаза:

– Все хорошо. Я рядом...

Но договорить Иваки не успел, Като впился поцелуем в губы.

– Подожди, Като! – задыхаясь от поцелуя, прошептал Иваки.

– Не хочу ждать, не могу! – прохрипел Като, вновь касаясь своими губами, таких сладких губ Иваки.

Юноша срывал одежду, так что пуговицы трещали на ставшей такой тесной рубашке. Оторвавшись от губ Като, Иваки стал осыпать любимое тело поцелуями, снимая с Като одежду и опускаясь к возбужденным соскам. Кончиком языка Иваки коснулся розовой точки на груди Като.

– Ах!– тело Като выгнулось дугой в руках Иваки, – еще!

Но казалось, Иваки не слышал его слов. Одной рукой он обнимал Като за плечи, другая опускалась все ниже и ниже, пока изящные пальцы не коснулись пуговицы на джинсах. Еще движение и он расстегнул змейку, выпуская наружу возбужденную плоть. Прохладные пальцы Иваки дарили наслаждение. Като казалось, что все его тело горит. Иваки наклонился и обхватил губами возбужденную плоть, а нежные пальцы проникли в маленькое розовое отверстие, еще больше возбуждая.

– Ты готов?– прошептал Иваки, приподнимая бедра любовника, – я вхожу...

– М! Ах! Иваки!

– Прости, Като. Тебе не больно? – взволновано прошептал брюнет.

– Пусть, я хочу раствориться в тебе, Иваки, – прохрипел Като, обнимая возлюбленного за плечи...

– Я сейчас..! Като!

– Не сдерживайся, я...

Но договорить они не смогли, волна накрыла обоих с головой. И все еще продолжая сжимать Иваки в объятьях, Като шептал на ухо любимому: Прости меня, прости меня, Иваки!...

...Укрыв Като одеялом, Иваки обнимал его за плечи. Удовлетворив первую страсть и, наконец осознав, что живое, разгоряченное тело Иваки, он сжимает в своих объятиях, что нежные губы любимого прикасаются к его коже, Като буквально вытащил Иваки из машины, и едва добравшись до спальни, он выплеснул всю свою боль этого ужасного утра на возлюбленного. Иваки отдавался ему с той страстью и нежностью, которая всегда так возбуждала Като. И вот теперь удовлетворенный и успокоенный, прижавшись к плечу возлюбленного Като, прислушивался к биению его сердца.

– Объясни мне, что здесь произошло? Из рассказа Масахико я ничего не понял, – тихо произнес Иваки.

– Масахико! – Като подскочил на кровати, – где он?

– Успокойся, он уехал домой. Като, что так тебя напугало?

– Новости, – прошептал Като, вновь положив голову, на обнаженное плечо Иваки.

– Новости?! – непонимающе проговорил тот.

– Сегодня утром я увидел новости об аварии на Хоккайдо, я пытался тебе дозвониться, но твой телефон молчал.

– Он просто разрядился, а перезвонить было неоткуда. Но Като...

– Репортер, который снимал аварию, предоставил снимки с места происшествия, и там, – Като коснулся медальона на шее Иваки, – я увидел тело, с таким же медальоном, – прошептал парень. – Я подумал...

– Ты сумасшедший...

– Да, наверное. Но Иваки, помнишь, когда мы снимались для сериала о медиках, ты плакал, когда увидел меня в гриме, я тогда посмеялся, что ты все так близко принял к сердцу. Иваки, теперь я понимаю тебя, мое сердце почти остановилось. И хотя эта история с медальоном, была всего лишь недоразумение. Иваки, – Като поглаживал обручальное кольцо на безымянном пальце партнера, – давай подадим прошение о разводе... ну зачем тебе такой дурак!

Брюнет приподнялся на локте, заглянув в золотистые глаза любимого. Неужели он серьезно. Но в глазах Като было столько боли, что Иваки стало его жаль, и обнимая своего спутника жизни, он тихо произнес:

– Глупый. Без тебя моя жизнь не имеет смысла. Мы столько раз обсуждали это, – Иваки прижался щекой к рыжим прядям Като, – хотя в одном ты прав. Ты действительно одно сплошное недоразумение...

... «Когда я смотрю, как ты спишь, Иваки, здесь, рядом со мной в одной постели, в нашем доме. Когда я могу протянуть руку и коснуться твоего плеча. Когда ты ругаешь меня за легкомыслие, моя жизнь имеет смысл. Я так люблю тебя, Иваки. Пожалуйста, будь со мной всегда» – мысленно просил Като, засыпая на плече любимого.