— Посадил дед репку.... э-э-э-э-э... — Эльф почесал кончиком карандаша под короной и хмыкнул. — Одну, что ли, посадил? Их же садят кучкой, зёрнышки-то ма-а-а-ахонькие.

— О! Ещё один садовод, — улыбнулась Демонио и с хрустом сломала печать на конверте. Зашуршала пачка исписанных листиков. — Ну надо же... — покачала головой демонесса, просматривая присланную работу.

— Покажи, — Аль вскинул бровь и подался вперёд, словно намеревался взглянуть на содержимое листочков.

— Нет-нет! Ничего! — Деми быстро положила бумаги на стол и с видом собственника прижала их растопыренными ладошками.

Рабочую тишину нарушил перезвон колокольчиков.

— Да, получил, — Тин прижал к острому ушку телефонную трубку и покосился на заполненную доверху коробку для почтовых отправлений, — ну что ты, конечно посмотрю... сегодня, ближе к вечеру. Непременно. Молодец, всё вовремя.

Вздохнул, положил трубку на стол и углубился в написание дальше.

— Дедка, бабка, Жучка, кошка, мышка.... Как то выбивается «Жучка» из общей массы-то. Что, цензура не пропустила «сучку»?

Снова звонок.

— Ой, ну конечно, можно, — улыбнулся Царь в трубку, — почему нет? Конечно, главное – идея и исполнение, а форма не так уж важна.

Аль заинтересованно покосился на Тина, а тот – многозначительно – на Деми.

Но промолчал.

Некоторое время черкал на бумаге, хмыкал, потом замер и задумался.

— Что-то не выходит, — пожаловался он. — Тут какой-то сакральный смысл, в сказке слишком много ляпов.

— Напиши о ляпах, — пожал плечами Аль, — вернее, напиши так, как, по-твоему, правильно.

— И будет у нас брошюрка о выращивании репы в экзотическом Синеземье, — Деми раскачивалась на стуле и бросала заговорщические взгляды на Мастера. — Ты мне фэндом-то создай.

— Ага, — вздохнул Царь и сделал несколько пассов пальцами. Чертыхнулся и повторил. — Готово, — кивнул демонессе. — Ну вот как сказочку-то написать? У меня и вправду слишком много мыслей.

— Просто они у тебя не о том, — рассудительно заметил Аль. — Вот скажи мне, что тебя сейчас волнует больше всего?

Тин опустил глаза и покраснел.

— Ноги в кедах мёрзнут, — тихонько сказал он, как будто сам себе, и скосил глаза на стоящие рядом со столом обожжённые костром кроссовки.

— Так купи! — возмутилась Демонио и наметанным женским взглядом диагностировала намечающуюся дырочку на царском носочке.

— Ты не понимаешь! — трагично вскинул глаза Тиннад, — все остальные ботинки — не такие! Мои были самые лучшие! А их Элька утопила.

— Вот об этом и напиши, — кивнул головой Аль и откинулся на спинку кресла, — утопила, мол, Элька ботинки, тянет их Оладь из моря-потянет, вытянуть не может.

Деми засмеялась и включила ноут.

— Вот, — продолжал Мастер, — и пришлось Царю поцеловать Эллениэль, чтоб превратилась она в лягушку и достала ботинки со дна морского.

— Скажешь тоже, — поморщился Тин, — я лучше Лясики поцелую.

— Ну, Лясики, — согласился Аль, — Тин — за Лясики, Лясики — за Алицию, Алиция — за Демонио, Деми — за меня.

— Это прям НЦа групповая, — эльф был ошарашен зрелищем, предоставленным сочетанием бурной фантазии Мастера и своей собственной. — И жили они долго и счастливо, — пробормотал он и поглядел в мерцающий монитор.

— А, главное, идею вложить, да? — съехидничала Деми, — а что твоё исполнение будет классным — мы не сомневаемся.

— Издеваетесь, да? — Тин хмуро застучал по клавишам, — а я тут, можно сказать, босиком по снегу скоро ходить буду.

— Да это, вроде как, полезно, — неуверенно протянула демонесса, — закалишься.

— А ты к Взрывчик обратись, — Аль, наоборот, был весьма убедителен, — она тебе такой эликсир приготовит! — он закатил глаза, — на ступнях руно отрастёт.

Тин быстро поджал ноги и начал шарить по столу в поисках предмета для швыряния.

— Я — не хоббит, — прорычал он, лихорадочно соображая, стоит ли швырять в Мастера поджаренным кроссовком. — Сначала — ножки, потом — штанишки, да? А потом — «привед медвед» в коридорах Замка?

Деми сделала вид, что ищет что-то под столом.

— Ничего, по весне мы тебя бережно побреем, — Аль говорил таким тоном, будто уговаривал, — и снова будет «привет, эльфик». Хотя-а-а-а.... — протянул он, — тебе бы пошла стрижка «под льва».

Тин снова тихонько зарычал.

Вспомнив о переполненном почтовом ящике, он вывернул его содержимое на пол, в надежде найти гнилой огрызочек спама, увесистый кирпичик жалобы или россыпь колких предложений. На худой конец — пузырёк липких замечаний.

Его внимание привлекла крупная коробка, и он с энтузиазмом содрал с неё ленточку, даже не взглянув на ярлычок. Немного сноровки — и вот из шуршащих глубин был извлечён.... ботиночек. Высокий, шнурованный, на рифлёной подошве.

— Ух ты, — Тин забыл мечту о гнилых яблоках и, запустив руку в недра коробки, нашарил второй ботинок. Потом быстро отыскал отброшенную ранее ярлычок-открытку.

«Тинушкину от Аля. Чтобы было тепло.»

Эльф почувствовал, как краснеет.

Он поднял глаза и встретился взглядом со смеющимся Алем.

— Ну вот же, заразка ты, — Тин не мог сдержать широченной улыбки, — заразка и умничек.

Тут же, сидя на полу, он натянул на ноги новые ботинки. Они оказались даже левым и правым и очень, очень удобными. И даже как раз по ноге, ни больше, ни меньше. Они пахли кожей, на лодыжке была выдавлена корона и инициалы. А ещё они были необъяснимо прекрасными, и Тин понял, что это — любовь.

Сразу стало ужасно тепло — причём не только ногам: ощутимо потеплело в душе.

Эльф растрогано шмыгнул носом и решил, что сейчас всё-таки нужно сбегать в Обиталище и поменять тюбик зубной пасты на нормальный. И выпустить Лапочку из Алькиного шкафа. И, наконец, убрать автозамену некоторых слов из Алькиных исходящих.

И написать рассказ про Репку.

В общем, он был счастлив.