Синий Сайт
Всего на линии: 1598
Гостей: 1598
Пользователей онлайн: 2

Пользователи онлайн
Кролик Эллин
Анатолий Шинкин

Последние 3 пользователя
Д. Красный
Dima
Dima

Всего произведений – 5050

 

Девушка с глазами Герды (часть третья, заключительная)

  Рейтинг:   / 5
ПлохоОтлично 
Ли Ната
Проза
Амалия, Безумная Марта, Кай и другие
Романтика
смерть некоторых персонажей. Не бечено, никем не прочитано со всеми вытекающими отсюда последствиями
16+ (R)
повесть
Герда умерла. Но жива Амалия. И жив Кай. И теперь он ищет Герду. История продолжается.
закончен
Мое. Произведение по мотивам сказок Андесена. Иллюстрации взяты из сети.
я сама
Очередная попытка закончить эту странную сказку удалась. Уже по традиции раз в год, летом, я пишу сказки про Герду. Надеюсь, на этом история закончится. И да, сказка вышла большой - более 80 000 знаков. Поэтому я делю на части. Часть третья.

  

Герда. Тогда и сейчас

Зеркало души

Девушка с глазами Герды (часть первая)

Девушка с глазами Герды (часть вторая)


  

***

Кай остановился в одном из домиков неподалеку от булочной, в одной из чистеньких и свежих комнат. Кровать, небольшой гардероб и стол – вот все, что находилось в ней, но ему и этого было много. Нигде не задерживаясь надолго, Кай не придавал значения вещам.

Но в этой комнате было то, что он не мог оставить без внимания.

На столе в простой прозрачной вазе стоял букет из белых и красных роз – нынешняя «визитная карточка» булочной-гостиницы. Как они напоминали ему детство... и Герду. Это было невыносимо. Первым порывом было выдернуть цветы из воды, растоптать их к черту... он хотел сделать это, но осколок в груди провернулся снова. В тысячный, миллионный раз, и Кай, охнув, схватился за сердце, побледнел и прислонился к стене. Смотрел, как завороженный. Его лицо было белым-белым, как лепестки роз цвета снега. Вся кровь и жизнь на мгновенье покинули Кая и сконцентрировались в алых бутонах. Они была как румянец на щеках Герды в те смешные моменты, когда он говорил ей комплименты. Неловкие, еще детские. И целовал в рдеющую горячую щечку.

Сделав пару шагов, Кай ничком упал на кровать как и был, в пыльной одежде, и вскоре забылся неспокойным сном.

   

Остаток дня прошел в бесцельном шатании по городу. Боль в сердце то усиливалась, то стихала, но была иной, не такой, как прежде. Казалось, то, что поселилось в груди, то, что давно живет отдельной жизнью, сейчас чувствует невозможный дискомфорт, никак не может угомониться, и вместо ставшей уже привычной, хоть и порой невыносимой пытки Кай чувствовал такое, что был готов руками разорвать собственную грудь, разломать кости и выдернуть на свет божий эту боль.

– Вы больны? – внимательно посмотрев на молодого человека, спросила напрямую хозяйка пекарни, когда Кай, набродившись по городу, вернулся и уселся за дальний столик булочной. Он попросил лишь чашку горячего чая. Да, с некоторых пор он стал пить горячий чай – в тщетной надежде согреться.

Не помогало. 

Но он пытался. Почему? О, эта глупая человечность!..

– Да, я болен, – подняв глаза на женщину, спокойно ответил Кай. За время путешествия он привык к разным вопросам. Привык реагировать спокойно и безразлично – впрочем, как и до этого... Хотя с некоторых пор он стал удивляться тому, как добры порой и люди, и животные. Раньше этого он не замечал. Отчего же все так интересуются? Неужто им не все равно?

– Я не спрашиваю, что с вами... Эх, вам бы поговорить с нашей Амалией. Даже если она не сможет помочь, поверьте, на душе станет легче.

– Амалия – кто это? – исключительно ради приличия спросил Кай. 

– Наш ангел-хранитель, – улыбнулась пожилая женщина, и морщинки лучиками скользнули к вискам. Но улыбка быстро погасла. – Правда, сегодня я не видела ее. Она сама захворала.

Хозяйка сокрушенно покачала головой.

– Слегла. Такая беда... не знаю, чем ей помочь. Никто не знает. Марта приходила, говорит, что лежит, бедная, встать не может, знобит ее. Повторяет, мол, холодно ей, холодно. Мол, зима пришла. Никак бредит? Какая зима? Вон погода какая чудесная, тепло совсем... А она заладила – зима пришла, лед пришел, снег мол, снег. О, что я вам все это говорю, вы же не знакомы с ней... Извините. Пойду... может, Марта приходила, а я не видела... аптекарь должен был приготовить для Амалии лекарство... спрошу...

Женщина ушла, не стесняясь, вытирая платком мокрые глаза. Кай думал о том, что вот, у кого-то горе – видимо, любят сильно эту Амалию, раз так переживают. Эх... Кругом горе. Их так много, горя и беды. И у него, у Кая, тоже беда.

Вопреки обыкновению ему отчего-то стало жаль девушку, которую он никогда не видел.

  

Посреди ночи Кай проснулся от криков, доносившихся с улицы.

Слышались и мужские, и женские голоса – кто-то плакал, кто-то звал на помощь, кто-то отдавал распоряжения. Явно происходило нечто из ряда вон выходящее – и Кай, не раздумывая, выскочил из дома и...

И сразу окунулся в сумасшествие.

Было людно, словно днем. Как угорелые, все спешили куда-то, мчались в одном направлении. Кай, спросонья поддавшись общей истерии, очутился в толпе, человеческий водоворот подхватил его и вынес к дому бывшей Безумной Марты.

Старенький дом горел. На фоне чернеющего в глубине ночи неба он выглядел как игрушечный – кукольный домик, ярко светящаяся страшная и притягивающая картина. Спичка, огромная спичка, вспыхнувшая и которую ничем не потушить, пока не сгорит до тла.

Свежевыкрашенные стены лизали языки огня, жадно и неистово. Пламя вырывалось из окон, еще немного – и займется крыша.

Двое мужчин держали Марту – пытаясь вырваться из сильных рук, она рыдала и кричала:

– Пустите меня! Пустите! Амалия! Амалия!

  

Пару часов назад

Ломая в отчаянии руки, Марта неслась по улице. Рухнув на крыльцо булочной, не в силах подняться, она стучала и стучала, и кричала и звала на помощь, как ей казалось, очень громко, чтобы разбудить, но на самом деле – тихо, сипло...

Но сон хозяйки пекарни был тем сном, который называют стариковским – спала она мало и сегодня, на счастье, еще не ложилась вовсе.

Услышав как кто-то скребется в дверь, она приоткрыла, ойкнула, распахнула настежь и Марта попросту ввалилась в булочную, распластавшись на полу, и всё повторяла: «Она не может умереть, только не она, я не виновата, только не она...». Бедная женщина ничего не могла толком объяснить, она заикалась, глотая из-за слез слова. Когда же наконец хозяйка пекарни поняла, что произошло, похолодела от ужаса.

По всей вероятности, больная Амалия пыталась согреться. Спички-то у нее всегда были с собой... Нет ну знали же, все знали, что опасно играть со спичками!.. Вот... доигралась.

Что-то вспыхнуло, пламя перекинулось на шторы. Погода стояла засушливая, дом занялся быстро. Как на беду, Амалия отправила Марту на другой конец города – уверила, что с ней все будет хорошо. Марта подрабатывала у аптекаря, и сегодня они как раз делали порошки, в том числе и от жара – для Амалии... Девушка осталась в доме одна.

Когда Марта вернулась с лекарством, которое должно было помочь Амалии, увидела, что дом горит.

