Я слышу, как свистят пули. Как где-то, в горячке боя, совсем рядом, слышен крик Кацумото. А затем пули разрывают мое тело. Я вижу, как друг падает с коня, смертельно раненный. И в тот же миг неведомая сила выбивает меня из седла. И я оказываюсь на красной от крови траве. Слышу, как замолкает канонада боя. Слышу, как обезумевший от страха Омура, кричит солдатам:

— Убейте Кацумото! Убейте американца! Огонь!

Но его приказы никто не воспринимает. Слышу тихий стон. Я вижу, как мой друг протягивает руку к мечу. Я накрываю его ладонь.

— Нет.

— Ты вернул свою честь, — прохрипел раненный Кацумото. — Так позволь же мне сохранить свою.

— Хорошо.

— Помоги мне, — хрипло шепчет генерал Кацумото.

Не в силах подняться, подползаю к нему и, обнимая за плечи, помогаю сесть. Кацумото, твои глаза говорят мне о твоем решении. Но все же я не могу с этим смириться. А ты. Твои глаза уже затуманены предчувствием смерти. Упираюсь острым клинком в твое тело.

— Ты готов? Мне будет не хватать наших бесед.

Лицо друга покрыто грязью и кровью, ты улыбаешься мне, и лишь одни глаза горят безумным блеском. Мгновения и острый меч оборвал жизнь моего друга.

— Совершенство, — прошептал генерал Кацумото, устремляя уже не видящие глаза вдаль, — они все совершенство.

Мне хочется кричать и выть. Но меня поразила тишина, стоящая на поле сражения. Несколько сот воинов окруживших нас, обнажая головы, опускались на колени, отдавая дань моему погибшему другу. И я. Чужак, перенявший обычаи этой прекрасной страны. Я держу твое бездыханное тело. ….

… А потом, когда раны мои заживут и я смогу преодолеть расстояние до императорского дворца, я приду туда, чтобы вернуть императору твой меч, я скажу ему:

— Ваше Величество, это меч Кацумото. Он хотел, чтобы он был у вас. Чтобы вы помнили о тех, кто защищал вас этим мечом. Чтобы не забывали о ваших предках.

Я увижу как молодой Император, разъедаемый противоречиями, примет этот подарок, я увижу как разочарованный в своей миссии, аудиенц-зал покинет посол Свонберг. Как побледнеет Омура, ибо его власть кончилась, мальчик-император стал мужчиной. Жаль, что мой друг не видит этого. Я почувствую, как предательская слеза побежит по щеке. Я не знаю, может просто я плачу от боли, а может это плачет душа.

— Но, Светлейший, этот человек воевал против вас!

— Ваше Высочество, если вы считаете, что я ваш враг, прикажите, и я с радость покину этот мир. — Я скажу это, чужестранец, понявший ускользающую в века суть: путь самурая — вечная дорога к совершенству.

Я увижу, как Император протянет меч Кацумото своему первому министру. Если бы я смог, я смеялся бы во всю силу легких, видя, как трясется в страхе мерзавец. Я услышу, как подавит тяжелый вздох мистер Грехем. Да, мой друг, мы думаем об одно и том же. О том, что смерть Кацумото была не напрасной.

— Расскажите мне, как он умер — проговорит Император.

— Я расскажу вам как он жил.

Я увижу, как легкая тень улыбки скользнула по губам юного правителя….

…. А дальше, когда я смогу преодолеть этот длинный путь и принять свой личный страх, я вернусь в деревню. Туда, где я оставил все самое для меня дорогое. То, что уже никогда не смогу забыть. Я пройдусь по зеленой траве холмов, мимо распустившихся деревьев, вдоль ручьев. Я увижу, как она вздрогнет, уловив мой взгляд. Как милая улыбка тронет губы, и нежные тонкие пальцы поправят, выбившуюся прядь волос и тогда я тихо скажу ей:

— Тадаима, Така, тадаима…