Глава 3

Острый клинок с глухим стуком вбился в деревянную стену, следом вошел второй, а через секунду третий. Плотно, ровно, идеально выверено. Никкаль всегда кидала кинжалы, когда нервничала.

Заканчивался пятый день после облавы, командир на связь так и не вышел. Сколько людей спаслось? Что рассказали те, кого взяли? Что делать дальше? Что с лабораторией? Одни вопросы. На улицу лишний раз не выйти, препараты в личных запасах закончились, а лезть в штаб опасно. Как же не вовремя она попалась дракону на глаза!

«Скорее на нюх» – поправила себя девушка и с раздражением поняла, что обычный способ успокоиться не помогал, тело требовало нагрузки.

Она выдернула все клинки, достала плотную ткань и завязала глаза. Потянулась всем телом вверх, привыкая к темноте. Сделала мягкий шаг вправо, качнулась на левую ногу, уходя резким выпадом вниз, вгоняя первый клинок в дверной косяк по самую рукоять. Перекувыркнулась через голову, наваливаясь всем весом на руки и, уперев локти в ребра, оторвала ноги от пола, зависнув параллельно земле.

Мысли отступали вязко, неохотно. Она напрягла спину, подняла вверх бедра, не касаясь земли, медленно вытянулась ногами к потолку. Волосы в пучке растрепались, руки потрясывало от напряжения, вот-вот свалится. Никкаль упрямо оторвала правую руку от пола и уже в падении метнула второй кинжал, тот звякнув лезвием о дерево, отлетел в угол.

Нужно было что-то делать с запахом. Что-то простое, обывательское, доступное. Духи? Ненадежно, особенно если стоять близко.

Девушка спокойно встала на ноги, отдышалась, не обращая внимание на боль в плече, на которое приземлилась. Гибко качнулась назад в мостик, не останавливаясь перекинула ноги, села на шпагат и вогнала третий кинжал к первому. Тело разогрелось, мышцы приятно ныли. Сердце стучало музыкой, заставляя то плавно, медленно двигаться, то резко ускоряться в боевых выпадах, перекатах, прыжках. Это было восхитительно и в какой-то момент Никкаль поняла, что улыбается, а голова наконец пуста.

Разгоряченная, со сбившимся дыханием, она не сразу услышала стук в дверь. На пороге стоял посыльный – молодой мальчишка, он учтиво склонил рыжую кучерявую голову, обезоруживающе улыбнулся и передал позолоченный конверт с печатью повелителя. В груди тревожно заныло – обычно вечером не передавали официальные письма.

– Когда вам его отдали?

– Двадцать минут назад, госпожа.

«Зачем такая спешка?»

– Хорошо, спасибо.

Открыть конверт захотелось там же в коридоре. На бумаге аккуратным почерком было выведено:

«Госпожа Никкаль, повелитель Алукард просит вас прибыть к нему завтра в полдень во дворец. Захватите инструменты».

– Черт, как не вовремя, – полу-стон полу-вздох.

Нужно было взбодриться. Ситуация казалась совсем безвыходной, а она ненавидела чувствовать себя бессильной! Намереваясь выпить кофе, девушка шагнула в сторону кухни, но так и замерла в дверях, осознав простое решение своей проблемы:

«Кофе! С кофе может и получиться…».

Никка воодушевленно влетела на кухню, достала оливковое масло, залила молотые зерна. По идее, им бы настояться дня три в тепле, но у нее была только эта ночь.

«Придется греть руками». 

Любой, даже слабый маг огня мог использовать открытый огонь, а вот греть без него – единицы, очень сильные талантливые единицы. Голова, правда, потом будет разрываться, но, если ее поймают, разрываться и вовсе будет нечему.

Через четыре часа ароматная эссенция была готова.

***

Дневной свет неприятно бил по глазам. Не то, чтобы он, как вампиры, не мог на него выходить. Нет. Просто ночью было комфортнее. Наверное, время, проведенное с Алукардом, давало о себе знать, изменив ритм жизни и привычки.

Кингу вошел в полумрак комнаты, кивнул повелителю, сидевшему за резным черным столом. Замер, ожидая, когда тот сам скажет, зачем позвал. Все-таки примечательным он был нечеловеком – в целом спокойным, но нетерпимым в деталях, властным, но не гордым, жестким, но не циничным.

Вампир не спешил. Ему нравилась эта игра в непокорного слугу. Дракон был в чем-то раздражающе дерзок, до неприличия прямолинеен, хотя полностью зависел от его желаний. Это вызывало симпатию.

– Расскажи, какие новости? Что-то нашли на втором ярусе?

– Ловим на живца. У трактирщика с ней были достаточно теплые отношения, поэтому его отпустили, приставили слежку. Рано или поздно встретятся. Лабораторию пока не нашли, как и Химика… И как любые его следы. – Дракон, как всегда, говорил сухо, по делу.

Вампир задумчиво постучал пальцами по столу.

– Что-то упускаем. Катакомбы? Вряд ли. Это должно быть что-то очень простое, вместе с тем изящное. На виду и в тоже время нет. Лекарственные лавки проверяли?

– Первым делом. Ничего.

Алукард посмотрел на часы и неожиданно сменил тему.

– Ты нужен мне на приеме. Будь добр выглядеть соответствующе. И, зная, как ты обожаешь такие мероприятия, я уже обо всем позаботился.

В дверь постучали. Вампир довольно улыбнулся, словно приготовил какую-то шутку.

– Заходите, госпожа Никкаль.

В комнату вошла девушка, замерла, привыкая к полумраку.

– Повелитель Алукард, – она низко склонилась, потом повернулась к Кингу, и в этот момент он ее узнал – длинные белые волосы, хрупкие черты лица, идеально ровная осанка, только без аммиачного платка, славу богу.

Его коснулось ее смятение, с легким оттенком тревоги, но она кивнула и быстро отвернулась, скрывая свои эмоции.

– Госпожа Никкаль, это Кингу, мой генерал и друг. Кингу, это госпожа Никкаль – владелица того злосчастного ателье, в котором тебе сошьют костюм на прием. – С нажимом, иронично проговорил он, показывая, что отказ не принимается.

Дракона вдруг полоснуло ее страхом, всего на секунду, но это озадачило еще больше.

– Хорошо, повелитель, – голос Никкаль прозвучал ровно, бесцветно, и без того прямая спина стала еще прямее, – только нужно снять мерки, а здесь темно, боюсь не увижу, может господин Кингу придет к моим девочкам, когда ему будет удобно?

Часы на стене раздражающе тикали, отмеряя напряженные молчаливые секунды.

– Нет, – голос у него был шершавый, властный. От этого «нет» стало не по себе, – Кингу, идите в гостевой зал, там должно быть комфортно, – и, почти не издеваясь, добавил, – за костюм платишь сам.

Вампир откинулся на спинку кресла, взял стопку бумаг, давая понять, что разговор окончен. Дракон хмыкнул, не оборачиваясь двинулся к выходу, уверенный, что девушка пойдет следом.

Они молча шли по коридорам, и ее напряжение било ему в спину. Кингу вдруг остановился, резко развернулся. Никкаль не успела затормозить, влетела в его грудь всем телом, окутав запахом кофе. Не терпким, пробуждающим, как большинство сортов, а нежным, тающим, с корицей и сливками.

Он нахмурился, потянулся к ее волосам. Коснулся белых прядей, потом вдруг опомнился, осознал, что делает, но руку убирать не стал. Его словно вело. Что-то скребло внутри, какое-то еще непонятное чувство.

– Господин? – девушка хотела сделать шаг назад, но он не дал – потянул за прядь на себя, не больно, но настойчиво. Она невольно схватила его за запястье и остро посмотрела в глаза. Без капли страха, готовая дать отпор.

Кингу неожиданно для себя понял, что хочет улыбнуться.

– Я ведь могу и принять твой вызов, опусти глаза.

В ту же секунду Никкаль полыхнула яростью. Рукав черной рубашки задымился под ее пальцами, осыпаясь пеплом. Воздух завибрировал, наливаясь невыносимым жаром. Грозный, безудержный, он хотел спалить все до основания.

– Почему ты боишься меня?

От этого тихого вкрадчивого голоса девушка удивленно моргнула, пораженно посмотрела на его руку, видно ожидая, что мужчина будет орать от боли, но тот стоял спокойно, как ни в чем не бывало.

– Я – дракон, госпожа Никкаль. Я дышу огнем. Ваши эксперименты с огнем неприятны, но не более. – Кингу отпустил ее волосы, скользнув подушечками пальцев по внутренней стороне запястья. Девушка вздрогнула, отшатнулась, и вместе с ней схлынула вся стихия, оставляя после себя куски обгоревших штор.

– Еще раз тронешь меня, и я найду способ тебя сжечь, – убийственно спокойно пообещала она.

Кингу одобрительно склонил голову, сверкнув своими невозможно яркими медовыми глазами. Она говорила смело, с характером, только дыхание едва заметно дрожало.

– Ты сейчас делаешь все, чтобы мне захотелось проверить, на что ты способна. – рокочуще-тихо сказал он и, развернувшись, зашагал дальше.

Гостевой зал был небольшим, уютно обставленным мягкой мебелью. Свет заливал комнату через высокие открытые окна. Дракон выжидающе остановился у стола.

– Вам нужно снять одежду, – Никкаль не смотрела на него, и это почему-то раздражало.

Послышался шелест ткани, рубашка легла на стол. 

Она обошла его со спины, прохладная лента коснулась талии, заскользила вверх к лопаткам. Запах у него был такой же густой, как и голос. 

Кингу повернул голову вбок, хвост черным мазком скатился с плеча вниз по спине. Девушка аккуратно взяла пряди у основания, перекинула на грудь, скользнув холодными пальцами по горячей коже. И замерла, не в силах отвести взгляд – там, чуть ниже роста волос, было два шрама от укуса вампира. Застарелых, но незаживших.

Никкаль вдруг почувствовала, как ухает в бездну – убить его было бы большим милосердием, чем это.

Руки сделались ватными, задрожали. Пришлось сильнее сжать пальцы, чтобы так откровенно не выдавать свои эмоции. Когда она сняла со спины все мерки и встала перед ним лицом, взгляд был уже осмысленным, но немного острым.

– Штаны тоже?

Никка кивнула, на щеки словно плеснуло кипятком.

– Что ж вы, госпожа Никкаль, так смелы в бою и так трусливы в любви, – участливо-спокойно проговорил дракон, но было видно – издевается. 

– Я просто боюсь, вдруг у вас сейчас хвост оттуда выпадет, – сухо бросила в ответ, не оставшись в долгу.

Штаны легли поверх рубашки. Она опустилась на корточки, чтобы удобно было мерить длину будущих брюк. Горло пересохло от неловкости, волосы водопадом легли к его ступням. Никкаль бросила на него быстрый взгляд и зарделась от неприкрытой жадной черноты в звериных глазах.

Гнетущая тишина смешалась со странным раздражением.

– Все готово, – довольно выдохнув, она сложила листок с записями в сумку, – как всегда черное? – получилось язвительнее, чем бы хотелось.

– А вы хорошо меня знаете для человека, которого увидели второй раз, – цепко заметил он и стал неторопливо одеваться.

– Где вы живете? – Никкаль сделала вид, что ей все равно. – Я пришлю свою помощницу на финальную примерку.

– Нет, – девушка непонимающе хлопнула глазами, сердце пропустило удар, – вы придете сами.

Он крупно, размашисто начеркал адрес и поставил в конце жирную точку, как гвоздь забил в ее будущий гроб.