Старое сухое дерево пылало бойко и весело, потрескивая и шурша...

  

Дом горел уже давно, пламя озаряло ночь кошмарно ярким светом, звук пожираемого стихией дерева страшно отдавался в ушах, словно ломались и трещали собственные кости. Горожане по цепочке передавали ведра с водой, стараясь затушить пожар. Но было бесполезно.

Кай тоже встал в ряд, тоже передавал ведра, а потом... потом ему показалось, что он слышит голос Герды.

Боль в сердце стала невыносимой.

Внезапно крик Марты прорезал ночь, перекрыв все остальные звуки. Крыша дома рухнула, провалилась внутрь. Столб искр взметнулся в чернильное небо.

На мгновение воцарилась тишина.

  

Раздумывать было некогда. Вылив на себя ведро воды, Кай ринулся в горящий дом.

Пламя обжигало, но он ощутил жар с удовлетворением. Горячо! Давно он не чувствовал ничего подобного. Наконец-то стало тепло! Жарко. Почти невыносимо.

В одной из комнат он чудом разглядел лежащую на полу девушку.

Он приподнял ее, кое-как обернул скинутой исходящей паром курткой, прижал что было сил одной рукой к себе, и, прикрывая лицо согнутой в локте другой рукой, выскочил, почти вывалился в окно...

Упав на землю, он думал только об одном – не причинить вред хрупкой ноше. Поднялся, сделал несколько шагов в сторону от горящего дома, и сам обессиленный опустился на траву.

Он всматривался в потемневшее от гари лицо девушки, когда она приоткрыла глаза.  

– Герда? – прошептал Кай и отшатнулся.

Сердце обожгло как огнем.

  

Подбежавшая Марта голосила и рыдала, люди, которые так и не смогли погасить пламя, оттеснили Кая от девушки. Немного помедлив, он сделал шаг назад, другой... развернулся и опрометью кинулся прочь. Он не хотел видеть эту девушку. Она напомнила ему Герду. Но это же была не она! Спасение казалось таким близким, когда он заглянул в ее глаза... и тут же надежда потухла, мгновенно, ведь это была совсем другая девушка. И ее звали Амалия.

  

Девушку устроили в булочной. Марта не отходила от нее ни на шаг.

Амалия быстра шла на поправку – она совсем не пострадала от пожара, и ее лихорадило все меньше, только пару раз в бреду она звала какого-то мужчину. Это было очень странно, ведь никто в городе не замечал, что она могла быть влюблена...

Когда она в первый раз пришла в себя, сразу попросила привести к ней того, кто спас ее. Но Кая не смогли найти. Он днями бродил по городу, уходил рано утром и возвращался поздно ночью, когда все уже давно спали.

По совершено необъяснимой причине он не хотел видеть эту девушку.

Ему отчего-то было страшно.

Но покинуть комнату, в которой на столе стояли розы, он не мог. 

   

То, что дом сгорел, было к лучшему – так сказала Марте Амалия. И объяснила, что ту больше ничего не связывает с прошлым. И правда. Интересный одинокий пожилой аптекарь после пожара очень обеспокоился физическим и душевным здоровьем Марты. Она, которая вообще не умела кокетничать, смущалась и робела, краснела, как молоденькая девушка, но каждый раз так радовалась, когда аптекарь приходил проведать ее и Амалию! Правда, он ничего не смыслил в цветах, но зато не скрывал своего интереса к молчаливой скромной женщине. Марте он тоже был по душе.

А Кай... до него доходили слухи, что девушка выздоравливает, и было достаточно. Странно, но становилось теплее. А еще Кай привык к этому городу.

Он даже думал о том, что если ему и придется вскоре умереть, он хотел бы умереть здесь – тут так много роз. Белых и красных. Поначалу они раздражали его и злили – понемногу он их полюбил. Кай чувствовал, что иногда он словно оттаивает – боль не так сильна. Наверное, это было предвестником конца. Ну, значит так тому и быть.

Однажды день выдался теплым-теплым, тихим-тихим, какими бывают только осенние дни. Природа уже готовится ко сну, и, хотя солнце еще яркое, уже не обжигает, и в воздухе чудятся отголоски первых заморозков. Но все еще хорошо на свежем воздухе, и во дворах и на улицах полно людей. А в парке не было никого – еще немного и стемнеет, и похолодает. Осенью холодает быстро.

Кай сидел на лавочке в небольшом парке, в отдалении от оживленной улицы, у прекрасного куста поздних роз. Он не думал ни о чем, ничего и никого не ждал, когда  увидел девушку, идущую по дорожке. Заходящее солнце путалось в светлых волосах, прохладный осенний вечер отступал, потому что ее улыбка граничила по теплу и яркости с весенний утром. Что-то знакомое было в ее облике. Она несла тяжеленную, по всей видимости, корзину – фигурка клонилась вбок. Когда девушка поравнялась с ним, он привстал и сказал:

– Давайте я помогу вам.

– Спасибо, если можно, – улыбнулась Амалия и посмотрела на Кая.

  

Кай протянул руку к корзине, заглянул девушке в глаза и задохнулся от боли, сложившись пополам.

– Герда, – выдохнул он волувопрос-полуутверждение. Корзина упала на землю.

Амалия внимательно посмотрела на него и произнесла:

– Нет, меня зовут Амалия. А вы... вы тот, кто спас меня, да? Спасибо вам.

Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

У Кая захолонуло сердце. Сердце?.. Он крепко сжал предплечья девушки и, не отрываясь, смотрел в глаза. Сам не понимал, что хочет сделать. Но только не отпускать.

Кай понимал, что у этой девушки на самом деле глаза Герды. Он не мог перепутать, никак! В них столько света, тепла, любви и ласки, в них столько желания сделать мир чище, добрее... и в то же время в них что-то еще неуловимо другое, то, чего не было в глазах Герды никогда. Может быть, в них... покой? Но не тот, не могильный, не тот, от которого страшно и мир замирает в последнем вздохе, а тот, что ровно и плавно текущая река, при взгляде на которую душа успокаивается и сердце бьется ровнее.

В глазах Герды всегда был водоворот, водопад – чувств, сил, эмоций... пока в них не поселилась смерть. Ее он видел в глазах Герды, когда она уходила из дворца. Как же он не понял тогда, не остановил?

– Да. Меня зовут Кай. Но... ты... ты так похожа на одну девушку... у тебя глаза моей Герды, это невозможно...

Во взгляде Амалии были неизмеримая глубина и мудрость.

– Возможно. Когда я была совсем маленькой...

  

6105830965569299027 n

Лет десять назад

...взгляд Кая из зеркала отпечатался на внутреннюю сторону век – и  Герда, скинув шубку с плеча, с размаху вонзила осколок себе в сердце.

Охнув, даже не вскрикнув, она осела на замерзшую землю рядом с девочкой.

– Тетя? – с волнением произнесла Амалия, потянулась в сторону Герды…

И распахнула зашитые веки...

...Амалия посмотрела на лежащую женщину, из груди которой торчал блестящий серебром осколок. С детским любопытством ребенок дотронулся до него – увы, девочка неоднократно видела смерть. Ей не было страшно.

Под горячими пальчиками зеркало оплавилось и растеклось, как сосулька под весенним солнцем.            

Мертвая женщина была очень красива. Правда, под закрытыми веками застыли струйки крови, растекшиеся к вискам. Но это не портило ее. Нежное лицо, обрамленное чуть вьющимися темными волосами, было на диво спокойно. Бледные губы сложились в подобие улыбки, казалось, что женщина просто спит – и снится ей что-то очень-очень хорошее.

Наверное, на небесах хорошо.

Амалия, с детской верой принявшая свои новые глаза, поцеловала Герду в холодные губы.

