Работнички

Жизнь вообще банальна: миллиарды крыс

– только и делают, что просто живут.

Шагая к канаве у взлетной полосы, стажер Денс старательно перелопачивал в мозгу беспорядочную «инфу от Свазилыча», благо, багаж из честно заработанных трех «красных» дипломов (школа, академия и училище космолетчиков) позволял не отступать перед любой задачей.

Первое и главное: старт состоится при любой погоде в точно назначенное время. Второе, в отсутствие командира Крюка взять управление на себя и заставить работать экипаж и космодромную обслугу.

Остановился на кромке канавы и поморщился: «Крысятник». Десяток перепачканных в земле крыс беспорядочно, будто разбросанные взрывом, валялись на дне. Без церемоний пнул ближайшего. Навстречу приподнялась измятая рассопливенная мордочка, с зацепившейся за правое ушко дужкой очков.

«Сенсей Кряк», – вспомнил Денс. Бичуган, в прошлой жизни подающий надежды учитель средней школы, приверженец метода Шаталова и какого–то грузина из богом забытого кавказского ущелья. Любовь к горячительным напиткам привела в команду грузчиков.

Денс прошел по канаве, раздавая тычки, затрещины, пинки и подзатыльники. Грузчики поднимались неохотно, кое–как отряхивались, ворчали, переглядывались, но, чувствуя вину, не протестовали.

– Орлы, – не скрывая иронии, гаркнул Денс. Смеясь, оглядел подчиненных. – Наказывать не буду: бог вам судья, а подлечить смогу. Слушайте приказ. Ваша главная и единственная задача: погрузить в корабль тару для орехов и загрузиться самим. По выполнении приказа в жилом отсеке получите по двести граммов спирта на каждый похмельный нос. – Отметил, как заблестели глаза работников.

– А сразу нельзя? Для сугрева от холодной земли, – заискивающим тенорком проблеял Сенсей Кряк.

– Работа согреет! – отрезал Денс . – Быстрее сделаете, быстрее согреетесь. Крейзи, – ткнул когтем в грудь широкоплечего крыса с относительно смышлёным взглядом. – Ты старший. Аккуратно грузим исправные ящики. Сломанные ремонтируем и так же аккуратно грузим. Задача понятна? Решаем.

Проследил, как на ходу разминая затекшие суставы, работяги потянулись к погрузчикам и грудам беспорядочно наваленных ящиков. Крейзи подгонял отстающих.

– Сенсей Кряк, – окликнул бывшего учителя. – Шнифты поправь.

Шнифты(разг.) – очки.

Госпожа

Самец должен доминировать в отношениях

или считать, что доминирует, иначе

просто перестает быть самцом и личностью

Ловелас оставляет страдания, но

до этого подарил радость. Все правильно:

получила – заплати. Рынок!

Время мчалось, а возле корабля по–прежнему «конь не валялся». Направляясь к станции ГСМ, Денс раз за разом набирал телефон капитана Крюка, но в ответ слышал лишь короткие гудки. После десятого набора отозвался голос робота: «Ваш абонент отключен или находится не в зоне действия сети».

Догнал и зарысил, стараясь попасть в шаг стажёра, Свазилыч, торопливо забормотал в ухо:

– Нам надо семь заправщиков, но по пути к кораблю водилы отольют и продадут на сторону примерно седьмую часть, поэтому заправщиков нужно восемь. Точнее, девять, потому что в баках спасательной капсулы сухо, как в глотке Сенсея Кряка и даже суше, а капсула в третьем полете – это, худо-бедно, шанс.

– Угу, – соглашаясь, буркнул Денс. – Береженного бог бережет.

– Держись там, – Свазилыч спешил выдать максимум информации. – Дама на ГСМе цену себе знает и спуску никому не дает. Доминантная, блин, самка, да с такой духовкой! Я, когда вижу, аж задыхаюсь.