***

Когда Кингу вошел в комнату, Алукард все так же сидел с бумагами в руках. Он недовольно повел бровью, сжал сухие губы.

– Ты забыл постучаться.

Дракон проигнорировал замечание, облокотился плечом о стену и замер, внимательно разглядывая вампира. Тот усмехнулся одним краешком губ, покачал головой.

– Что, настолько не нравится светская жизнь со всей ее праздностью, нарядами и пустыми приемами?

Вместо ответа Кингу прямо спросил:

– Любишь собирать вокруг себя уникальные кадры?

– Люблю, – не стал лукавить вампир. – Вот ты, например, стоишь тут весь такой скептичный, радуешь мои глаза. Последний дракон, созданный богиней Тиамат. Один из сильнейших магов в мире. – он оскалил клыки в неприлично довольном оскале, – Кусаешься, конечно, но у всех есть свои недостатки.

Кингу спокойно кивнул, привычно откидывая злость за грань видимого. Только в горле саднило, словно чужие когти вспороли глотку.

– А она у тебя откуда? – он не назвал имени, но оба понимали, что речь идет о Никкаль.

Алукард постучал пальцами по столу, взвесил, что можно сказать, снова усмехнулся бесстрастному лицу и двум настойчиво пылающим уголькам драконьих глаз.

– Так понравилась?

– Очень. – сухо согласился Кингу, сложив руки на груди, всем своим видом показывая, что устал от этой игры слов.

Вампир кивнул на еще пока пустые стаканы, предлагая выпить. И, вроде еще было рано, но как-то захотелось.

– На первом ярусе нашел. Молодая, красивая, талантливая, захочешь - не пройдешь мимо. – он понял, что придется пить одному, печально вздохнул, – Обустроил на третьем ярусе, дал работу, теперь и она радует своим чудесным характером мое старое сердце.

– Так и не скажешь зачем нас свел? – этим голосом можно было забивать ржавые гвозди.

Алукард обманчиво-очевидно развел руками, показывая, что все ж ясно.

– Пошить костюм. 

Кингу кивнул и не прощаясь вышел. Разболелась голова. Вымотанный ночными вылазками, он решил, что подумает обо всем потом, а сейчас очень хотелось спать. И женщину, желательно с длинными белыми волосами. Но спать все же хотелось больше.

Глава 4

Никкаль очень старалась не спалить дворец повелителя, давалось это с большим трудом – внутри все кипело от злости, от растерянности, от тревоги. Она всегда могла себя защитить. Всегда знала, что справится, выкрутится, найдет решение, пусть даже совсем сумасшедшее. Но не сейчас, не с ним. 

Ей давно уже не шестнадцать, и она прекрасно понимала, что увидела в глазах дракона. Дело – дрянь. В этом проклятом обществе женщины всегда склоняли головы перед мужчинами, потому что мужчины были невероятно могущественны. Они просто брали то, что хотели по праву сильнейшего. И самый большой страх для многих женщин – это страх понравится «не тому» мужчине.

«Черт побери, он даже не вздрогнул!» – солнце встретило жалящими ледяными лучами, скользнувшими ознобом по всему телу.

Никкаль никогда не боялась говорить «нет», но сейчас, захоти Кингу стать ее любовником, что она будет делать?

Девушка шла, и сама не понимала куда. Хотелось дождя, хотелось бури, чтоб небо сверкало молниями, чтоб ветер яростно рвал деревья, чтоб снес этот чертов замок, ненавистный проклятый город, с проклятым повелителем!

На третьем ярусе всегда было чинно, богато, красиво. Четвертый же даже не старался скрывать свою настоящую суть – здесь жили убийцы, с большой властью, большими деньгами, играющие в большие игры. И хорошо бы, чтобы они сами друг друга поубивали, но людей это не спасет. А она может. Только бы не привлекать лишнее внимание, тем более дракона…

«Так что ты сделаешь, Никка, захоти он тебя взять?»

Ателье встретило напряженной тишиной с горьким привкусом безысходности: две молодые женщины, сжавшись, молча сидели на диванчике в гостиной, еще одна стояла в центре примерочного зала, не поднимая глаз от пола. Ее Никкаль не знала, а вот рядом возвышался советник Эниас. Он зло осматривал свою любовницу, что-то тихонько рыкая ей в лицо.

– Господин Эниас, – голос получился ровным, она ритуально склонила голову, внимательно выхватывая детали происходящего.

Один из сильнейших демонов в городе, даже не пытался скрыть раздражение:

– Госпожа Никкаль, – мужчина резко дернул за рукав платья, с треском отрывая его по плечо, – я хочу, чтобы Сарин была жемчужиной этого приема. Чтобы только посмотрев на нее, мне завидовали все! И если я еще раз увижу на ней что-то такое же несуразное, как это, – он с треском оторвал второй рукав, – я уничтожу вашу контору. Я понятно выразился?

Никка кивнула, стараясь не смотреть на молчаливые слезы девушки. Нагнетать конфликт было глупо, поэтому она, отгородившись от внутреннего гнева, показательно спокойно спросила:

– Могу я узнать ваши пожелания?

Советник оценил ее выдержку и уже обыденно перечислил:

– Смело, броско, сексуально. Можете хоть напоказ выставить в полупрозрачных кружевах, главное, чтобы она производила ошеломляющий эффект, – он посмотрел на Сарин, как на любимую лошадь перед скачками, – и никакого красного. Красный – цвет бедняков – дешевый, примитивный. Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Конечно, господин Эниас.

Прием в честь единения рас был одним из главных событий в городе. У знати. Приглашались туда только нелюди с высоким положением и расположением повелителя. Совет показательно склонял голову перед Алукардом, признавая за ним власть, давал клятву защищать улицы и его жителей. Потом Лигре – председатель совета, рассказывал о важности единства всех видов, какая кровожадная война была до перемирия, о том, как много они уже сделали после. Дальше обычно все танцевали, наслаждались вечером, а люди… подносили напитки.

Никка проводила мужчину и, подзывая жестом помощницу, положила записи с мерками на ее стол:

– Луиз, это мерки господина Кингу. В срочном порядке нужно пошить брюки, рубашку и пиджак с воротником-стойкой. Все черное. Я сейчас набросаю тебе схему, добавь в нее серебряную…нет, – она задумчиво пожевала губы, – золотую нить. Да, к его глазам больше подойдет. Это личная просьба повелителя Алукарда, поэтому отложи все остальное.

Девушка работала в ателье с открытия и уже спокойно относилась ко всему, постоянно обшивая самых высокопоставленных жителей города. Она была долговязой, какой-то несуразной и в целом кислой, но при этом работала быстро, точно в срок, очень хорошо чувствуя стиль. Сокровище, а не работник. Правда сегодня ядовито хотелось, чтобы она где-нибудь сильно напортачила со швом, вдруг разойдется в самый неподходящий момент.

Никкаль налила воды, подошла к Сарин, вложила стакан в дрожащие руки и тихо зашептала:

– Я сделаю, как он просил – одену тебя в обтягивающие черные кружева, с длинной до пола юбкой. Подготовься. Ты будешь самой прекрасной на этом празднике и понравишься председателю Лигре. Эниас слабее, поэтому побоится вступать в конфликт. Уверена, он изойдется желчью. Не могу сказать, что Лигре лучше, но он по крайней мере не распускает руки на своих женщин, – она кивнула на виднеющиеся синие следы под краем ткани. А про себя добавила:

«Обещаю, ни один из них не доживет до конца вечера».

Никкаль никогда не думала, что может быть настолько зла. Ей казалось, свой предел она достигла, узнав, что вампирам будут выдавать официальные разрешения на охоту. Пять жизней каждую ночь. Сто пятьдесят в месяц. Людей просто цинично уничтожали.

На эмоциях она решила, что не так уж и опасно залезть в штаб за припасами, где-то очень глубоко в душе надеясь встретить там Корвена. Насколько же спокойнее рядом с ним!

Девушка зашла на склад – белые волосы были слишком приметны, особенно в темноте. Вместе с яростью в душе проснулся какой-то особый злой юмор. Никка взяла черный парик, черные штаны, черную кофту с длинными рукавами, черные ботинки, черную подводку, черное желание убивать. Спрятала все в сумку и с высоко поднятой головой изящно поплыла домой, продумывать план вылазки. А перед этим решила зайти на ярмарку, вдруг все же командир объявится.

***

Утро встретило моросью, серыми набухшими облаками, того и гляди разойдется в затяжной ливень. Настроение было под стать – гадкое. Хотя она не планировала идти на ярмарку в черном, рука сама потянулась к заготовленной вчера одежде. Макияж глаз получился очень насыщенный – тени темно-серые, сочные, губы, наоборот, бледные, прозрачные, что еще больше выделяло голубую радужку на тусклом лице. Она собрала волосы в хвост, окинула себя придирчивым взглядом и вдруг нервно хохотнула. Сережки с месяцем только не хватало.

«Боже, что я творю, я окончательно свихнулась, что за подростковый демарш?»

Второй ярус встретил шумно – до поганой погоды никому не было дела. Брать здесь и сейчас – девизом шло по жизни у жителей этого района. На ярмарке гудела бойкая толпа: кто продавал, кто скупал, кто что-то искал, кто куда-то бежал – полный хаос. И в этом хаосе было легко затеряться, на радость воришкам, мошенникам… и мятежникам.

Нужная лавка пустовала. Никка тоскливо пробежала глазами вокруг, надеясь заметить хоть какие-то следы командира. Ничего. На всякий случай все же решила оставить срезанную головку ромашки, как знак, что приходила, а после, не задерживаясь, но и не торопясь, пошла дальше, делая вид, что выбирает товар, и вздрогнула, когда кто-то мягко взял ее за руку.

– Никкаль, ты умерла и стала синигами? Что за аспидная красавица не первой свежести? – одновременно захотелось врезать ему и крепко обнять. В носу засвербило, глаза подернулись влагой.

«Живой».

– Стараюсь соответствовать твоему имени, Корвен, – она крепко сжала его пальцы, больше ничем не выдавая радости.

Бывает так, знаешь человека с детства, и он словно создан идеально вписаться в твой мир, надежно шагая рядом по жизни. Ты подумаешь, а он озвучит. Ты споткнешься, а он заранее подставит руки. Не как влюбленная пара, – как семья, как побратимы. Корвен и сейчас шел с ней рядом, взяв на себя самое трудное – прекрасно организовывал, умел находить безопасные связи, продумывал техническую сторону поставленных задач. Он был лидером, опорой сопротивления, его сердцем.

Они свернули с ярмарочной улицы в глухой переулок. Прошли еще пару десятков шагов и зашли в небольшой, одноэтажный, неприметный дом, зажатый между двух таких же невзрачных ветхих пятиэтажек. Окна были наглухо заколочены – похоже готовили под снос. Никка дернула его на себя, крепко вжимаясь всем телом, вдохнула родной запах, чувствуя, как постепенно ее отпускает гнетущее напряжение.

– Я очень волновалась, командир.

– Я знаю, – он погладил ее по спине, – но нас так просто не возьмёшь, да, Никки?

Она уткнулась ему в грудь, что-то согласно бурча, потом неохотно отпустила.

– Если мы выживем, Корвен, так уж и быть, выжгу для тебя неприличное слово на здании городского управления.

Когда они зашли в комнату, навстречу поднялись несколько мужчин.