– Спасибо, тетенька, – прошептала она. – Когда я вырасту, я хочу быть такой, как ты. Я обязательно стану такой, как ты.

И светло улыбнулась.

  

Амалия светло улыбнулась.

– Герда... – прошептал Кай.

Он шестым чувством понял, что та «тетя», которая отдала свои глаза этой девочке, была никем иным, как его Гердой. Только она могла поступить так. Только с ее силой такое чудо могло случиться. Только Герда была той, которая могла смертью дать жизнь.

Любовь не умирает. 

Любовь сильнее смерти...

Сильнее всего.

– Она плакала тогда? – сухо спросил Кай.

– Да, наверное. Я тогда не могла видеть. Только слышала всхлипы. Наверное, плакала.

– Но зачем же она сделала это... – в бессилии Кай сжал кулаки. – Зачем, Герда, зачем?!

И Кай разрыдался – страшно, по-мужски, не сдерживая себя. Он и представить не мог, что способен плакать. Он и подумать не мог, что его так тронет смерть Герды. Вопреки тому, что он никогда не любил ее, мысль о том, что ее просто может не быть на свете, никогда не приходила в голову.

Когда он шел, частенько встречались люди, которые упоминали о ней. Они не называли имени, но, судя по рассказам, так поступать могла только Герда. Или Амалия?

Нет, Амалия слишком молода. А истории о прекрасной, но очень печальной женщине обрастали подробностями, превращаясь в подобие легенды – нет, это были рассказы именно о Герде. Кай был так уверен, что Герда жива, что она выжила после того, как ушла из дворца... Она ведь такая сильная! Но сейчас... На краткий миг он забыл о том, что она нужна была ему только для того, что бы достать убивающую его занозу, поселившуюся в сердце. Ему показалось даже, что он любил ее.

Но сейчас он не думал о себе – кажется, впервые в жизни он не думал о себе. Он думал о той, кто... о той, кого больше нет, и он никогда не увидит ее. Он пытался вспомнить, какой она была прежде, веселой и озорной, но память жестоко рисовала ему одну и ту же картину.

Маленькая, тоненькая фигурка, скользящая по зеркальной поверхности пола дворца Снежной королевы. Грязная, оборванная, раненая. И в то же время – она дошла, она нашла его! Пришла спасти его, чего бы это ни стоило! Как же она смогла его найти? Неужели она на самом деле так сильно его любила?..

– Зачем же... – снова прошептал он.

– Она сделала это ради другого человека. Ради меня...

– И ты... ты смогла с этим жить? Как? Как можно жить, зная, что кто-то отдал себя из-за тебя? – Кай говорил про Амалию, но в то же время он говорил и о себе.

Он внезапно осознал, что вся его холодность и отстраненность, все его желание остаться наедине самим с собой и складывать холодные слова из холодных букв – воедино, вечно, и чтобы никто не нарушал гармонию – все это такая ерунда по сравнению с короткой человеческой жизнью, и с тем, что кто-то другой готов отдать свое сердце тебе – по кускам...  Нельзя лишать другого человека надежды. А если надежды нет, на самом деле нет, то нужно постараться найти в себе хоть немного... тепла... сочувствия... и не убивать идущего за тобой на край земли только потому, что этот кто-то имел несчастье тебя полюбить.

Как теперь жить? Если недолго – пускай... Так даже лучше.

Так будет лучше.

И холодное сердце не может жить с такой ношей.

  

– Да. Я смогла жить с этим. Смогла. Порой судьба преподносит нам странные подарки. И кто мы такие, что бы отказываться от того, что дается нам вне нашего желания? Когда мы не просили. Но раз дано, значит, надо принять и делиться. И я теперь тоже хочу дарить. Во мне словно... две меня, понимаешь? Я и она. В два раза больше сил! 

Подарки... Герда была подарком – Кай понял. Ему, изначально, ни за что, просто так. Ему, вздорному и эгоистичному мальчишке, была подарена полная его противоположность – открытая, наивная, любящая Герда. Она была от широты и щедрости души судьбы подаренным ему чудом, а он...

– Она умерла не из-за тебя. Она умерла из-за меня. Я предал ее. Она любила меня, а я...

  

Из глаз Кая текли слезы. Странно, но ему не было стыдно. Рядом с этой девушкой плакать было так естественно. Амалия смотрела на него сейчас без тени улыбки, понимающе и совершенно не осуждая.

– Вот ты какой – Кай, которого любила та... тетя... а я ведь забыла, как ее зовут. Герда – красивое, гордое имя...

– Да... она была очень красива. И... гордая, пока...

«Пока я не сломал ее», – так подумал Кай. Странное дело – он не ощущал голоса совести, ему не было ни стыдно, ни жаль, он не корил себя и пытался воззвать к призраку Герды, стараясь вымолить прощение. Это было просто не его. Ему было не нужно. Герде, наверное, уже тоже. Зачем тревожить мертвецов, зачем ворошить прошлое и пытаться разрешить то, что решилось само собой давным-давно? Он принял это как неизбежное, горькое и несправедливое событие. Да, он виноват – но сейчас каяться все равно бесполезно. Ничего не изменить. Но и жить с этим он не сможет.

Кай просто понял, что все в жизни получается взаимосвязано – он заслужил то, что происходит с ним сейчас. Он сломал Герду – в тот момент, когда мог бы сказать ей что-нибудь другое, не такое жестокое и уничтожающее, он мог бы... пожалеть ее, не добивать? Нет, не мог. Увы, он такой. А она любила его совершенно зря.

Ну, ей просто надо было кого-нибудь любить. Каю было искренне жалко, что так вышло – но своей вины он не чувствовал, хоть и осознавал ее. Кто ж виноват, что она такая однолюбивая, Герда...  ни он, ни она не виноваты, видимо. Просто так случилось. Так сложилось. Вернее, не сложилось, у  них.

 Но да... и все же нужно платить. Всем и за все. Герда расплатилась за свою наивность и глупую беззаветную любовь – смертью. Она не сумела измениться, не сумела жить с этим. И умерла.

Он тоже расплатится за свою жестокость. Тоже смертью.

Потому что кроме Герды некому вынуть осколок из сердца Кая.

Потому что сам он не сможет измениться, а кроме Герды его не в силах изменить никто.

  

Но все же смерть Герды была не напрасной – как прекрасна Амалия! Несмотря на боль в сердце и в глазах, Кай сохранял ясность рассудка – все эти годы, и сейчас безусловно, тоже, – и любовался девушкой совершенно искренне. Как она прекрасна, эта девушка с глазами Герды. Только совсем-совсем другая, хоть и чем-то неуловимым так сильно на нее похожая. В ней тоже много любви, тепла, добра, света... но в ней нет смерти. А за Гердой, казалось, смерть шла по пятам, пока не забрала ее. Но... Герда оказалась сильнее самой смерти – она дала глаза этой девочке. Глаза, жизнь и возможность творить добро. Много добра... Совершила чудо, которое под силу только Богу.

Странно, что  Кай сейчас вспомнил о Боге.

Он посмотрел на небо – ему показалось, что там, на небесах, должны смеяться над ним.

Побежденная Гердой смерть теперь взяла реванш. И смеялась ему в лицо.

Его смерть будет напрасной и пустой... Ну, значит, так этому и быть. Пускай произойдет то, что должно произойти. Он примет это и не дрогнет.

А Амалия... она сама жизнь. Смерть к ней даже не приблизится – как не может черная ночь повстречаться с белым днем.

  

Девушка с глазами Герды

  

Амалия внимательно смотрела на Кая, улавливая каждое движение его души, чувствуя его эмоции – нет, конечно, не понимая конкретно что происходило с Каем, но что творится нечто из ряда вон выходящее, она ощущала прекрасно. И, поймав волну происходящего, Амалия сердцем не отпускала ее и двигалась по ней вместе с Каем, переплетясь душой с ним и с Гердой.