– Веселая характеристика, – отмахнулся Денс. – Крупные духовки для разогрева свежих поленьев требуют, а старые щепочки, Свазилыч, отнеси на кухню – самовар подогревать.

– Характеристика веселая, а дама злая, – обиделся Свазилыч. – Желаю удачи, стажер.

– Злые тетеньки, олицетворяющие в себе пуп Грызомачехи, однозначно не мой идеал, – засмеялся Денс вслед механику. – Но я всегда готов дать им шанс стать добрее.

Фотоэлемент услужливо раздвинул стеклянные двери, и стажер прошел в полутемный кабинет с ярко освещенным столом–пультом. У дальней стены просматривалась медицинская кушетка–топчан, затянутая цветастой простыней.

– Опа! – глубоко грудной голос из выпуклых красных губ заставил остановиться. – Опа! Стажер со «Скребущего». Красавчик и спортсмен. Желанная и долгожданная добыча. Денс! Ха! А я Скузи, добрая, открытая, ласковая, приветливая… госпожа.

Голос и губы оказались продолжением красивой крупной властной морды, с обозначившимся вторым подбородком и жадно ощупывающими стажера желтыми глазами. Дама плавно поднялась, колыхнула тяжелой грудью вправо-влево и выплыла из–за стола, оказавшись на пол головы выше не мелкого Денса.

Полноватая талия и крепкие бедра плотно обтянуты белым халатом, которого не хватило на объемную грудь, и застежка-молния сползла ниже тесно сдвинутых мохнатеньких шаров. Дама переминалась на месте, и округлости перед глазами Денса живо шевелились и придвигались, будто собирались навалиться и раздавить.

– Мне нужно девять цистерн горючего, – совершенно подавленный мощью, нависшей над ним дамы, Денс дрогнувшей рукой протянул накладную.

– А положено семь, – бегло глянув на бумагу, грозно уличила Скузи. – Подозреваю, красивый, но нехороший мальчик, ты за мой счет пытаешься решить свои проблемы? А наказания не боишься?

Крыс до мозга костей Денс с детства знал, что на Грызомачехе даром ни прыщ не вскочит, ни чего стоящего на винт не намотать. За все надо платить, но всегда есть возможность поторговаться.

– Не боюсь, – принял игру Денс, – и готов отстегнуть от праведно нажитого. Скажем, по ящику орехов за цистерну.

– Не-ет! – Всем телом расхохоталась Скузи, и мужское начало стажера отозвалось ответным чувственным вздрагиванием. – Холодно, стажер! У меня расценки погорячее.

– Два ящика.

– Торгуешься, как бюргер, а я госпожа: беру натурой и.., – взяла со стола черную много хвостовую плетку и пару розовых налапников, – и дрожью уязвленной беспомощной плоти.

Скузи, встряхивая налапники и поигрывая плетью, приблизилась вплотную, и нос стажера уткнулся в мягкую шерстку ложбинки между необъятными шарами.

К подобному развитию событий Денс был готов. Краем уха слышал и намотал на ус разговоры о вечно озабоченной самке, которой нравится мужиков задом топтать и плющить, да и Свазилыч с образом пышущей жаром духовки угадал на двести процентов.

Горючее необходимо, как воздух, а получить его можно, только наступив задней лапой на горло своим принципам. Если в интересах дела нужно включить мужское обаяние и соответствующее начало, грубо говоря: «Конец», – то почему бы и нет? «Паркуа па!» – подсказал мозг легкомысленный французский аналог фразы.

Денс окинул взглядом по–своему сексуально привлекательное тело: «Придется выкладываться по полной, но и удовольствия в разы больше,» – левой лапой потянул вниз застежку–молнию на своем комбезе, правой тронул замок под грудью Скузи, и тотчас шарахнулся от обжигающего удара плетью по ягодицам.