– Привел, – коротко бросил мужчина, – Никкаль, это Торен, Калим, Дугов и Берик. Послезавтра, на приеме они будут в составе обслуживающего персонала, – девушка облегченно выдохнула, значит все в силе, – я рассказал о твоей роли и нашем плане, ребята пообещали нанести состав на всю обслугу.

Крепкие, смелые, с оружием за поясами, где только Корвен их нашел?

– Скажи, а что с другими ребятами? – боясь услышать ответ, спросила девушка.

Он поджал губы, без слов качнув головой.

– Совсем? Никто? – ей стало трудно дышать.

– Кого-то забрали в тюрьму на допрос, но шанс, что они живы, ничтожно мал.

– Корвен, тогда им известно, что мы хотим уничтожить совет! Нас будут ждать!

– Да, но не известно, как именно. Плюс, они считают, что сопротивление подавлено, осталось поймать только Химика. Рискнем. Есть, правда, проблема, Никкаль – часть ингредиентов была в том трактире. Их изъяли. Насколько мне известно, сейчас они хранятся у дракона. У нас есть сутки, чтобы попробовать вернуть запасы, – он вдруг как-то внимательно присмотрелся к ее внешности, удивленно вскинул брови, осознавая кого она ему напоминает, округлил глаза, без слов спрашивая, что происходит.

Девушка закашлялась, подавляя совершенно ненормальный смешок, качнула головой, а потом, резко став серьезной, сказала:

– В Ателье шьют для Кингу костюм. Он просил, чтобы я принесла ему готовый вариант. Можем воспользоваться, но мне нужно, чтобы ты его отвлек. Сможешь? И, Корвен, дракон под вампирским принуждением. Боюсь, у нас нет выбора, его нужно убрать, – глухо добавила она.

– А снять?

– Слишком непредсказуемо, – при мысли об этом становилось страшно,– в ярости он может разрушить город, я не могу взять на себя такую ответственность.

– А что такое «вампирское принуждение»? – влез в разговор Калим, он, как и остальные, впервые о таком слышал.

– На него способны только очень старые, сильные вампиры, мало кто до такого доживает. В нашем случае, если Алукард прикажет, Кингу не сможет отказать. Просто сделает, как просит хозяин.

В комнате повисла мрачная тишина. Сильнейший вампир заполучил сильнейшего дракона. Туше.

– Значит, решено, – Корвен хмурился, перебирая пальцами любимые чётки, – но, Никки, у нас нет ни шанса подобраться к нему. Только ты можешь это сделать.

Он лучше неё понимал, что это слишком тяжелая ноша, и не был уверен, что девушка сможет это сделать – она никогда не была убийцей.

– Да, я знаю. Но даже при этом не уверена, что подавление его сущности даст мне время. Он слишком силен.

«А вот отвлечь собой…» – не готовая думать об этом, она переключилась на другие мысли.

Дугов вдруг привлек внимание, перебивая:

– Можно попробовать диверсию в управлении, я иду туда завтра получать официальное разрешение работать на приеме, там явно не ждут, что кто-то осмелится учинить беспорядки в сердце правопорядка.

Корвен задумчиво пожевал губы, хищно оскалился, довольный идеей.

– Как там говорится? Если драки не избежать, бей первым.

Мужчины пустились в обсуждение деталей. Никкаль отошла к стене, обхватила себя руками, задумчиво постукивая пальцами по рёбрам.

– Корвен, можно тебя на минутку? – девушка потянула его в коридор и тихо спросила, – Что у тебя осталось из препаратов?

– Три на подавление, один скрывающий запах, два усилителя, десять парализующих.

– Десять – мало. Ты был в штабе после облавы?

– Не рискнул, Никки, но там точно много чего осталось. Тебе нужно что-то конкретное?

– Дай мне все по одному пожалуйста, – и сама не веря, что все же решилась на это, добавила, – нам нужно залезть в штаб. Десять, точнее девять – мало. Этого не хватит на зал.

Корвен потер ладонями лицо, задумался.

– Завтра ночью. Сначала достанем то, что лежит у Кингу.

Никкаль согласно кивнула:

– Тогда подведем итог: завтра днем лезем в пасть к дракону, ночью за остальным в штаб, и у нас остаются утро и день на подготовку к мероприятию.

Он как-то по-особому понимающе ухмыльнулся:

– Уверен, ты будешь убийственно шикарной на этом приеме.

Никкаль вышла воодушевленная, с верой – все получится. Теперь послать весточку, что она придет к Кингу за час до полудня, заскочить в ателье за его одеждой, подготовить свое платье к приему. В груди все взволнованно сжималось при мысли о предстоящей работе.

Погруженная в свои мысли, Никка машинально помахала идущему на встречу Сваргу. Он как-то опешил, остановился на мгновение, вглядываясь внимательнее. В его глазах промелькнуло узнавание и… страх. Он едва заметно качнул головой и заспешил прочь, ворча о всяких полоумных.

Несколько секунд она тупо смотрела ему в спину, не догоняя, что происходит, а когда поняла, сердце рвануло куда-то под горло.

«Не беги, не беги!»

Ноги, чьи-то чужие, не ее, ватно шагнули к переулку, вниз по склону, к родным улицам, подальше от Корвена и ребят.

В затылок било чужими взглядами. Сколько их? Один? Два? Пять? Никка осторожно посматривала по сторонам из-под полуприкрытых век. Впереди маячил храм богини Тиамат, лишь бы дойти.

Она налетела на послушницу, сбив ту с ног, заохала, запричитала, извиняясь, помогла подняться. Незаметно достала пузырек, выпила горькую жидкость залпом. Хватанула горлом воздух, еще и еще, молясь о том, чтобы усилитель успел подействовать. Сердце гулко отсчитывало секунды, казалось, нервы сейчас порвутся от напряжения. И это напряжение нарастало и нарастало. Никкаль пулей метнулась с места в безумный бег, туда, где был когда-то ее дом, где она знала каждый закуток – на первый ярус, к реке.

Она петляла по переулкам, двигаясь на сумасшедшей для человека скорости. Если выживет, к вечеру не сможет пошевелить и пальцем, но сейчас было плевать – состав разгонял кровь, насыщая чувством эйфории, заставляя организм работать за пределами возможного. И она бежала из последних сил, обостренная до предела. Она слышала рычание, скрежет когтей о брусчатку, чувствовала их азарт, адреналин, злость. И в какой-то момент поняла, что отрывается, нужно потерпеть еще немного.

Люди вдруг закричали, безумными глазами всматриваясь в небо, побежали кто куда. Никкаль на ходу бросила взгляд за спину и чуть не заскулила от ужаса – там в вышине, вспарывая мощными крыльями небо, стремительно приближался дракон, скаля морду в хищном оскале.

До воды оставалось метров сто, а дальше труба, катакомбы – шанс еще был, если успеет. Но она уже чувствовала хлесткий ветер и ту самую гудящую силу, прижимающую к земле. Рев, оглушающий, совершенно дикий, предвкушающий.

«Ещё чуть-чуть, пожалуйста, лишь бы не упасть…Отец, помоги…»

Легкие разрывало воздухом, сердце колошматило в груди, в ушах, в горле. Двадцать шагов до пирса…Десять... Обжигающее дыхание зверя коснулось спины. Она все-таки зацепилась носком за торчащую доску…и это спасло ей жизнь – когти полоснули ребра и проскользили вверх, упустив. Хватая воздух, девушка кубарем слетела с пирса, скрываясь в мутной воде.

Дракон, не успев затормозить, пролетел несколько метров вперёд. Завис, взбивая потоком воздуха толщу воды, ждал, когда она вынырнет глотнуть кислорода. Вслед за этим, на берег выбежали оборотни. Трое нырнули следом, остальная группа рассредоточилась вдоль реки. Кингу нетерпеливо хлестнул хвостом по воде, свирепо рыча, сделал круг, цепко осматриваясь. Ничего.

Никкаль чудом не наглоталась воды. Резко ушла вправо и глубже – там, на самом дне, в песке, торчала большая труба. Нашли они ее еще детьми, а вот проверить решились в достаточно взрослом возрасте: другим концом она выходила в небольшое подземное водохранилище, а дальше узкими галереями начинались заброшенные катакомбы. Будь у нее выбор, она бы и близко к ним не подошла – совершенно жуткое место, но выбора не было.

Девушка с глухим стоном выбралась из воды в пещере водохранилища, дрожащей рукой зажимая разодранный бок.

«Нужно посмотреть, соберись Никка, это всего лишь царапина».

Время уходило, отсчитывая драгоценные секунды. Она сжала зубы и задрала вверх кофту – три рваных следа сочились кровью, обильно пачкая штаны и камень. Она всхлипнула, пытаясь не сорваться в панику. Глубокие. От адреналина и шока, боль еще не дошла до головы, разливаясь только токающим жаром и онемением, но, когда шок отпустит, ей будет очень плохо.

Никка подтянула колени к животу, уперлась в них лбом, уговаривая себя, как ребенка. Ладонью накрыла рану, судорожно глубоко несколько раз вдохнула и, резко выдохнув, прижгла ее огнем. Крик эхом пролетел вдоль каменных стен, ушёл дальше по коридорам. Она закусила кулак, стараясь всеми силами остаться в сознании. Зарыдала, судорожно сжавшись в комок.

Мутная пелена так до конца и не отпустила, когда она неверными руками зацепилась за стену пещеры, подтягивая тело вверх. Ноги свело от напряжения, шаги давались с большим трудом. Из-за мокрой одежды было очень холодно, но сейчас только это спасало ее от потери сознания. Она шла и шла, припадая на правую ногу, на чистом упрямстве, потеряв счет времени. Кровь больше не текла, теперь там остался ожог. От слабости тошнило, приходилось ненадолго останавливаться – дышать спертым воздухом подземелья. И когда она наконец увидела нужную развилку, заплакала уже в голос, оседая кулем у стены.

Узкая галерея выходила на поверхность в кладовых помещениях продуктового склада, совсем близко от ее ателье.

Она осторожно высунулась из прохода, осмотрела помещение и, никого не увидев, вдоль стены двинулась к выходу, захватив на ходу мужскую спецовку с капюшоном. Теперь, по крайней мере, можно прикрыться от лишних глаз.

Никкаль ввалилась в ателье, до смерти перепугав Луиз.

– Тсс, не кричи, дай обопрусь на твое плечо. Где остальные?

– Так обед, госпожа, через полчаса придут – голос дрожал, она все порывалась вызвать лекаря.

Никкаль угрожающе посмотрела ей в глаза и сипло сказала:

– Не вздумай кому сболтнуть, отдам на растерзание болотникам.

Девушка закивала, торопливо проговорила:

– Не нужно госпожа, вы знаете, я не предам вас.

Никка кивнула, свалилась на диван в своей комнате, тяжело попросила:

– Принеси кувшин холодной воды, тряпки, раствор фурацилина, жаропонижающее, обезболивающее, найди мазь от ожогов. Меня здесь нет, комнату я закрою. Мне нужно, чтобы сегодня ты дошила костюм дракона, завтра я понесу его на примерку. Отправь ему весточку, пусть ждет за час до полудня.

– Хорошо, госпожа Никкаль. Еще принесу вам еды, мне так будет спокойнее, что у вас все есть.

Никкаль тепло улыбнулась, благодарно сжав ее руку. Остаток вечера и ночь она проспала мертвым сном. Проснулась очень рано, только начало светать. Лежала и смотрела в потолок, даже не пытаясь подняться.

«Корвен будет ждать» – уговаривая себя встать, подумала она, но тут же перед ее глазами вставал огромный дракон, и внутри все холодело.