– Всю жизнь мне казалось, что я кого-то ищу. Так значит это ты тот, кого я искала так долго?

Она на мгновенье почувствовала себя маленькой девочкой, и перед ней вновь ожила картинка – лежащая на снегу красивая женщина с кровавыми подтеками у закрытых глаз... В это момент из глаз Кая потекли кровавые слезы. Он охнул, побледнел еще сильнее, если только это было возможно, схватился рукой за сердце, потер глаза, и на коже вокруг осталась сетка тонких кровящих порезов.

Это выходили из глаз осколки волшебного зеркала.

Алмазная пыль злого зеркала...

Рука у груди ощутила влагу. Кай опустил взгляд – рубашка окрасилась красным. Он провел рукой по груди и с удивлением уставился на пальцы.

Красное пятно растекалось, пропитывая тонкую ткань. Жгло невыносимо, словно кто-то вынимал из него сердце... или душу. Словно что-то хотело выйти из сердца, нечто чуждое, то, что мешало дышать все эти годы, стремилось покинуть привычное место.

Амалия потянулась к мужчине и с нескрываемым любопытством распахнула на нем рубашку. Кай даже не удивлялся тому, что она делает – удивляться уже было невозможно ничему.

Амалия с видом исследователя уставилась на показавшийся из груди мужчины осколок.

Было больно. Это действительно было больно! Так, как не было никогда до. Кай почти не дышал – ему показалось, что из него вырезают сердце. Сейчас, в эту секунду.

– Погоди, – прошептала Амалия. – Дай я.

И улыбнулась.

Она взялась пальцами за торчащий край и потянула, чуть в бок и на себя. Кай покачнулся и застонал, пытаясь отстраниться.

– Тшшш, – прошептала она так же, как уговаривала тогда, в лесу, волка, чтобы тот не рычал и не кусался. – Все будет хорошо...

Ухватиться толком было невозможно. Амалия вытерла скользкие от крови пальцы о платье, обернула руку подолом и, перехватив сильнее, рванула...

Длинный осколок зеркала, окровавленный, страшный, вышел из груди мужчины. Кай покачнулся, рыча от боли, рухнул на землю и затих. Амалия опустилась рядом и повинуясь внезапному порыву, прижалась губами к ране, из которой шла кровь. Она пила, высасывала из Кая отравленную за многие годы осколком зла кровь и одновременно отдавала свое тепло,  жизнь, свет, запечатывая рану губами.

Неизвестно сколько прошло времени, но кровь перестала идти. Амалия почувствовала, что сердце Кая бьется ровно. Он открыл глаза, понял, что оба они лежат на земле, увидел прижавшуюся к его груди девушку, потянул, приподнял ее... и замер от ужаса, когда увидел, что ее рот в крови.

– Все хорошо? – просияла Амалия и вытерла губы рукавом.

На измазанном кровью лице белокурой красавицы сияли теплые карие глаза его Герды. Амалия улыбалась, широко и счастливо. Из руки она не выпускала окровавленный, тонкий, похожий на кинжал осколок зеркала.

Вот сейчас Кай почувствовал, что сходит с ума. Смотреть на это было невыносимо. Это не укладывалось в голове, все происходящее было за гранью любой, самой дикой реальности. Мир вокруг стал резче, отчетливее, в душе проворачивалось что-то новое, доселе неведомое. Тонкое, щемящее чувство, ноющее и сладкое одновременно, и жуткое – как окровавленное лицо Амалии, и в то же время притягательное до невозможности.

Но внезапно Кай осознал, что уже не больно. Что иглы в сердце нет, ничего не болит и не колет... и легко дышать.

И провел рукой по груди – у сердца еле-еле прощупывался небольшой шрам, как раз такой длины, ширины какой был осколок в руке девушки. И замер, почувствовав неладное.

Девушка, не отрываясь, смотрела в покрытое кровавыми разводами зеркало. И улыбалась. Кай не мог знать, что она видела там. А Амалия видела в нем глаза Герды. Свои глаза. Свои глаза на своем лице. Или на лице Герды?

Страшно блеснуло зеркало, когда девушка внезапно замахнулась...

  

– Нет!!! – Кай перехватил руку Амалии за секунду до того, как осколок был готов вонзиться в грудь девушки. Девушка вскрикнула от боли и разжала пальцы.

Зеркало упало к ногам Кая и Амалии и... не раскололось.

– Нет. Я не вынесу потери еще и тебя. Зачем?

– Я не знаю. Кажется, так надо? – улыбнулась Амалия. – Мне кажется, я должна отдать то, что подарила мне Герда – это мне не принадлежит.

– Что же? Глаза?.. Не думаю, что Герда бы хотела этого.

– Нет. – Амалия посмотрела на Кая внимательно, и – уже без улыбки. – Тебя. Мне кажется, Герда поступила бы так.

– Ты не она.

– Я не она, – эхом повторила Амалия.

– Но у тебя ее глаза. И ты спасла меня. Кто же ты на самом деле?

– Амалия. Не Герда. И ты никогда не сможешь полюбить меня. Как любил Герду.

– Я любил Герду?.. Я уже не знаю... Наверное, любил... так, как мог. Я запутался, Амалия. Помоги мне... еще раз? Я хотел бы знать, что она думала, что я любил ее.

Кай чувствовал себя растерянным. Казалось, он распался на куски и его нужно собрать, но если Амалия смогла спасти его от смерти, сможет ли она вернуть ему... душу?

– Ты ее любил, скажи? Только ты сам можешь ответить на этот вопрос. Ты хотел бы быть с ней, если бы все можно было вернуть?

– Да.

Кай понял, что сейчас говорит чистую правду.

Если бы не Герда, он бы не познал красоту Вечности... красоту, к которой он приблизился практически вплотную. И не узнал бы, если бы не Герда и ее глаза, как прекрасна жизнь и любовь – сейчас.

Хотелось жить, любить...

Рядом была Амалия.

Странная. Невозможная, удивительная, та, которая вместо Герды спасла его – от Вечности, с объятиями которой он почти смирился...

– Мысль о ней привела меня к тебе. Благодаря тебе я понял, что свет сильнее. И кто я, чтобы отказываться от такого подарка? Не хочу отказываться. Амалия... ты...

Нет, он не любил Герду. Но в это момент ему очень хотелось, чтобы было так, и, может, на самом деле, когда-то он любил ее? Просто забыл. В конце концов, может... он сможет полюбить Амалию? Она так похожа на Герду... и у нее глаза Герды. И в то же время она совсем другая – та, с которой хочется быть рядом... нестерпимо, но сумасшествия. Может быть от того, что хотя она отдает себя целиком, ты понимаешь, что она тебе не принадлежит?

  

Кай прижался к ее губам, чувствуя, что сходит с ума от близости девушки... и от вкуса собственной крови на нежных губах. Он хотел обладать ею – полностью, сейчас. Ощутить вкус жизни, крови, боли – которую дарит единение с тем, кого ты хочешь больше всего на свете. Боли, граничащей со смертью, и дарующей воскрешение.

Амалия с готовностью ответила на поцелуй, и Кай, зарываясь руками в ее волосы, лаская плечи, спину, сжимая ладонями тонкую талию, чувствовал, что не выдержит, если не получит ее. В ней была жизнь. В ней были жар и огонь.

Кай хотел жить и хотел ощутить этот огонь – забрать его себе и, как ни странно, поделиться тем жаром, который сейчас сжигал его изнутри, бился в каждой частичке его тела, пульсировал и наливал холодное тело раскаленной лавой.

– Пойдем к тебе, – прошептала, отстраняясь, Амалия. И улыбнулась, наклоняясь, поднимая осколок.