– Нехороший мужчинка, – шепелявила Скузи, охаживая Денса плетью. – Раздевать честную девушку без ее согласия! – Дважды щелкнули налапники, и Денс оказался прикован к ножке стола. – На колени, стажер, и вымаливай прощение! – Остроклык промедлил, но Скузи между ударами напомнила. – Только шестая бочка заполняется. – Стажер рухнул на колени.

Над головой колыхались упругий живот и объемная грудь, сладкий и терпкий запах возбужденной самки терзал ноздри, а спину и попу безжалостно хлестали острые кончики беспощадного хлыста. Попытку вскочить и бежать остановила блестящая серебром цепочка налапников, а голос госпожи утробно выговорил: «Семь!» – Скузи отстегнула налапники и ударами хлыста погнала извивающегося от боли стажера к кушетке.

Скузи начала уставать, реже взмахивала, но била прицельно, старалась дотянуться хлыстом до хвоста, дышала запалено и бурно. Оттолкнула Денса, рухнула ничком на кушетку и запищала, истомлено вздрагивая в оргазме. Между затухающих вздохов выговорила:

– Семь цистерн выбрал, стажер. Норма, – покосилась злобно и разочаровано. – До вчера тебя не знала и не много потеряла. Свободен.

– Свободен? – хриплым голосом переспросил Денс. Полученные удары наполнили тело жаркой истомой и азартом. Не торопясь, поднял выпавшую из лапы Скузи плеть. Внимательно осмотрел и перебрал когтями жалящие кожаные хвостики. – Нет, подруга, не получится вернуться во "вчера", зато от "завтра" не увернуться. Представление только начинается.

Денс за короткую жизнь не только изучил множество наук, но и освоил не мало практических навыков, среди которых считал едва ли не главным умение париться и парить в русской бане.

Без размаха коротко и сильно хлестнул по безвольно сползшему на пол голому хвосту. Хвост мгновенно напрягся и до середины втянулся под белый халат. Скузи недоуменно вскинулась, но удар хлыста по плечам пригвоздил ее к топчану, а два «с оттяжкой» по ягодицам заставили извиваться и визжать.

Следующие мелкие, частые и почти безболезненные удары наносил строго по банной науке. Прошелся плеткой по плечам, ногам и спине. Тело Скузи расплылось и само подставлялось ударам, приподнялись ягодицы, требуя и себе сладкой порции. Уткнувшаяся носом в простыни Скузи мурлыкала и ворочалась, подставляя плети бока.

– Восемь, – пробормотала расслабленно и опрокинулась навзничь.

Денс перешел на ритмичные удары: четыре мелких, пятый – резкий и хлесткий по особо чувствительным местам. Скузи в такт дышала, постанывала, с трудом успевая за нарастающим темпом.

– Девять! – взвизгнула между ударами и торопливо перевернулась на живот. – Тебе хватит.

– А тебе нет, – откровенно снасмешничал Денс и сильными размашистыми ударами принялся поочередно охаживать обширные холмы ягодиц.

Скузи, вопя во весь голос, шлепнулась на пол и полезла прятаться под топчан, после хлесткого удара туда же втянулся хвост.

– Десять, – слегка отдышавшись, пропищала Скузи. – Воспользовался случаем и беспомощностью девушки. Зверь.

– Доброта и милосердие не заложены в крысах природой, – Денс, наслаждаясь победой, добавил в голос насмешливости. – Если в детстве не привиты родителями, соседями и учителями–наставниками, дети вырастают, как я, жестокими.

– Хотя бы постыдился.

– Стыдиться надо, когда случая не случилось, а сына назови Гарри, – Скузи под топчаном надолго умолкла. – Ну? – поторопил Денс. – Времени у меня не вагон.

– Кот справил удовольствие, а кошечка обрела котят и опыт – сын ошибок горьких, – извлекла Скузи поговорку из глубины измученной души и проблеяла просительно. – Загляни, когда вернешься, изверг. Как мне теперь лишние цистерны списывать?

– Выкрутишься, ты же госпожа, – направляясь к выходу, ответил Денс. – А орехов завезу.