«Он заметит...».

…

«Значит надо сделать так, чтобы не заметил, пусть смотрит на другое место».

После долгих сомнений все-таки осторожно села – больно, но терпимо, с обезболивающим, возможно, даже не будет кривиться при ходьбе. Подождала пару минут, аккуратно поднялась на ноги.

«Чем хуже на душе, тем ярче макияж».

Она надела свободную шелковую рубашку, обтянула бёдра узкими кожаными штанами, распустила волосы, вставив в них несколько длинных нитей камней. Нарисовала крупные чёрные стрелки. Получилось драматичнее, чем бы хотелось. Спрятала маленький нож за поясом. Как же страшно было к нему идти…

Дом Кингу оказался неприлично маленьким для четвертого уровня – два этажа, никакого ограждения вокруг. Он открыл сам – слуг тоже не имелось.

– Господин Кингу, добрый день, – она не смотрела ему в глаза, боясь выдать хорошо спрятанные чувства, но и без напряжения поздороваться не получилось, мышцы дернуло, словно дракон снова воткнул в них когти.

– Проходите, госпожа Никкаль – а сам, остался стоять в проходе, почти полностью заслоняя собой пространство.

– Мм…, – она было растерялась, невольно посмотрела в его смеющиеся глаза, разозлившись отчеканила – любите ставить людей в неловкое положение?

– Нет, не людей, – покачал головой, неожиданно открыто лаская взглядом, – тебя.

Кингу шагнул вглубь дома, приглашая следовать за ним. И в этот момент захотелось сбежать без оглядки, так остро она его почувствовала рядом, но все же вошла, стараясь унять охвативший непонятный мандраж.

Внутри было много света, свободного пространства, даже слишком много, создавалось ощущение пустоты, не хватало уюта.

– У вас нет слуг? А кто готовит? – Кингу толкнул дверь очередной комнаты, пропуская ее вперед.

Никкаль поняла, что ответа не будет. Ее встретил темный кабинет, похоже рабочий – шторы плотно закрыты, помещение освещалось только пробивающимися сбоку лучами солнца. Это нервировало. И то, что он остался у нее за спиной.

Как-то сумбурно вылетело:

– Или вы все же едите девственниц?

Кингу обошёл ее, встал рядом, случайно задев рукой ее руку, и стало как-то не до смеха.

– Девственниц – нет, но в последнее время я все чаще хочу сожрать неугомонный язык одной конкретной госпожи, – он многозначительно посмотрел на ее губы.

Никка невольно сглотнула, почувствовав жар на щеках.

«Что происходит? Это что… он меня так соблазняет?»

Ее страх за жизнь, совершенно небезосновательно перешел в опасения за свою честь. На минуту показалось, что сумрак в комнате стал ещё гуще, плотнее.

– Ваша одеж…м…костюм, – сипло выдавила из себя девушка, закрываясь пакетом от его близости. Мужские губы дернулись в улыбке, он забрал пакет, не отводя от нее смеющихся глаз. Этот взгляд делал его совершенно другим – каким-то человечным, понятным.

– И все же ты трусишка.

Никкаль возмущенно открыла рот, но что ответить не нашлась, закрыв его обратно.

Кингу бросил пакет на стол и, развернувшись к ней лицом, стал расстёгивать пуговицы на рубашке. Одна…две…три…

Никкаль удивленно округлила глаза, развернулась, собираясь выйти, как услышала его мягкий голос:

– Не поможешь одеться?

Она вспыхнула, никак не решаясь сделать шаг. С одной стороны, возможно, это шанс убить его, с другой, если не получится, лучшее что ее ждёт – смерть. А она готова была убить его?

Никкаль развернулась, потерянно глядя в совершенно темные, мерцающие желтым глаза, шагнула назад, не готовая выбирать. Он не сделал ни одного движения, стоя все также далеко от неё, но она почувствовала нежное едва заметное прикосновение к щеке, оно скользнуло вверх к волосам, растворяясь в белых прядях.

В комнату, визгливо пища во все горло, влетел магический вестник. Кингу тут же поднял руку, ловя птицу за хвост, закрыл глаза, считывая послание. Хмуро посмотрел на девушку, на часы, бросил быстрый взгляд в коридор.

– Подожди меня немного, я скоро буду, посмотрю, что там случилось и вернусь, – он был предельно собран, дождался ее кивка и шагнул в тень, растворяясь в воздухе прямо у неё на глазах.

Никка ошалело проводила его взглядом, а потом бросилась обыскивать кабинет. Стол был пустой, совсем – пустые ящики, не было даже завалящей ручки. В шкафу стояли книги, рядом старые газеты. Среди газет лежала большая пачка каких-то белых бумажек. Она пробежала глазами одну из них, затем ещё одну, и ещё.

«Что за…?»

Перед глазами расплывалось, мысли никак не хотели собираться в кучку. В ее руках были разрешения на охоту, с разной датой, но все уже просроченные. Целая пачка. Но это не могло быть ими – все разрешения магически заколдованы и сгорают в тот же день, как были выданы.

«Что это? Какого черта?»

Последними лежали семь разрешений от вчерашнего числа, перед ними ещё семь от позавчерашнего и так во все прошедшие дни месяца. Там же лежала записка:

«Я пойду тебе навстречу, но ты найдёшь мне мятежников и убьешь».

Волосы встали дыбом, горло словно полоснуло наждачной бумагой. Ее накрыло какой-то эмоциональной глухотой. В ушах гудело, хотя в комнате не было ни звука. Девушка все никак не могла понять, зачем ему разрешения на охоту, он же не пьёт кровь… Но ест мясо…

«Так, стоп, это разрешения для вампиров, все уже недействительные».

От двоякости ситуации захотелось расплакаться. Мысль, ещё совсем несмелая, робкая мелькнула в голове:

«Он что, их спас? Да нет, бред!»

Она все же ухнула куда-то в бездну, не в силах принять то, что узнала. Бросила бумаги на место, словно обожглась.

– Бред, – повторила уже вслух, эмоциональная глухота переросла в злость, жаркой волной разливаясь по телу, – соберись, ты здесь не за этим.

Никкаль облазила всю комнату, рискнула выбраться в остальные три и даже кухню, но нигде ничего не было. Препараты с ингредиентами свободно лежали в продуктовой кладовой, переделанной под ещё один небольшой кабинет. Здесь же лежали какие-то колбы, рецепты, научные статьи, справочники, короткие пометки, по содержанию которых она поняла, что дракон искал способ избавиться от вампирского принуждения.

Время подгоняло. Никка взяла самое необходимое и спрятала в сумку, в тайный отсек.

Когда Кингу вернулся, девушка сидела на узком диванчике, хмуро уставившись в одну точку. Что-то было не так. Задумчиво прислонившись спиной к стене, он остался в тенях. Такая непривычно беззащитная, растерянная, хотелось коснуться.

На него вдруг пахнуло раздражением – она резко встала, подошла к окну, распахнула шторы, впуская в комнату солнечный свет, выгоняя напрочь всю тень. Мужчина спокойно шагнул в центр комнаты, ему больше негде было прятаться.

От неожиданности она отпрянула в сторону, налетев больным боком на угол комода, зашипела от боли, смаргивая брызнувшие слезы, пытаясь вдохнуть тугой воздух. По рубашке расползлось бурое пятно.

Кингу подошел, растеряно протянул руку. Его затошнило от запаха крови.

– Не трогай меня, ящерица чернильная! – отшатнулась девушка.

Кингу застыл, сверля ее нечитаемым взглядом.

– Сними рубашку, – предупреждающе попросил он, – если это сделаю я, от нее ничего не останется.

Взгляд тяжелый, резкий, спустился от ее лица к зажатой рукой ране. Никка попятилась назад, уже понимая, что он силой сделает, как хочет. Кингу мрачно кивнул, словно в ответ, нетерпеливо шагнул в сторону, закрывая собой выход из комнаты.

– Сними, я залечу рану, – он все еще пытался договориться, медленно прижимая ее к стене. В комнате заметно потемнело, желтые глаза почернели. Он почти понял. Чувствовал, что там увидит. Но не хотел верить.

Даже сейчас, загнанная, раненная, бледная, она до последнего отчаянно боролась за свою жизнь. Воздух зазвенел от жара, дрожащей рукой Никкаль выхватила из-за пояса кинжал.

– Не подходи, Кингу.

Как же приятно было слышать свое имя. Кингу шагнул вплотную, перехватив резкий замах клинка. Сжал руку до боли, пока нож не выпал на пол. Вторую с силой отвел от окровавленной раны. Его стегало огненными волнами, страхом, болью.

– Не трогай меня… – но ее мольба и слезы просто убивали.

Он вжал ее в стену плечом, крепко сдавливая тонкие запястья левой рукой. Правой разодрал рубашку, осматривая рваные следы от когтей. Своих когтей. И когда он увидел, что она их прижгла, понял, что все – сейчас сорвется.

– Сумасшедшая, – прошипел, пытаясь найти хоть какие-то крохи самообладания.

Его ломало. И непонятно, чего хотелось больше: то ли прибить на месте, то ли взять прямо тут у этой стены. Дракон бесновался, глухо рыча в груди.

– Сумасбродная девчонка, да я сам тебя прикончу, сделаю себе одолжение, – он невольно сжал ее ещё сильнее, до глухого стона.

Потом опомнился, стараясь успокоиться, закрыл глаза, прижавшись лбом к тонкому плечу и приказал:

– Не двигайся.

До безумия хотелось содрать этот чертов запах кофе с ее кожи. Он стоял и просто дышал, и все никак не мог понять, откуда в такой хрупкой маленькой женщине столько отчаянной храбрости и глупой безрассудности.

Никкаль пробовала сопротивляться – отчаянно дергала руками, пиналась ногами, отчего кровь шла еще сильнее. Он вдруг рыкнул и так на нее посмотрел, что она потеряно затихла, удивленно вглядываясь в абсолютно голубые радужки глаз.

– Не двигайся, я залечу рану, но будет больно, – холодные пальцы коснулись травмированной кожи. Он почувствовал ток крови, биение сердца, как грудь тяжело вздымается под его тяжестью. Пустил импульс чистой живой энергии, сращивая сосуды, мышцы, кожную ткань.

Никкаль уткнулась ему в грудь, замычав от боли. Он сам не понял, когда выпустил ее руки и стал успокаивающе гладить по голове, зарываясь пальцами в белые пряди. Такие нужные. Когда прижался щекой к волосам, замер на время, но все же не удержался, спустился носом по шее к плечу.

Она сжалась под этой неожиданной лаской, застыла, еще неготовая что-либо делать, а потом потеряла сознание… или это он ее усыпил?

Кингу не нужно было проверять, и все же… он болезненно выдохнул, коснувшись шрама на бедре, прижался щекой к ее щеке, ненавидя чертов город до спазмов в горле.

Глава 5

Никкаль приходила в себя вязко, медленно, неохотно выплывая из глубокого сна. Голова гудела, по телу разлилась противная слабость. Она глотнула воздух сухими губами, повернула голову, приоткрывая глаза – из окна падал мягкий свет – вечерело. Потянулась, сладко растягивая мышцы. Это был ее дом, ее кровать.

В полудреме повернулась набок, укрываясь одеялом с головой, нежась в тепле последние минуты, в иллюзии безопасности и спокойствия. Потом облокотилась на руки, села, скидывая одеяло, и возмущенно уставилась на черную, надетую на нее рубашку.