Кай, заглянув в глаза... Амалии?.. Герды?.. крепко взял девушку за руку и не отпускал до самой гостиницы. А корзинка осталась лежать на тропинке в парке. 

  

tidus and shayne by omupied d4pm8es

Кай, сгорая от желания, срывал с девушки одежду, сходя с ума от ее невозможной нежности в ответ на его не ласковые, резкие, порой срывающиеся от нетерпения в грубость прикосновения. Терял способность о чем-то думать вообще – от запаха ее нежного тела, от каждого несдерживаемого стона и готовности, с которыми она отдавалась ему, от удивляющей его силы и обволакивающей обоих плавности, словно река... река жизни. Что же они делают?..

И не променял бы это ни на что.

– Смотри на меня, – потребовал Кай в тот самый момент, когда звезды, кружащиеся в сумасшедшем вихре, готовы были сорваться с небес. Амалия, широко распахнув глаза, сколько могла, глядела на Кая. Когда же небо рухнуло, осыпав их водопадом звезд, укрывая обоих острым сиянием и погружая в состояние вневременного и внепространственного полета, Амалия выгнулась, забилась в накрываемом с головой блаженстве, запрокинула голову и, закрыв глаза, простонала его имя:

– Ка-а-ай...

На полу, у постели, тускло мерцал осколок страшного зеркала.

А на столе в вазе стояли розы. Белые и красные.

 

***

Наутро Кай проснулся, счастливый и обновленный. Было тепло. Странное, такое новое чувство – когда тепло. И хочется улыбаться.

Солнце светило в окно. Хотелось смотреть на его свет и жмуриться, жмуриться...

«Смешная, милая, странная», – и правда улыбался он, вспоминая, какой была открытой и стеснительной Амалия, одновременно смелой и застенчивой. Как после пряталась в его объятиях и не смела поднять глаза. А он гладил ее, как котенка, прижимал к себе бережно, как самое дорогое, как сокровище, которое он так долго искал, как чудо, которое он теперь никому не отдаст, раз оно уже оказалось в его руках.

И он так хотел посмотреть в ее глаза сейчас, при свете дня! Глаза его Герды... или Амалии? Он любил Герду, но ночью обнимал Амалию. Глаза Герды были закрыты, когда она на пике удовольствия простонала его имя. Это была Амалия? А он страшился вспомнить – ведь называл ее и Герда и Амалия попеременно... Но Герда уступила Кая Амалии. То, что не смогла сделать Герда, завершила Амалия. И сейчас Кай старался отдалить то мгновенье, когда увидит Амалию, тихо спящую рядом, так тихо, что даже не слышно ее дыхания. И страшился того момента, когда она откроет глаза и он заглянет в них... Не будет ли ему... стыдно? Внезапно он вспомнил, что она твердила ему после, когда, истомленные, они засыпали в объятиях друг друга.

«Зажигая спичку, вспоминай меня».

Он потянулся... постель рядом была пуста.

На подушке лежал коробок спичек.

  

– Амалия!!! – он вскочил, кинулся было из комнаты, опомнился, на ходу натянул штаны и выскочил на улицу.

Но девушки след простыл.

Солнышко светило вовсю, яркое, словно лето внезапно вернулось. Люди кто торопился, кто шел не спеша, прогуливаясь. Но никто, никто не видел девушку, которую, отчаянно жестикулируя, пытался описать каждому встречному Кай.

Сбиваясь в описаниях, понимая, что говорит то о Герде, то об Амалии, Кай схватился за голову. Мир несся вокруг в бешенной скачке, с каждым витком унося ту, которая вернула его к жизни, все дальше и дальше.

– Марта!!! – внезапно радость нахлынула волной, он кинулся к идущей навстречу женщине. Марта должна знать, где Герда!

– Она ушла, – светло улыбнулась в ответ Марта. Она уже совсем была не похожа на сумасшедшую. – Сказала, что ей пора. Грустно, правда? Но что делать... Если ее ждут, она должна идти. Наше солнышко... пускай светит. Нельзя ведь посадить солнце в клетку и держать только для себя, правда?

Кай в бессилии прислонился к ближайшей стене.

Солнце нельзя посадить в клетку.

Было горячо и больно. И невероятно светло.

Кай поднял глаза к небу – небо было таким ослепительно и пронзительно синим, как бывает только осенью. Глубоким. В нем, казалось, можно утонуть.

Как больно смотреть на свет.

– Доброго пути, Амалия, – прошептал Кай. – Доброго пути, моя Амалия с глазами Герды. Прощай...

На сердце стало легко. Легко и печально.

Так, как никогда не бывало прежде.

  

***

  

Улыбающаяся девушка шла по улицам города.

В карманах накидки у нее было полным-полно пачек со спичками, а в дорожной торбочке лежал осколок страшного зеркала.

Она знала, что у нее впереди еще долгая, долгая дорога. Скольким людям нужна помощь... скольким нужен тот, кто поможет почувствовать себя живым, поможет поверить в свет, обрести надежду и веру, радость, желание жить... она может дать все это, потому что она – Амалия, девушка с глазами Герды. Девушка, у которой ее собственная сила и сила Герды.

Да... У нее есть все, что было у Герды. У нее нет только одного, что было у Герды – той нужна была любовь в ответ, ей же ничего не нужно взамен. И она не знала что такое привязаться к одному единственному человеку, так, чтобы отдать за него все. В том числе и жизнь. Она хотела дарить, и умела это делать. Только дарить. Брать ей было не нужно – у нее и так полно любви и тепла, двойная мера. А еще – огонь, который у нее всегда с собой.

Спички.

Надо же, спичек было недостаточно, чтобы помочь Каю. А пожара, сотворенного ими, оказалось в самый раз... маленькая спичка может принести достаточно тепла, и маленькая же спичка может принести такое пламя, которое способно растопить самую ледяную душу. Если только сам не сгоришь...  Риск всегда есть, но он оправдан.

  

«Может быть, когда-нибудь я узнаю и что такое любовь? Такая, всепоглощающая, самоотверженная, чтобы отдать саму себя», – размышляла Амалия. Она не думала о том, что обладает своим, особенным умением любить – умением оживлять застывшие души. Просто принимала все как есть, не задумываясь. Ведь когда знаешь, что такое боль и страх, и смерть, все в жизни принимаешь как должное.

Она с детства хотела быть такой, как Герда, а теперь, после встречи с Каем, хотела этого еще больше. Но желание не мучило ее – наоборот, придавало сил и радости. Что это такое – получать любовь, желать любви? Жить ради кого-то одного? Это так интересно...  за что же любят? За что же Герда так любила Кая?

Ведь она, Амалия, тоже полюбила Кая!

«Ведь я и правда люблю их всех, любила всех и каждого – всех, охотника, мою дорогую хозяйку-булочницу, Марту, Кая... но почему я не люблю каждого настолько, чтобы остаться с одним из них навсегда? Почему мне кажется, что тепло нужно дарить как можно большему количеству людей? И если я останусь с одним, остальные будут обделены? А людям так нужно тепло! И я поделюсь. Где-то я очень-очень нужна, я знаю. Жалко Герду, как же мне жалко ее... ей так нужен был Кай, что заслонил собой весь свет... так хотела его спасти, что забыла о том, кто она сама – о том, что спасать уже надо было ее... и она никого уже не могла спасти. Хотя.... все равно смогла – меня? Так значит, она сильнее меня?»

Что значит любить так, что бы отдать собственную жизнь?

Амалия не знала.

  

Никогда никому себя не навязывая, она несла тепло и любовь, и если людям было нужно – отдавала, и не требовала ничего взамен. Желания светить у нее было предостаточно, а глаза Герды не давали ей разочароваться в людях и остановиться в желании творить бескорыстное добро. Но главным отличием Амалии от Герды было то, что ей не нужна была любовь в ответ. Амалия не была Гердой – и ей чуждо было самопожертвование, хотя именно его она и совершала, но – не задумываясь об этом. Никому не была в тягость. Никого не заставляла чувствовать себя виноватым, когда люди принимали ее тепло, любовь и свет...

А еще... в отличие от Герды она не могла выделить кого-то одного. Наверное, кто-то то скажет – она никого не любила?

Но это и к лучшему. Она, в отличие от Герды, никогда не настаивала на своей любви. Всегда уходила до того, как успевала надоесть. Никогда не растворялась в  ком-то так, чтобы потерять себя. И люди вспоминали ее с чувством легкого сожаления и грусти. Но – с любовью и радостью. А не отмахивались от памяти о ней, как от назойливой мухи, которую приходится терпеть, потому что лета и тепла без мух не бывает...

Амалия знала и то, что на небесах хорошо, а до тех пор нужно сделать так, чтобы те, кто встречаются ей на пути, получали как можно больше солнышка. Не чувствуя боли, не чувствуя страха, она не чувствовала и сожаления. Не знала разочарований.

Герда слишком поспешила на небеса.

Хотя...

Она ничего не умела в жизни – только любить. А когда тот, другой человек насытится любовью, ему нужно что-то еще. Ну нельзя же всегда питаться сладостями? Нужно и мясо, и рыбка, и соленья, и еще много-много других вкусов и оттенков... жизни. А больше у Герды ничего не было, зато была потребность отдавать. И она продолжала отдавать любовь даже тогда, когда это уже никому и не нужно.

Неудивительно, что она страдала от этого сама.

Да, таким, как Герда, лучше на небесах.

А она, Амалия, пока туда не торопится. Всему свое время.

У нее, у Амалии, еще много тут, на земле, незаконченных дел.

  

Амалия шла и любовалась яркими цветами и все еще иногда зелеными, но уже словно тронутыми кистью с разноцветной краской деревьями – лиловой, бордовой, алой, золотой, охряной...  деревьями, домами под красной черепичной крышей, скамеечками и фонтанами, взрослыми людьми и стариками, котятами и птичками на ветках... и улыбалась всему миру и более всего – играющим детишкам. Смотрела на мир широко распахнутыми глазами и в миллионный раз благодарила Герду за невообразимо щедрый подарок. Благодарила Кая за то, что поверил в нее. Она шла в осень, зная, что скоро-скоро наступят холода, а она просто обязана сохранить в себе это удивительно тепло и солнце – ведь впереди долгая зима, проникающая в дома и в души.

Амалия шла творить добро. Просто так. Не требующее ничего взамен, то добро, которое уходит, когда в нем больше нет потребности, но уходит без слез и сожаления, уходит туда, где оно сейчас нужнее. Она прекрасно знала, что если она скажет это вслух, ее примут за сумасшедшую. Ну кто в здравом уме додумается до такого?..

Но ей было все равно. Ведь нести свет можно и не крича об этом на весь земной шар.

Просто улыбаясь.

А потоки зависти, недоброжелательности и зла всегда обходили ее стороной, не задевая ни капли. Просто не могли пробиться через ее собственный свет, помноженный на свет Герды. И высыхали, иссякали, исчезали. А Амалия шла и несла с собой и в себе свет. Свет, которым она собиралась делиться со всеми, кому это будет нужно.

Она умела это делать как никто другой.

  

Амалия уходила с легким сердцем. Она любила всех и каждого, кто оставался в городе, но покидала без сожаления. Даже Кая покидала без сожаления. Знала, что с ним все будет хорошо. Все будет хорошо и у Марты, и у доброй хозяйки булочной...

Тут она сделала все, что смогла. Дальше уже люди сами... и розы. В городе она оставила достаточно любви, добра и роз. Сколько ждет еще городов, селений, встреч, будут новые люди, новые истории, новые тревоги и радости! Но главное, будут люди, которые нуждаются в тепле.

Она поделится.

И, может, когда-нибудь повстречает такую любовь, какая была у Герды.

Амалия очень хотела узнать, что это такое. А пока... в путь.

Много где нужен свет.

e-max.it: your social media marketing partner

Добавить комментарий

Уважаемый читатель!
При конкурсном голосовании просим оценить текст, поставив оценку от 0 до 10 (только целое число) с обоснованием этой оценки.

Помним: 0 — 2: работа слабая, не соответствует теме, идея не заявлена или не раскрыта, герои картонные, сюжета нет;
3 — 4: работа, требующая серьезной правки, достаточно ошибок, имеет значительные недочеты в раскрытии темы, идеи, героев, в построении рассказа;
5 — 6: работа средняя, есть ошибки, есть, что править, но виден потенциал;
7 — 8: хорошая интересная работа, тема и идея достаточно раскрыты, в сюжете нет значительных перекосов, ошибки и недочеты легко устранимы;
9 — 10: отличная работа по всем критериям, могут быть незначительные ошибки, недочеты

Комментарии   

 
# Умка 22.05.2018 18:02
Вот я и добралась до третьей части - самой эмоциональной. Там, где рука об руку бродят любовь и смерть, спокойно не бывает. Очень неоднозначные у тебя получились герои. Как и в жизни, в общем-то. Как во всякой сказке или легенде они немного утрированы. И холодная отстраненность Кая, и всепоглощающая любовь Герды, и доброта Амалии (первое, что приходит в голову при сравнении - "Тиль Уленшпигель").
История еще раз напомнила, что нет плохих, хороших и странных. Есть разные. И их надо принимать такими, какие они есть. Во всяком случае, стараться.
Теперь объясняется, почему прозрела Амалия. Хорошо, что ее не тяготит "наследство" Герды. Ведь это глаза могли достаться человеку, который совсем не жаждет нести тепло в мир. И тогда он бы разрывался между своими желаниями и желаниями Герды. И хорошо, что ей на пути не попадались однолюбы. А то им могло быть очень больно, когда Амалия уходила.
Амалия из тех, которых называю "блаженными". В обычном мире им жестоко достается от обычных людей, но в сказке этот момент сглажен, акцент сделан на другое.
В истории немного много повторов. И про осколок и боль в сердце Кая, и про любящую всех Амалию. Из трех последних абзацев можно было бы сделать два, а то и один.
А в целом мне понравилось. Даже собиралась на середине третьей части похлюпать носом, но сдержалась: читала на работе.
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Li Nata 22.05.2018 18:14
Ооо!!! Спасибо огромное) аж выдохнула с облегчением.
Спасибо))) рада, что понятно и что - принимается, такая сказка и такой вариант.
На мои тексты частенько отзывы противоположны, то хвалят, то ругают)) поэтому, не отрицая отрицательных отзывов, положительным радуюсь, как ребенок))
Подробно отвечу чуть позже)
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Умка 22.05.2018 18:26
Противоположные отзывы - значит задело. Есть, что сказать.
И не сомневайся - ты талантливый человечек с воображением. А подделываться под всех все равно не получается:)
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Li Nata 23.05.2018 20:12
Цитата:
Противоположные отзывы - значит задело. Есть, что сказать.
согласна) но это слегка дезориентирует))

спасибо))

Цитата:
А подделываться под всех все равно не получается:)
ну... конечно нет. Всем мил не будешь)
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Умка 23.05.2018 21:05
Тут надо просто выбрать, кого слушать, а на кого не обращать внимания. Благо на нашем сайте есть умные люди.
Я сейчас участвую в одном конкурсе. 250 работ. Т.е. отзывов набралось много. От "прямо в печать" до "полное г..но". Так я все соберу, а потом буду решать, кому верить, а кому нет. И в зависимости от этого править.
Ну и еще, если два человека в одном месте поняли не так: значит точно надо менять:)
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Li Nata 23.05.2018 22:18
Да понятно, конечно.
Я тоже так обычно делаю - все собираю, а потом думаю, как и что поправить.
Но это на конкурсах. В обычной публикации так у меня не часто бывает) не знаю, или править нечего, так чудесно, или... безнадежно настолько))) (смеюсь) или просто люди с разной жизненной позицией - ну не их это чтение, чего народ мучить)) а за комментарии я всегда благодарна. Просмотры это ж так... я ж не знаю, может, кто-то открыл, пару абзацев глянул и закрыл))
Просто, наверное, тут дело еще в том, что я автор-одиночка чаще всего, и выкладываю текст тогда, когда он уже готов и его просто невозможно переписать - можно чуток поправить, подчистить, что-то улучшить, поспорить, в конце концов. Но глобальные изменения невозможны, я, кажется, ни разу не переписывала свои тексты, чтоб там что-то сильно менять. Незачем. Да и проще новый написать, чем переделывать.