Потянула ткань вверх, обнажая три тонких белых шрама – напоминание о сумасшедшем побеге. Легкость ушла в ту же секунду, девушка внимательно осмотрелась – рядом с кроватью, на тумбочке лежали ее штаны, пакет с костюмом дракона и сумка. Препараты на месте, все целое. Никка почувствовала тяжесть в груди, тревожно засосало под ложечкой.

«Так не бывает».

Она вдруг остро осознала окружение, кинула быстрый взгляд по затемненным углам. Привычным жестом скрутила волосы в тугой узел. Взяла штаны и пошлепала голыми ногами в туалет, стараясь не сорваться на бег. Ледяная вода смыла первый страх, возвращая трезвые мысли:

«Так, спокойно. Я жива. Не в тюрьме. Вопрос почему? Слежка? Даже если Кингу здесь, пока что он меня не трогает, а значит я могу попробовать сбежать. Нет… мне нужно сбежать любой ценой», – она закрыла глаза, поглаживая переносицу пальцами, сосредоточенно продумывая варианты, но понимала, что сработает только один.

Ее бросило в жар, и было страшно от того, что она вообще об этом подумала, но вместе с тем пришел какой-то хмельной кураж, током пульсируя внизу живота.

Никкаль натянула штаны. Достала пузырек, спрятанный в тайном кармашке, с изнаночной стороны пояса. Растерла в ладонях состав и обильно смазала им шею, грудь, живот, смочила губы. Как же сегодня будет погано, но это ничто по сравнению с тем, что испытает дракон. Она подождала, пока он впитается, распустила волосы, расстегнула несколько пуговиц на рубашке, оголяя тонкую шею, и двинулась обратно в комнату.

– Выходи, – встав спиной у стены рядом с выходом, твердо произнесла девушка.

Кингу не стал прятаться, шагнул из тени к изножью кровати, застывший, хладнокровный, раздражающе черный. Никкаль скрестила руки на груди, пряча невольную дрожь.

– Что ты хочешь?

Он смотрел неотрывно, без всякого выражения, затягивая в омут мерцающих глаз.

– Подойди, – голос ровный, не терпящий возражения, жутко бесящий своими властными нотками.

– А если нет? – и снова эта идеально ровная спина, неприкрытый вызов, готовность драться насмерть.

Сумерки поглотили комнату, предвещая долгую беспокойную ночь и огромную, непостижимо яркую, кровавую луну.

Дракон сам подошел, встал перед ней – взбешенной, яростной, упрямой. Коснулся пальцами ее горла. Никка вздрогнула, сдавленно вдохнула раскаленный воздух, силой заставляя себя остаться на месте. Кингу качнул головой, успокаивающе погладил большим пальцем нежную кожу. А следом ее пронзила ледяная вспышка, забирая слабость с последними отголосками боли. Она вцепилась в его рубашку, застонала, стараясь не упасть, но взгляд не отвела. Такая непокорная, такая желанная.

– Кто такой Химик, Никкаль? – и голос этот густой, тягучий, пульсацией отдавался где-то в груди.

– Что за разрешения на охоту лежат у тебя дома? – он был выше ее на целую голову, пугающий своей силой, чужеродностью этому миру, такой ненавистный, раздражающий, важный.

Кингу застыл на мгновение, удивленно покачал головой, губы наметили мягкую улыбку – ее интерес маленькими разрядами побежал в крови, разливаясь приятным теплом. Непонятно кто кого допрашивал, но он видел, как она затаила дыхание, как ей важно было услышать ответ, подумал несколько секунд, подбирая слова.

– Я не принадлежу себе, Никкаль. У меня нет самого простого, что есть у всех рожденных существ этого мира – выбора. Иногда мне дают подачки, стимулируют верность, желание общаться. Это одна из них. Мне отдают часть заготовленных для выдачи разрешений, взамен на услугу, – он говорил деланно сухо, безразлично, словно о ком-то другом, но она могла поклясться, что глубоко внутри почувствовала лютую, совершенно звериную ненависть.

– Но я не понимаю, Кингу, Алукард ведь может просто приказать тебе, зачем ему договариваться?

Он склонил голову, внимательно заглядывая в ее глаза.

– Ты знаешь, да, что я под принуждением?

– Я видела следы на твоей шее, – не стала отпираться девушка, поежившись от побежавших по коже мурашек.

– Он очень стар, Никкаль, многое повидал и испробовал за эту долгую жизнь. Эмоции затираются, чувства выгорают. Уже мало, что радует и вносит яркость, как прежде. Приказать мне слишком просто, он наслаждается этой игрой, властью надо мной. Этой иллюзией свободы, моей непокорностью, но он всегда может дернуть за поводок, напоминая кто хозяин.

Кингу помолчал какое-то время, следя за ее реакцией, и когда увидел это, спокойно добавил:

– Я не герой, «Великая госпожа», не приписывай мне того, чего нет. Я не спасал этих людей. Я шел наперекор ему, отвоевывая себе иллюзию выбора. Но я никогда не был за геноцид и рад, что смог помочь людям, хотя бы немного.

Она смотрела на него, сильного, почти всемогущего, совершенно непостижимого, и видела невероятно красивого, величественного зверя, раздирающего в кровь крылья о прутья железной клетки.

Ее тонкие руки нежной лаской скользнули по его груди. Она замерла нерешительно, с привкусом горечи, но все же потянулась губами, напряженно всматриваясь в его блестящие медом глаза. Он мягко сжал ее руки, останавливая.

Сумерки плотной тенью укрыли комнату, пряча от посторонних глаз два силуэта. И так это красиво смотрелось: черный дракон с бледной, почти белой кожей, держал за руки хрупкую девушку с белыми длинными волосами. Такие похожие, такие нужные друг другу.

– Что задумала? – спросил мягко, а в глазах плавились звезды, завораживая своей красотой.

Голос стал хриплым, совсем не похожим на свой:

– Привязать тебя к кровати и сбежать, можно?

Кингу усмехнулся. Воздух раскалился, зазвенел от напряжения. Качнись он навстречу и уже все – не остановится, вдавит в кровать, глубоко, резко вбиваясь. От этого понимания у нее сбилось дыхание, а внизу живота сладко заныло. Он потянул носом воздух, тяжело задышал, не в силах скрыть ненасытную жадность, с которой ее хотел.

– Скажи кто такой Химик, Никкаль, я не хочу делать тебе больно, – еще надеясь решить миром, попросил дракон.

Девушка молча качнула головой, смело заглядывая в совершенно черные звериные глаза.

Он не выдержал, коснулся пальцами подбородка, скользнул на скулу, за ушко и вниз по шее в ворот рубахи к ключицам. Нежно, почти не надавливая, а в глазах, за показательным спокойствием, плескалась дикая смесь сдержанности и вожделения. Он буквально оттаскивал себя от нее. Но все же касался. Ниже, через ткань, по напрягшемуся соску, к тонкой талии, бедрам. Вдруг крепко сжал ягодицы, вжимая в себя. И она поплыла от уверенных рук, от его силы, от жаркого обещания, с которым он ее трогал.

Кингу с блаженством зарылся второй рукой в снежные волосы, чуть стягивая у самых корней, жадно ловя приоткрывшиеся губы медленным, насыщенным поцелуем. И поцелуй этот отозвался дрожью в ее теле, бешеным пульсом, застучавшим в груди. Он пробовал ее так, словно уже двигался в ней и наслаждался этим, как самым ценным даром.

Оторвался, нежно прикусив напоследок, чувственно коснулся губами подбородка, посмотрел в глаза, обжигая неприкрытым острым желанием.

– Кто, Никкаль? – голос вкрадчивый, совершенно пьяный.

Она прижалась к его груди носом, вдохнула мучительно-приятный сладкий запах, дернула за рубашку, вытягивая края из брюк.

«Ненавистный, пленительный черный».

Залезла руками под ткань, прошлась по груди, животу, спустилась к полоске жестких волос, легонько сжимая их вместе с кожей.

– Сними.

Кингу и сам уже не помнил, что спрашивал, стащил рубашку через голову, бросил куда-то к ногам, вместе с брюками. Девушка влажной дорожкой поднялась от груди к основанию шеи, зацепила горячую кожу зубами, вдохнула терпкий, насыщенный запах и окончательно потерялась, услышав его рваный выдох – зарылась пальцами в основание хвоста, сжала, смело хватая его губы своими.

Кингу пил ее эмоции жадно, чувствовал, как в ней волнами разливалось желание, и с ума сходил от этого дикого отклика.

– Подними руки.

Дернул на ней вверх рубашку, стаскивая, как кофту – через голову, но до конца так и не снял, оставил рукава на руках, сковывая их за спиной черной тканью.

Встал на колени, обжигая раскаленным дыханием грудь. Крепко сжал талию, притягивая к себе еще ближе, плотнее, нежно лаская затвердевшие, чувствительные соски.

Он никак не мог насытиться ей, надышаться, сгорая в какой-то всепоглощающей необходимости касаться неотрывно, болезненно сильно.

Покусывая низ живота, потащил вниз штаны вместе с тонким бельем. Волосы водопадом легли по плечам, прикрывая девушку от горящего голодом взгляда. Какая же она была красивая, совершенная, созданная специально для него.

Обогрел ладонями икры, с силой провел вверх к ягодицам, нарочно задев большими пальцами клитор.

– Расставь шире, – тихий шепот, будоражащий своей прямотой.

Никкаль задохнулась, когда он языком скользнул вдоль влажных складок – слишком откровенно, открыто, доверчиво это было. Хотелось вцепиться в рельефные плечи, целовать его жадно, до исступления.

– Это я… хочу…хотела… связать тебя, – обвиняюще выдохнула Никка, качнув стянутыми тканью руками, но тут он скользнул в нее пальцем: глубоко, ритмично, на грани боли и, одновременно, так невыносимо приятно, что она застонала, рвано втягивая воздух.

Это было так остро, так мучительно сладко, что, казалось, еще пара движений и ее разорвет от напряжения на части.

– Кингу…с тобой, пожалуйста, я хочу… с тобой, – от этой просьбы его кровь закипела, а томление в теле стало невыносимым.

Спустил с ее рук рубашку, ласково погладил напряженный живот и, когда положил на кровать, мягко провел ладонью вниз по руке, крепко сжимая запястье.

Столько в этом жесте было нежности, столько непозволительной чувственности и заботы, что она чуть не заплакала, впервые переживая настолько яркие эмоции.

Он раздвинул бедра руками, подался вперед, прижимая к постели, склонился к губам, жадно хватая ртом ее первый стон.

Кингу любил ее медленно, осторожно, давая возможность привыкнуть. Вдыхал женский запах, ощущал влажность бедер. Она притягивала его за шею ближе, плотнее, что-то просила, за что-то ругала, и, когда он поймал ее затуманенный, рассеянный взгляд, наконец отпустил себя в горячую, лихорадочную пустоту – подхватил под ягодицы, погружаясь глубоко до упора, задвигался резко, сильно, и так умело, что она закричала, судорожно сжимая ноги в болезненно-остром оргазме. Он и сам зарычал, утыкаясь лицом ей в плечо, и сжимая зубы от жгучего, ослепляющего наслаждения.

Они еще долго лежали так, тяжело дыша, вздрагивая от легких движений друг друга. Потом он скатился вбок, укрыл ее одеялом.

Хотелось забыться, уткнуться носом в твердую грудь, переплестись ногами и дышать этим невозможно приятным, сладким запахом, но она уже чувствовала подступающую лихорадку и ком в горле, который все разрастался, мешая глотать.

Кингу крепко прижал Никкаль к себе, привлек ее внимание, нежно приподняв лицо за подбородок. Заглянул в глаза вопросительно, удивленно.

– Я что-то сделал не так?

Но ответить она не успела, его скрутило болезненным спазмом, сжало, болью придавливая к кровати. Он зарычал, забился, застонал сквозь сжатые зубы. Глубоко внутри, в самом центре его души, остервенело рвал клетку дракон, и все глуше он ощущался, все дальше. А через несколько мучительных вдохов, пришла звенящая, тупая пустота, словно из груди с корнем выдрали сердце.

Никкаль вскочила на ноги, быстро накинула на себя одежду, схватила сумку с пакетом и, не оборачиваясь, у самой двери тихо сказала:

– Химик – это я, Кингу. Не повезло нам с тобой встретиться, да? 

Глава 6

Так сладок вязкий поцелуя вкус,

Приправленный предательством и страстью.

Дракон грудную клетку рвет на части,

Но боли нет внутри, как нет и отголосков чувств…

(Vikki_Moon)

 

Она шла по ночному городу, пустыми глазами скользя сквозь прохожих. Дрожащая рука то и дело терла шею. Было душно до одурения. Большинство нелюдей закончили работу и спешили домой к семьям.

«Семья, – Никкаль накрыла глухая апатия, – смогла бы я когда-нибудь жить, как обычная женщина?»

Слезы застряли тугим комом в горле, мешая нормально дышать.

«Просыпаться по утрам и никуда не бежать?»

Его полные боли глаза обжигающим клеймом впечатались в сердце. Ее знобило, лихорадка отдавалась ломотой во всем теле.

«Быть слабой, согреваясь в тепле крепких рук?»

Она зло пнула уличный бачок, не в силах посмотреть на белый диск луны, страшась увидеть в нем отвращение.

– Госпожа, – окликнул ее дозорный на посту у перехода с третьего яруса на второй, – вы бы не ходили сегодня туда, – он как-то помялся, видно – говорить не хотел, но что-то толкало, – сегодня по улицам будут ходить Гросты.

Никкаль побелела, с неверием всматриваясь в собеседника.

– Скажите, сколько у меня времени? Мне на двадцать минут, дойти до лавки, – очень хотелось расспросить побольше, но не решилась привлекать лишнее внимание.

– В полночь, госпожа, с комендантским часом.

Она заставила себя улыбнуться и выдохнуть показательно-облегченно.

– Успею. Спасибо, господин дозорный, мне тут близко совсем, – нужно поторопиться, у них оставалось всего два часа.

Как же тяжело было идти размеренным шагом, камень под ногами горел, впиваясь в стопы горячими иглами. Наконец она дошла до «норы», осмотрелась – нет ли кого за спиной, и вошла, торопливо скидывая ботинки у входа.

– Корвен, – позвала тихо, но отчетливо.

– Да, я здесь, – он вышел из мрака кухни, собранный, непривычно серьезный.

– Сегодня в полночь выпустят Гростов, – без предисловия начала Никка, – у нас два часа.

Корвен нахмурился, сжал челюсти, внимательно вглядываясь в девушку.

– У меня получилось, я принесла изъятые запасы, – Никкаль не смотрела ему в глаза.

Торопливо бросая скупые фразы, прошла на кухню, разложила на столе пакетики с травами, коробки с прозрачными маленькими пузырьками.

– Выкладывай все, что у тебя осталось, посмотрим.

Корвен залез за пояс, достал препараты, с тревогой пытаясь поймать ее взгляд. Он чувствовал, что что-то не так.

– Два на подавление сущности, один усилитель, девять парализующих. У меня один скрывающий запах, в запасах еще упаковка парализующих, упаковка огненной волны, три дымовухи, семь разрывных, базовые составы для… – он подошел сзади и крепко обнял, останавливая бессвязный поток ее слов.

– Что случилось, Ник? – Корвен прижался подбородком к ее макушке, укутывая своим теплом.

Она вытянулась напряженной струной, впиваясь руками в столешницу.

– Здесь все есть, – терпеливо ожидая, когда она захочет рассказать, проговорил мужчина, – нам хватит, можно не лезть в штаб. Из базовых растений сделаешь чего не хватает. Мы все успеваем, все хорошо, ребята готовы. Посмотри на меня.

Он говорил успокаивающе, тихо, слегка покачиваясь на ногах.

– Не могу…, – первые капли слез дорожками побежали к подбородку, – не могу! Я ужасна, Корвен! Я чертово страшное чудовище! – с каждым вздохом, с каждым выдранным из горла словом, она погружалась в пропасть, в черную бездну, дальше и дальше на самое дно, а перед глазами все стоял изгибавшийся в агонии дракон, и там, в его желтых звериных глазах, умирали, едва зародившиеся, еще пока хрупкие чувства нежности, привязанности и доверия к ней.

Она развернулась к нему лицом, уткнулась в грудь и завыла, срываясь наконец в долгожданную истерику. Сердце казалось ледяной дырой. Выжженной до основания пустыней.

Он поглаживал ее, как маленькую девочку. Такой она и была. Девочка, судьбой выкинутая в гущу междоусобной войны. Девочка, которой хватило смелости пойти против установленного порядка, чужой власти, несправедливости и смерти.

Когда слезы наконец закончились, она хрипло заговорила, так и не подняв на него взгляд:

– Я лишила его дракона, Корвен. Он спасал жизни людей, он доверился мне, открылся, а я всадила ему нож в спину.

– Подожди, Ник, я ничего не понимаю, – мужчина сжал ее крепче, – ты про Кингу? Подавила в нем дракона? – дождался ее кивка и продолжил, – но это же временно, почему так горюешь, словно убила его?

– Я предала его, – жалобно простонала девушка в его рубашку.

«Он больше никогда не посмотрит на меня».

Корвен почувствовал, что злится. Он не понимал, что происходит. С каких пор Никкаль переживает из-за дракона? Что вообще произошло с ней за эти несколько дней?

– Давай по порядку, ладно? – дракона хотелось прибить уже просто из-за того, что она по нему так страдает.

Никкаль рассказала сумбурно, упуская детали, но все же всё до самого конца. Командир молчал какое-то время, переваривая, а затем спокойно ответил:

– Возможно, Ник, ты – чудовище, – он согласно кивнул в ее макушку, – и я – чудовище, но мы уж точно лучше этих мразей. Могла ты по-другому, скажи? – она молчала, внимательно слушая такие нужные ей сейчас слова, – не могла, Никки, ты не могла. Теперь у нас хотя бы есть шанс, главное успеть все сделать до того, как состав закончит действовать. Я знаю это тяжело, но посмотри дальше: если Алукард прикажет, дракон не сможет нам ничего сделать. А ведь Алукард прикажет, Никки, ты же не думаешь, что он оставит нас в живых? Клятва – не клятва, вампир найдет способ.

Девушка смотрела на него долго, тоскливо, с осознанием безнадежности их положения.

– Ты прав, он сделает это руками Кингу.

Корвен легонько поглаживал ее по спине, обдумывая, что можно предпринять. Никкаль прижалась щекой к его груди, подавленно уставившись в пустоту. Сильнейший вампир, сильнейший дракон. Туше.

А потом пришла злость, холодная, яростная – она ненавидела чувствовать себя загнанной. Девушка отодвинулась, решительно качнула головой.

– Нет, Корвен, не убьет, – костюм Кингу лег на стол, рядом с другими препаратами, – сделаем из одежды проводник для моего огня.

– Уверена? Твой же огонь его не брал? – он знал, что пойдет за ней до конца, даже если этот план будет ужасной ошибкой.

– Не брал, потому что дракон внутри него не давал, а сейчас все получится.

Правда выживет ли после этого она сама, оставалось большим вопросом.

***

В штаб решили идти без лишней экипировки, чтобы, если вдруг встретятся с Гростами, было легче бежать. Демоны страха – совершенно жуткие создания, живущие инстинктами и приказами своего хозяина. Впереди них шлейфом всегда двигался страх, и чем ближе Грост подходил, тем сильнее этот страх ощущался, сдавливая внутренности паническим ужасом. Эти демоны ели мясо, перегрызали кости, пили кровь, особенным деликатесом у них считались мозги. Спасти от Гростов могли только ноги и умение держать себя в руках.

Небо было ясным, полным мерцающих звезд. Луна напряженным ярким пятном освещала улицы пустого города. Поднялся ветер, неприятно толкая в спину, раскидывая волосы по плечам. Они быстро скользили от дома к дому, скрываясь в тенях, подальше от уличных фонарей. Время утекало сквозь пальцы. Никкаль накрыло откатом от препарата, пульсируя болью в висках. Ее все еще знобило, но уже не так сильно, через пару часов отпустит совсем. Хорошо еще, что ей досталась всего пара капель.

***

Никкаль родилась очень сообразительной девочкой. Когда родителей не стало, ее приютил владелец аптечной лавки. Она собирала травы для препаратов, разносила готовые заказы, училась делать выжимки из растений, особо ей нравилось выяснять их свойства.

Будучи очень красивой, она привлекала слишком много внимания, и чем старше становилась, тем откровеннее, наглее вели себя с ней мужчины, поэтому Никкаль сделала самое простое, что можно было сделать – нашла себе покровителя.

Только спустя время она поняла, как ей повезло – Вендал был молодым по меркам вампиров, но достаточно сильным, чтобы у других пропало желание на нее посягать. Он был сухим, сдержанным, но в целом неплохим: образованным, интересовался медициной, химией, поставлял в аптеки свои разработки. Как любовник – чутким, к тому же его частенько приглашали во дворец.

Вскоре у Никкаль проснулась магия огня и настолько удивительным был ее дар, что весть дошла до повелителя Алукарда. Вампир никогда никого ни с кем не делил – Вендал умер внезапно, оставив после себя оглушающую пустоту и многочисленные дневники с разработками.

Когда той же ночью Алукард пришел и протянул свою руку, Никкаль взяла ее без раздумий, потому что лучше всего в этом мире она умела выживать. Но кровосос не мог и предположить, что своим действием породит в будущем Химика.

***

До центрального отделения почты добрались беспрепятственно. Корвен осмотрелся, открыл дверь ключом, пропустил Никки вперед – в помещении было темно и пусто. Тихо прошли через зал в подсобное помещение и дальше по коридору к почтовым птицам. Запертые в больших вольерах, они с радостью встретили знакомых гостей.

Сбоку, в неприметной каморке, где лежали тюки с кормом для летунов, из самого угла Никкаль достала заботливо припрятанный начальником почты мешок. Да уж, знал бы Алукард масштаб мятежа, давно бы избавился от нее, несмотря на талант.

У Никкаль никогда не было своей лаборатории в полном смысле этого слова. Ее лаборатория – это люди. Один человек – один ингредиент. Иногда просто заготовки к будущим препаратам, иногда сделанные по ее рецепту простые составы, то, что можно было сделать в простых условиях, имея под рукой очаг и кастрюлю. Они присылали их в письмах, бережно собирая с тех или иных мест, где Никка просила. Никто не знал кто такой Химик, но все негласно ему помогали, тихо перешептываясь между собой, посылая вести по цепочке от дома к дому.

Она достала нужную травку, аккуратно завернула в сухую ветошь и спрятала за шиворот кофты. Корвен захватил несколько пачек готовых пробирок, напряженно вглядываясь в горящий диск луны.

– Никк, нам пора уходить. Время.

Оставив золотую монетку в благодарность начальнику почты, они, больше не задерживаясь, скрылись в темноте ночного города.