Хотя кстати вот с этим поспорю -
Ну и еще, если два человека в одном месте поняли не так: значит точно надо менять:) - не факт, смотря каких два человека) если те, кого слушаешь и доверяешь, или в чьей квалификации уверена, то без сомнения да. А если два мимопробегала или в ком не уверена по разным причинам - то все же автору порой виднее.

Потом поделись про конкурс) явно ж анонимно, да? Так что лучше давай не во избежание)
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
+1 # Li Nata 06.09.2016 18:54
Надо же... спасибо. Ожидание было вознаграждено по полной) ты многое поняла верно, а значит мне удалось. Не скажу все - коммент читала два раза, не все в голове уложилось. Но относительно Герды и Амалии ты во многом права.
Да, Герда была такая. Болтливая, яркая, шумная. И нравилась такая - болтливая, яркая, шумная. И устал Кай от нее - именно от такой. Ну а ей - да, не хватило опытности. Оставить его в покое - на время, дать побыть одному и соскучиться.
У нее и мысли такой не было - как. ты правильно сказала, она без него умрет же.
Почти в прямом смысле. Ну и умерла. Когда точно уже - без него. А Амалия... она другая. И я очень рада, что страшно.

Так и должно быть.
Потому что Амалия во многом идеальна. С ней легко. Быть. И отпускать. Она не упрекает. Не обвиняет. Ей ничего не надо. Она просто несет свет. И это весьма странный свет.

Ну а теперь представь, что кто-то сделал нечто, что другого бы задело, причинило боль – а ей нет. То есть, она не подаёт окружающим сигнал – «не делай со мной такое». Для другой стороны это отсутствие «отрицательного» сигнала – разрешение: «это делать можно»
))))) а ты увидела верно)) именно так. Изначально я хотела вставить кусок из прошлого Амалии, когда "с ней делали страшное".

Но я и так не пишу добрых сказок, а это вообще было бы))) страшно. И то, что было, и как пережила)) Так что ограничилась куском из Зеркала души.
Но мне она очень нравится))) Амалия. Ей нельзя причинить боль))
Это классно.

Надо же, читается все, что я хотела))
Это не сказка и не быль, ты права. Но в ней достаточно правды))) и много выдумки.
Собственно, я написала что хотела.
Тапки поправлю. Спасибо.
И еще наверное напишу в ответ на коммент.

ps комментом вышло, не ответом. Ну, ладно.
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Fitomorfolog_t 06.09.2016 16:24
Комментарий инквизитора

Добрый день, Ната )

Вот я наконец и добралась до общего впечатления. Но сначала – несколько тапков по третьей части:
Во-первых, мне кажется, что последний фрагмент очень затянут, некоторые мысли в нём повторяются неоднократно. Возможно, есть куда сокращать?

Во-вторых, блохи – их тут чуток побольше, чем в первых двух частях.

«А Кай... до него доходили слухи, что девушка выздоравливает, и было достаточно. Странно, но становилось теплее» – а где он жил в это время? О ведь ушёл из той комнаты, которую снимал?

«чудятся отголоски первых заморозком» – заморозков

«Под горячими пальчиками зеркало оплавилось и растеклось, как сосулька под весенним солнцем. – неразрывные пробелы в конце абзаца.

«нет, это были рассказы именно о Герду» – о Герде.

«И кто мы такие, что бы отказываться от того…» «так, что бы отдать за него все» «Такая, всепоглощающая, самоотверженная, что бы отдать саму себя» «но почему я не люблю каждого настолько, что бы остаться…» «Что значит любить так, что бы отдать собственную жизнь?» «Никогда не растворялась в ком-то так, что бы потерять себя» «а до тех пор нужно сделать так, что бы те, кто встречаются ей на пути» – во всех этих случаях «чтобы» слитно.

«Словно что-то хотелось выйти из сердца» – хотело.

«та, с которой хочется быть рядом... нестерпимо, но сумасшествия» – до сумасшествия.

«Скольким людям нужна помощь.. скольким нужен тот, кто…» – после «помощь» или многоточие, или одна запятая, тут две точки.

«У нее нет только одного, что было у Герды – той нужна была любовь в ответ, ей же ничего не нужно взамен. И» «Но главным отличием Амалии от Герды было то, что ей не нужна была любовь в ответ. – вот как раз пример повтора мысли в последней части. Мне показалось, что есть и другие, надо посмотреть внимательнее ))

«она не знала что такое привязаться к одному единственному человеку» – запятая после «знала» и «одному-единственном у» через дефис.

И напоследок – блоха из первой части, выловленная только при перечитывании:
«Неужели она, глупая, не поняла что он попросту сбежал от нее?» – запятая перед «что».


Теперь – впечатление )) Надо сказать, что оно неоднозначное, и поэтому думать пришлось долго. Возможно, моё восприятие персонажей отличается от твоего, но это нормально ))

Сначала о Герде. Здесь она показана глазами Кая, через его воспоминания – и поэтому оказалась другой. Неожиданной.

«Слишком шумная, слишком яркая, слишком веселая. Как можно постоянно столько говорить? Как можно постоянно столько говорить с ним обо всем – о себе, о других, о нем? Для того, чтобы думать, нужна тишина. А Герда лишала его тишины и, видимо, не отдавая себе отчета в том, что раздражает, вот этим своим постоянным трещанием отвлекала от мыслей, отнимала любую возможность быть самим собой. Остаться наедине с собой – хоть ненадолго. Разве это много? Разве он так многого хотел? Неужели она, глупая, не поняла что он попросту сбежал от нее?»

Конечно, я понимаю, что Кай, в сердце которого – ледяная игла, может воспринимать Герду не так, как воспринимал бы без неё. Но ведь память вообще обладает избирательностью. У некоторой части людей лучше сохраняются позитивные воспоминания, чем негативные – такие люди будут с ностальгией воспринимать «старые добрые времена», даже если это «радужные холерные лагеря». У некоторой – меньшей – части людей, наоборот, лучше сохраняются негативные воспоминания. Но штука в том, что, какие бы воспоминания ни сохранялись, они – некоторое отображение того, что было на самом деле.

Значит, даже если было что-то, что привязывало когда-то Кая к Герде, что-то, что заставляло примириться с её особенностями, вот это было тоже – Герда шумная, Герда говорливая, Герда, не оставляющая в покое.

Значит, Герда оказалась попросту нечуткой. Или недостаточно чуткой. Что-то помешало вовремя урегулировать взаимоотношения… ладно, скорее всего – обыкновенная неопытность. Вот это было неожиданностью ))

Теперь – Амалия.
Вот это самое сложное, из-за чего я так сильно задержала комментарий )) Это было сложно и осмыслить, и сформулировать.