Корвен двигался быстро, показывал жестами, когда бросится вперед, когда притаиться. Перед очередным поворотом, Никкаль вдруг вцепилась в его спину, сама не понимая, что творит и оттащила назад в узкую щель между домами.

Мужчина вопросительно вскинул бровь, но она лишь качнула головой, аккуратно выглядывая из укрытия. Зрачки ее расширились от страха, на лбу выступил пот. Корвен осторожно последовал ее примеру и быстро спрятался назад. Теперь она поняла, что ее дернуло – чувство страха, еще пока неосознанное, как легкая тревога, пульсирующая едва заметно в висках.

Там, впереди, метрах в двадцати, спиной к ним медленно двигалась худая фигура – вся белая, очень высокая, какая-то резкая, неправильная, с длинными до самой земли волосами. Грост осматривал переулки, скучающе шагая вдоль домов. Вдруг какой-то пьяный мужчина вылетел из входной двери прямо ему под ноги.

– Ну и пошла ты стерва! Я и получше найду!

Он как-то ошалело осмотрел застывшего над ним мужчину, потер глаза, побелел, вмиг трезвея, рывками пополз спиной к дому, взвыл, в кровь раздирая ногти о камни.

– Пожалуйста нет! Нет! Не трогай меня! Я…

Договорить так и не успел – тварь склонилась к нему, с хрустом вгрызаясь в горло. По улице пронесся жуткий оборвавшийся крик и жадное чавканье.

Никкаль затошнило. Она, белее мела, прислонилась к стене, судорожно хватая ртом вязкий воздух. Корвен не дал прийти в себя – толкнул в другую сторону, крепкой хваткой увлекая за собой дальше по переулку, в обход.

Слабые ноги держали с трудом. В каком-то полусознательном состоянии она двигалась следом. Кажется, Корвен что-то сказал. Шлепок. Щеку обожгло болью и ее все-таки вырвало на дорогу.

– Никкаль, ты нужна мне, – Корвен грубо держал ее за подбородок, свистяще шипя в лицо, – там еще один, если ты не придешь в себя, мы оба умрем!

Она слабо кивнула, с трудом проталкивая в легкие воздух. Еще и еще. Осмотрелась – до норы осталось пройти два перекрестка. Командир кивнул, увидев осмысленный взгляд, и осторожно выглянул из-за дома.

– Какого черта их выпустили раньше времени?! – он был зол и растерян не меньше нее.

– Покормить, – ее душило от ненависти и бессилия.

Где-то вдалеке снова послышался крик. Воздух наполнился напряжением, мрачным предчувствием беды. Никкаль вдруг почувствовала, как на нее волной накатил панический ужас. Она резко обернулась, встречаясь лицом к лицу с абсолютно белыми, мертвыми глазами Гроста. Он стоял неподвижно, задумчиво оценивая с кого начать.

Девушка не успела ничего сделать, в грудь твари вонзился брошенный Корвеном клинок. Тварь пошатнулась, удивленно посмотрела на торчащую рукоятку.

– Никк, огонь! – Командир рванул ее за предплечье, и они побежали уже не скрываясь, на полной скорости, – ну же! Стену огня!

– Я под препаратом, маленький фаербол могу, волну могу, стену нет! – задыхаясь, крикнула она на бегу.

– Ты под препаратом этим провела больше, чем кто бы то ни было. Слабачка бесполезная! Я! Сказал! Жги!

Слова пощечиной полоснули по больному, полыхнув в груди обжигающей яростью.

«Бесполезная…Бесполезная! Как тогда, когда она не смогла спасти родителей».

Огонь рвал ее изнутри, требовал выйти наружу – покарать обидчика, доказать, что он ошибается. Она надрывно закричала, выбросила руку в сторону Гроста, выжигая дотла целый переулок.

Корвен ошалело осмотрел улицу, растеряно поморгал, не привиделось ли и пробормотал:

– А что там за препарат у тебя, напомни? Я бы тоже попробовал.

Они ввалились в убежище, тяжело, надсадно дыша, осели на пол, потные, чумазые, совершенно вымотанные. Очень хотелось пить, но снова встать на ноги и сходить на кухню, казалось чем-то абсолютно невозможным.

– Прости, я сказал это специально, чтобы разозлить тебя, – голос был глухим, виноватым, как и его взгляд.

– Я знаю, Кор, – Никка успокаивающе махнула рукой, собираясь с силами, чтобы все-таки подняться.

– И все же я рад, что так много места занимаю в твоем сердце, хотя на какое-то мгновение мне показалось, что ты сожжешь меня к чертовой матери, – ухмыльнулся он одними губами, лениво блуждая взглядом по потолку.

– Да, мне тоже так показалось, – не стала отпираться девушка и вдруг хохотнула, вытирая покатившуюся по щеке слезу. – Черт, Кор, я чуть тебя не сожгла, вот это был бы глупый конец, скажи?

Он помолчал какое-то время, с показательным ужасом приложив руку к сердцу, а потом расхохотался в ответ, представив себе эту бесславную смерть. И было хорошо от этого смеха, и было понятно, что они совершенно точно чокнулись оба.

Когда Корвена отпустило, он подполз к ней, крепко обнял. Так они и лежали, пока окончательно не пришли в себя.

***

Алукард прижал сочное тело к краю стола, жадно впился в нежную шею клыками. Девушка застонала, крепко обхватывая его талию ногами, качнулась, глубже насаживаясь на член.

В дверь постучали. Вампир недовольно оторвался от любовницы. 

– Простите, повелитель, Кингу попросил о встрече, – глухо донеслось из-за двери.

– Прямо-таки попросил? – неверующе хмыкнул Алукард.

– Эм, – слуга замялся, подбирая слова, но так и не смог, просто соврал, – да, повелитель.

Вампир развеселился.

– Пусть ждет в тронном зале, – резко толкнулся вперед, грубо подминая под себя юное тело.

Кингу бледным изваянием стоял в центре зала, задумчиво уставившись на каменный трон. Глаза лихорадочно блестели, дыханье было поверхностным. 

– Какой у тебя необычный пульс, – вампир неслышно подошел со спины, обошел по кругу, внимательно рассматривая собеседника, – в чем дело?

– Нужно сменить обслуживающий персонал, сегодня на приеме будет покушение, – его голос непривычно хрипел, и в целом было видно, что дракону хреново.

– Хорошо, сам лично поставлю своих людей, – спокойно согласился вампир, – скажи, мне нужно о тебе беспокоиться? – он смотрел внимательно, изучающе.

– Нет, просто отдал больше, чем у меня было. К вечеру все восполнится. – Дракон не был уверен, но вампиру знать об этом не нужно, как и о том, что случилось.

– Хорошо. Будь готов к семи.

Когда Кингу пришел домой, на столе лежал проклятый костюм, с запиской поверх черной ткани:

«Я бы сняла его с тебя».

Он грязно выругался, сжав бумагу в комок. Эта женщина сводила его с ума.

***

Красная юбка шуршала по полу, скользила сквозь фигуры, задевая чужие ноги. Так много нелюдей в одном месте она еще не видела. Все танцевали, но мало кто разговаривал – любое слово здесь становилось общим, открытым, нагим. Многое можно было увидеть в жестах, во взглядах, в чуть изогнутых губах.

Пары кружились в бесконечном адовом вальсе. Женщины в красивых платьях, изящных масках, со сверкающими украшениями и совершенно пустыми глазами. Хотя нет, там глубоко внутри был страх – страх принадлежать не тому мужчине.

Она шла среди них быстро, уверенно, гибко, чтобы никто не успел остановить, чтобы никто не смел помешать.

В конце зала на возвышении сидел Алукард, спокойный, величественный, очень опасный – сердце этого бала, главная маска проклятого города. Рядом с ним члены совета – «закон и порядок» улиц. На деле же шесть палачей, шесть беспринципных тварей, по сравнению с которыми Гросты – невинные ангелы. Еще дальше расположились слуги Алукарда, его щупальца и жвала, его шавки. А сбоку, в стороне, у самой колонны отдельным пятном стоял дракон.

Все ради этого дня. Несколько месяцев подготовки, тренировки, расчеты.

Волосы длинным шелковым покрывалом рассыпались по плечам, закрывая спину и ягодицы – белые, как снег, блестящие, как роса и красное платье, как кровь, как страсть, как вызов. Все в ней было не так – не по этикету, не по правилам. Только маска, как должное этому месту, закрывала лицо до нужного времени.

Он стоял в стороне спокойный, словно ничего не случилось, раздражающе равнодушный, с открытым лицом, без всякой маски. Только глаза, как два огня чертова Хаоса, лихорадочно горели из-под упавших на них волос. 

Страшный. Такой же застывший, как и его хозяин. Внутри все царапало, хотелось ударить, встряхнуть. Красивый. Как же его угораздило так попасться?

Вдох, до края, до боли в груди. Выдох. Никкаль знала, что он терпеть не мог красное, знала и что нравились длинные волосы. Она вообще много что про него знала, но все же недостаточно, чтобы просто довериться.

Девушка шагнула в круг танцующих, медленно подбираясь ближе. Ее подхватили холодные руки, закружили, по-хозяйски обнимая за талию. Слишком смело и как-то развязано. Кто там за маской? Глаза – голубые, теплые – улыбались, даже странно для таких ледяных рук.

«Извини, я принадлежу другому».

Снова шаг, поворот, резкий рывок в сторону. Она выскочила из круга прямо перед Кингу. Близко. Смело. Глаза в глаза. Сняла с себя маску, замерла, откровенно любуясь мужчиной – как она и предполагала, золотая нить на костюме украшала его, подчеркивая медовые блики на радужке глаз.

Красное платье, красная помада – неприкрытый вызов в каждом вдохе. Он не любил вызов, не любил яркое. Все в ней было такое раздражающее, любопытное.

Никкаль обошла его сбоку, встала за спиной, неприлично близко, окутав мягким запахом. Дракон не повернулся следом, только голову чуть склонил, чтобы услышать кроткий шепот, так не похожий на весь ее образ:

– Господин танцует сегодня?

Несколько секунд тишины показались ей вечностью.

– Зачем? – голос густой, хриплый, желанный.

Сердце отозвалось трепетом и терпкой болью. Никка вышла из-за спины, встала перед лицом – недостаточно далеко, захоти он снести ей голову, но достаточно близко, чтобы смелость говорила за нее.

Молчание. Она смотрела прямо, неприкрыто, как он когда-то, и не собиралась отвечать. Чуть склонила голову, улыбка вышла насмешливой, не такой, как хотелось – Кингу раздражал своей невозмутимостью, показным равнодушием. Девушка выпрямила плечи, подняла подбородок, кивнула.

– Я ошиблась, – повернулась, чтобы уйти, но не успела сделать ни шагу – он крепко схватил ее за талию, прижал к себе спиной, сделал несколько шагов, толкая вперед в круг танцующих. Развернул лицом, впился злым горящим взглядом, увлекая в нескончаемый страшный вальс. 

Его густой запах кружил голову и непонятно, что Никкаль чувствовала больше – страх или желание. Он грубо вжал ее в себя, склонился к уху и зашептал:

– Ты почти не боишься меня – это похвально. Ты бросаешь мне вызов – это раздражает. Ты сладко пахнешь – это будоражит. Но главное, что за всем этим я чувствую твою решимость. Что ты задумала, Никкаль?

Кингу остановился прямо посередине зала и явно плевать хотел, что не дает другим танцевать.

– И что мне мешает убить тебя прямо сейчас? – даже без своей силы, ослабленный, бледный, он подавлял. Руки крепко держали в тисках, не давая возможности отстраниться.

Никкаль провела ладонью по его плечу к основанию шеи и спокойно ответила:

– Любопытство.

Кингу прищурился, внимательно вглядываясь в девушку, хотел ответить, но вдруг осознал, что не может пошевелиться. Тело онемело, язык не слушался, только глаза остались живым пятном, выдавая напряжение и… страх?

Струны скрипки фальшиво зазвенели, дернулись, обрываясь, и как по команде, один за другим, все гости остановились: кто-то в движении, словно манекен свалился на пол, те кто стоял, замер, как Кингу, в причудливых позах. Оркестр замолк, погружая зал в оглушающую тишину.

Никкаль осмотрелась, до конца не веря, что всё получилось. Ошалело улыбнулась. Да, она была монстром, талантливым, пугающим своими способностями чудовищем. Девушка подняла руку, привлекая внимание людей, скрывавшихся под личиной обслуги, и громко заговорила, показывая рукой направление:

– Этот, этот, этот, этот, Эниас рядом с вон той девушкой в черных кружевах, там же советник Лигре. К Алукарду я пойду сама.

Она вдруг перестала улыбаться – на нее навалилась усталость, посмотрела Кингу в глаза, не прячась – тоскливо, прижалась к нему всем телом и тихо-тихо зашептала, чтобы никто не услышал:

– Не бойся, состав парализует ненадолго, скоро ты сможешь двигаться, – ей было важно, чтобы он знал. – Я не травила тебя, он испарениями витает в воздухе. Когда-то Алукард тоже пробовал ставить на меня принуждение, но мой огонь оказался настолько уникальным, что просто выжигал его напрочь. Твой дракон мешал сделать это раньше, сейчас же все получится, – и, усмехнувшись, добавила, – я все-таки нашла способ тебя сжечь.

Она стиснула дрожащими пальцами черную ткань, прислонилась лбом куда-то к ключицам, коротко, резко выдохнула, как перед прыжком. Воздух вокруг уплотнился, загудел, наливаясь нестерпимым жаром.

В стороне послышался булькающий звук, хрип, громкий стук падающего тела. Не переставая, Никкаль чуть повернула голову проверить, все ли у ребят в порядке. Эниас с ножом в горле оседал на пол, заливая все вокруг кровью. В его глазах плескался ужас, но он ничего не мог сделать. Лигре уже мешком лежал в ногах Корвена.

Никкаль закрыла глаза, чувствуя, как воздух вокруг затрещал от ее энергии, и когда давление стало невыносимым, а от напряжения заболели виски, она вдавила открытые ладони в грудь мужчины, выжигая этой дикой силой проклятую метку принуждения. Если бы Кингу мог закричать, он бы заорал во всю глотку. Если бы мог…

Когда магия схлынула, оставляя после себя болезненную пустоту, девушка отстранилась, трусливо не посмев на него посмотреть.

– Твой дракон проснется совсем скоро, теперь ты свободен.

Она сжала пальцы в кулаки и молча пошла к возвышению, на котором сидел Алукард.

Каждый шаг, как набат, тревогой звучал в голове. Вампир сидел на троне бездвижно. Никка встала перед ним, маленькая, хрупкая, решительно посмотрела в серые глаза. Его в ответ зло улыбались.

Вдруг в спину ударил поток ледяного воздуха, сшибая девушку с ног. Закручиваясь смерчем, он расшвыривал все вокруг, никого не жалея. Следом раздался оглушающий рев. Никкаль испуганно обернулась – слишком рано! В стороны от дракона хлестали жгучие волны, пригибая к полу своей будоражащей силой. Того и гляди обернется.

Кингу повернул голову в ее сторону, убивая яростным нечеловеческим взглядом. Он дышал глубоко, жадно, словно не мог надышаться. Вернувшаяся сила опьяняла, срывая и без того слабый контроль.

Он осмотрелся – чужие сердца громкой музыкой отдавались в груди. Было сладко, до одурения. Кингу зарычал, выхватывая взглядом побежавшего к выходу Берека. Вот он стоял в центре зала, а через секунду уже схватил мужчину за горло, высоко поднимая над землей. Корвен дернулся на помощь, но дракон резким движением руки, придавил его магией к полу. Он захрипел, натужно закашлял, силясь вдохнуть. Никкаль закричала, пытаясь остановить, подскочила, но сделать ничего не успела – зал шелестом накрыл отчетливый скрипучий приказ:

– Остановись, Кингу, это мои люди, – Алукард невероятно довольный, спокойно встал с трона.

Дракон замер, удивленно посмотрел на вампира, на Никкаль, прищурился, потом бросил понимающий взгляд на то, что осталось от членов совета, скривился, как от зубной боли и разжал пальцы, отпуская мужчину. Его голос прозвучал низко, бесцветно:

– Почему мне не сказал, что затеял переворот? Я же все равно под принуждением, сделал бы все что тебе нужно.

Вампир развел руками, осматривая погром в зале.

– Я ценю твою силу, но ты бы не смог, их нужно было убить всех разом.

Он перевел насмешливый взгляд на Никкаль.

– Что ж, ты исполнила свою часть сделки, теперь я исполню свою клятву: отныне люди будут иметь права, на них перестанут охотиться и я займусь первым ярусом.

Девушка незаметно выдохнула, до конца не веря, что все так хорошо закончилось. Да, он давал клятву ее не убивать, но поверить в его честные намерения было бы глупостью.

Она уже было сделала несколько шагов к выходу, жестом показывая своим людям убираться, как вампир посмотрел на Кингу и с явным удовольствием продолжил:

– А теперь твоя очередь, Дракон, ты обещал поймать и уничтожить Химика, я жду!

«Чертов ублюдок, убей и клятву можно не исполнять».

Кингу встретил его взгляд спокойно, без всякого выражения и, вдруг оказавшись рядом, снес поганую голову одним точным движением кинжала.

– Ты сказал найти и взять под надежное крыло или уничтожить. Я выбрал первый вариант. – Он постоял еще пару секунд, вытер лезвие об одежду вампира и поджег тело пасом руки.

– Алукард бы убил тебя, Никкаль, – дракон повернулся к девушке, но той рядом уже не было. Ее юбка красным пятном быстро двигалась к выходу из зала.

– Нет, ты точно издеваешься…

Кингу зарычал, закрыл глаза, устало потер переносицу, чувствуя, как ярость накрывает с головой, и вдруг сделал то, что никогда прежде не делал – закричал на весь зал:

– Только попробуй еще раз сбежать от меня, Никкаль! Я клянусь догоню тебя и…! Прибью к чертовой матери!

Он отсчитывал секунды, давая ей фору, а потом злым быстрым шагом двинулся следом.

Девушка уже была у начала лестницы, в самом низу первого этажа. Она подняла голову, посмотрела наверх и увидела его жуткие многообещающие глаза. Время растянулось, сердце трепетно застучало. Никкаль вдруг рассмеялась, дико, совершенно счастливо, скинула туфли и молнией бросилась в темноту ночи, скорее туда, где он не сможет ее поймать.

Кингу одним мягким движением спрыгнул на первый этаж и бросился следом. Он нагнал ее в парке, почти у самого выхода с территории замка. Схватил за плечи, вздернул вверх, поднимаясь в небо уже драконом. Взбешенным до крайности, до безумия драконом.

Никкаль завизжала. Ветер грубо трепал волосы, вымораживая холодным потоком все тело.

– Отпусти, ящерица стометровая! – она кричала, выплескивая ужас, накопившийся за прошедшие дни.

Кингу взревел, разжал когти, бросая ее в пустоту черного неба. Он ждал, что она завизжит, позовет на помощь, но вместо этого, путаясь в юбке платья, Никкаль барахталась в воздухе, грязно ругаясь на всяких лохамских, мать их, повелителей.

Спикировал вниз, подхватил аккуратно лапами, и через несколько минут поставил на ноги уже на крыше своего дома.

– Чер…тов…з-змей, – у нее от холода зуб на зуб не попадал, но глаза полыхали такой яростью, что можно было сжечь целый квартал.

– Итак, – едва сдерживаясь начал Кингу, вернувшись в форму человека, – то что у тебя есть рот, и ты умеешь им пользоваться, я убедился за время полета, – он небрежно подхватил ее на руки, пошел внутрь дома. Бросил на кровать, рывком подтянул к себе, укутывая в одеяло по самый подбородок. Стало как-то тепло и уже не так обидно.

– А вот почему ты просто не могла его открыть и спокойно поговорить со мной, я все еще не понимаю, – он сжал ее руками, уставший, злой, как тысяча чертей.

Он ожидал чего угодно, но только не слез, они крупными дорожками потекли по щекам, сбивая напрочь весь его гнев:

– Иногда ты бываешь очень пугающим, Кингу.

Он посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, заговорил мирно, с нотками сожаления:

– Я не из вашего мира, Никкаль. Многие чувства мне еще непонятны, но точно могу сказать – ты в безопасности рядом со мной. Я понимаю, почему ты скрывала, что ты Химик, я даже понимаю, почему так поступила в своем доме, но почему сбежала сейчас? Разве я не достоин чуточки доверия? Я каждый раз делал к тебе шаг навстречу, неужели ты не видела этого?

– Я испугалась, – она сглотнула царапающий горло ком, – рядом с тобой я становлюсь слабой, а мне нельзя быть слабой, только не сейчас.

Ее трясло. От откровенности этого разговора, от своих чувств, от его близости. Он вытер ее слезы руками, нежно коснулся сверкающих прядей волос.

– Разве? Рядом со мной ты чуть не спалила дворец, – почти не улыбаясь, прижался лбом к ее лбу. Замер, с наслаждением втягивая носом мягкий, женский запах.

– Я все еще пугаю тебя? – спросил вкрадчиво, прижимая к себе плотнее, уткнулся подбородком в макушку. Она молчала, нежась в его теплоте и заботе.

– Я ведь знаю все твои чувства, почему ты бежишь от себя?

Она некоторое время подбирала слова, а потом сказала, как есть:

– Потому что я так много уже потеряла, что не хочу потерять еще и тебя, сейчас в городе начнется хаос, я должна быть там, я хочу помочь людям.

– Не начнется, – он сказал это просто, без всякого пафоса, – ты сядешь на трон, если решишься, а я буду рядом, чтобы помочь. Я твой, если примешь, Никкаль.

Ее глаза расширились, девушка отстранилась, замерла с приоткрывшимся от удивления ртом. Кингу кивнул, спокойно, подтверждая, что она не ослышалась. Его теплые глаза согревали лучше, чем это чертово, раздражающее одеяло. Она покачала головой, категорично заявив:

– Ты мой еще с тех пор, как беззастенчиво пялился в трактире.

Кингу улыбнулся немного смущенно, нежно лаская взглядом из-под ресниц.

– У меня не было ни шанса с самого начала, «Великая госпожа».

Она посмотрела на него вдруг как-то ранимо, открыто, хотела обнять, но толстая ткань прочно сковало все тело:

– Не мог бы ты перестать меня связывать? – она ворчливо пожаловалась, слабо потрепыхалась внутри теплого кокона.

– Мог бы, но не уверен, что это хорошее решение.

Он склонился и сладко поцеловал ее в губы глубоким, насыщенным поцелуем, затягивая в темный омут из нежности, трепетного признания и горячей страстной любви.

А потом начался новый день и новый мир для проклятого, такого сложного, но уже полюбившегося им обоим города.

Конец.