Я понимаю, что Амалия противопоставлена Герде – любовь Герды требовательная, она (Герда) своей самоотверженностью словно бы посылает сигнал – «я на всё ради тебя готова, но без тебя не смогу. Люби меня, или мне незачем жить. Люби меня, или я умру». Немногие могут выдержать груз такой любви, только те, кто на любовь способны ответить любовью. Такой же, равной. Тогда этот груз – не груз, как не воспринимается тяжестью хорошо уравновешенное коромысло с вёдрами.

Амалия несёт добро и ничего не хочет взамен – вот почему она легко уходит и её легко отпускают. Она «не знает, что такое привязаться к одному-единственному человеку». Фактически, она не знает всепоглощающей любви – и поэтому в какой-то степени чувствует себя ущербной. Не думаю, что её любовь «ненастоящая», она просто другая. С ней легко, люди после знакомства с ней чувствуют себя лучше, чище… она несёт добро. Ну, или по крайней мере сама она так себя воспринимает.

И вот это-то мне и показалось страшным.

Э… постараюсь пояснить. Она – человек, которого невозможно обидеть, потому что ей ничего не нужно. Это человек, который поймёт и простит всё. Даже не «простит», потому что для прощения нужна обида. Просто – оправдает.

Предполагается, что она – своим примером, своим добром и светом – делает людей лучше, и примеры этого показаны. Помогает пережить утрату, свыкнуться с потерей. Остаётся рядом, пока нужна.

Ну а теперь представь, что кто-то сделал нечто, что другого бы задело, причинило боль – а ей нет. То есть, она не подаёт окружающим сигнал – «не делай со мной такое». Для другой стороны это отсутствие «отрицательного» сигнала – разрешение: «это делать можно». Общение людей всегда происходит по принципу обратной связи: средний человек (даже если он прекрасно знает, "что такое хорошо и что такое плохо"), хотя бы немножко корректирует своё поведение в зависимости от того, какую реакцию он получает в ответ..

Не будем говорить о страшном, которое оказалось «можно», хотя с ней сделали такое страшное – лишили зрения. Ну, «для блага», да. Другой кто мог бы и не «для блага», а просто так – можно же. Но ладно, не будем о запредельном зле.

Возьмём бытовую ситуацию. Разреши, я вспомню реальный пример. Была такая девушка, назовём её Д. Она никогда е сердилась и за любую работу бралась с улыбкой. Надо натаскать вёдрами морской воды в аквариум – таскает. Спросишь её – «почему ты таскаешь вместо парней?» Она в ответ: «Животные ждать не могут, они передохнут, пока парни соберутся». Без осуждения, просто констатация. Или: «Ну, может, я парням пример подам». И тоже – без вызова, демонстрации, не напоказ. Что забавно: когда парней просили натаскать воды – они отвечали: «Д. натаскает». «Но ей же тяжело!» - «Но ведь это ей нравится. Зачем мы будем вмешиваться?» Парни были самые нормальные, в отсутствие Д. легко брались за тяжёлую работу – тут был и элемент ухаживания за девчонками, и некоторая гордость за свою силу, да и просто обычная обязательность.

Ну… это я к чему. Показывать примером «как надо», но не показывать «как нельзя» - значит не пользоваться половиной сигналов. Или, что ещё хуже, подавать неправильные сигналы. Потому что если не «нельзя», значит, «можно».

Это всё равно что грести в шлюпке веслом только с одной стороны: чтобы куда-нибудь приплыть, надо, чтобы вёсла работали с двух сторон, иначе будешь кружить на месте )

И ещё. К Амалии можно проявить доброту, но нельзя проявить внимание. Внимание – это целевая вещь, «заточенная» под определённого человека. Один любит рукоделие, другому подавай что-то ещё – выбирая подарок, ты это учитываешь. Ей ничего не надо, она не проявляет увлечённости чем-то одним – значит, её не порадуешь чем-то особенным, предназначенным для неё.

Вот такое длинное рассуждение… Лёгкость в отношениях – штука привлекательная, но за неё надо расплачиваться… вот таким образом.

И значит, она несёт не только добро, но и зло. Оба – и добро, и зло – в чистом, выкристаллизованном виде, а не как у других людей – полутени, полутона, неоднозначные поступки…

Впрочем, это же сказка. Полутона, неоднозначность редко в сказках присутствуют. Но у тебя – сложнее, чем в сказке Андерсена, и недостаточно сложно для жизни )) Это и не плохо и не хорошо, это нейтрально – по крайней мере, для меня.

Дело – для меня – не в однозначности персонажа: как видишь, оценка его поступков как раз неоднозначная. Дело в том, что персонаж представляет собой крайность. А крайности… эх, не кажутся они мне… не знаю, как сказать даже. «Правильными»? Добром они не кончаются, вот.

Знаешь, если текст побудил к таким размышлениям – это хорошо )) И я не уверена, не перемудрила ли я.

Спасибо за заключительную часть истории и вообще за весь цикл ))

Удачи!
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Li Nata 06.09.2016 19:07
А, еще. Кай, Герда - это характеры, типажи. Они такими, как говорится, уродились.
Амалия - никто не знает точно, какой она родилась. Ее изначально ломали и "делали" под себя - отец, Герда, кстати, тоже. И другие, не описанные тут)) так что Амалия - в полной мере творение рук человеческих.
Что творим, да))
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Fitomorfolog_t 06.09.2016 19:17
Ага, точно!
Спасибо, Ната! Я не была уверена, что не перемудрила - но ведь у любого явления две стороны... как минимум, да? Про Кая и Герду я так и подумала - и не написала ничего про Кая, потому что мне кажется, что тут проще как-то... ну, то есть, меньше подводных камней. А вот Амалия - да... сложно о ней говорить.

Об остальных персонажах - ну, они типичные, узнаваемые, но мне кажется, это не плохо, они вполне живые при этом и именно в силу узнаваемости хорошо служат для раскрытия главных персонажей ))
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Li Nata 06.01.2017 00:48
Спасибо еще раз. Я наконец-то добралась до правки, поправила что смогла и еще по мелочи. Последний фрагмент - затянут и мысли там повторяются, но это уже в следующий раз) там, как я сейчас вижу, сильно сокращать надо, а не соображается. Пускай живет пока что. Что еще помнится до сих пор из твоего комментария... это что Амалия чувствует себя в некоторой степени ущербной касаемо невозможности чувствовать такую любовь, как Герда... может, и да. Я не задумывалась над этим. Скорее, это любопытство, даже цель - пускай и не явно высказанная. А вот что касается ее ущербности вообще... это есть. Но этого я не вкладывала, скорее, оно просто не может быть иначе. С ее то прошлым, глазами туда-сюда, близкими, которые черти че творили с ней "во благо", ну и плюс жертвенность Герды тоже не могла не оставить на ней отпечатка. Даже жалко, что история закончена. Более странных персонажей я, кажется, еще не писала) были бы силы, можно было бы историю расширить. Внутри)
И еще - можно ли порадовать Амалию... а вот правда, не знаю) наверное, нельзя. В общем, у нее некая атрофия некоторых чувств и эмоций. Блин, аж самой стало снова интересно. Несет ли она зло? Не знаю. "Добром они не кончаются, вот" - ))) ну хорошо хоть эта история закончилась) спасибо.
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 
 
# Fitomorfolog_t 06.01.2017 08:17
Ната, я очень рада, что ты добралась до правки ))
Цитата:
Более странных персонажей я, кажется, еще не писала)
А я, кажется, не читала о более странных )) Но раз они настолько заставили задуматься - хотя, конечно, я в мыслях иногда заходила чёрт знает куда - значит, они получились ))) Спасибо!
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
 

Личный кабинет



Вы не авторизованы.

Поиск

trout rvmptrout rvmp

Новое на форуме

  • Нет сообщений для показа