ЧЕРВОВЫЙ КОРОЛЬ

     Эту историю мне рассказали. Она правдива как клятва у алтаря влюбленного венчающегося честного парня. Нет в ней вымысла. Но в тоже время, она мне кажется самой обычной. Я много таких слышал и от своей бабушки. Она сама, кстати, с того самого поселения, про который будет идти речь. Поэтому я знал многих людей, описанных в этой истории. А саму же эту историю я услышал не от своей бабушки. А от одного уважаемого человека. Который, конечно не будет врать.

     Мальчик Коля жил с мамой в большом хуторе Медвеженский. Он больше некоторых сел даже, но почему-то так и продолжает называться хутором, как и во времена его основания. Название от того такое у хутора, потому, как давным-давно там медведи водились. И лес был. В нем и обитали бурые, пока крестьяне его не повыкарчевывали. А земли не вспахали под угодья.

     Хорошо там у них пшеница принялась. Так Колины предки из поколения в поколение земли те обрабатывали, на которых раньше лес был, да пшеницей весь край снабжали. А в свободное от работы время, сельчане любили хороводы водить, песни петь, да сказки рассказывать. Так и жили они размеренно.

     Там и мама Колина родилась под суету сердобольных старушек. Там и папу его хоронили под печальную песнь сельских девок. Умер он от чего-то не понятного. Вот был здоров и весел еще утром, а к вечеру слег с жаром в бреду. Утром весь холодный был, дрожал, но рукой шевелил не много, хоть и говорить не мог.

     Послали за священником. Пока тот приехал на подводе, Колин папа уже умер. Вызванный врач, руки развел, губами поцокал, да и свидетельство о смерти выписал.

     Это все, что запомнил тогда пятилетний мальчик. Да еще вид бледной мамы, одетой во все черное. Ну, еще смутно запомнил разговор между матерью и бабушкой своей на похоронах. Тогда бабушка почему-то говорила маме Коли, - «Вот дурак он, дурак то, Морячок наш». Мальчику это показалось очень странным. Вот поэтому и запомнил.

     Дальше жизнь понеслась своим темпом. Школа, дворовые друзья, вечно грустная задумчивая мама, которая так больше и не вышла замуж. Она как-то через-чур опекала Колю. Странно даже. Все матери заботились о своих детях, но мама Коли прям-таки проявляла особый трепет. Гулять только до девяти. Не позже. Без разрешения никуда не отлучаться.

     Непоседливого мальчика это очень злило. Он частенько летом, назло маме, убегал без спроса на речку с мальчишками. Испуганная мама бегала потом по берегу и искала его. Ребята смеялись над Колей. А он очень злился на свою маму.

     Было еще несколько странностей в поведении мамы. Во-первых, она никогда не оставляла где придется свои вещи. Понятно, что все пытаются не забывать их в гостях или так, на лавочке в парке. Но у Колиной мамы было просто, какая то мания насчет этого. Она и сама брала с собой минимум вещей, никогда не выпускала из рук сумочку. Да и от Коли требовала того же. И очень ругала его, если он забывал в школе ту же сменную обувь. Однажды она с сыном, прям поздно вечером, пошла в школу, где Коля забыл сменку. И на нее не подействовали уговоры мальчика. Его возмущения, что уже поздно, он хочет спать, ведь, завтра все равно же нести ее в школу.

     Во-вторых, она всегда, когда в доме уже собирались выключить свет и лечь спать, кропила свяченой водой все двери и окна, которые имел их старенький домик.

     А еще, она всегда из-под лобья смотрела на ворота соседки тети Таи, которые находились почти, напротив, из двора, через дорогу, наискосок. Мама никогда не ходила по той стороне улицы. Да и Коле запрещала играть возле тех ворот. Тетя Тая жила там одна. А Колина мама просто избегала эту соседку. Если, например, Коля с мамой стояли в очереди, на почте и заходила тетя Тая, то мама Коли брала сына крепко за руку и выходила с ним из помещения.

     Тетя Тая и правда казалась Коле странноватой. Всегда в темной одежде, крашенные рыжие волосы беспорядочно падали на ее плечи. Головных уборов она не носила ни летом, ни зимой. А ее губы постоянно, что-то нашептывали. В церкви ее никогда не видели. Наоборот, мальчишки поговаривали, что она колдует по ночам. По годам она была практически ровесницей мамы Коли, но выглядела куда хуже. Почти что на старушку была похожа. В свои, около сорока лет. Коля здоровался с ней при встречи на улице, а она проходила, не обращая на него внимания.    

     Так текли годы. Коле исполнялось десять лет. Спеша со школы домой в пятницу, мальчик встретил возле сельского клуба тетю Таю, которая куда-то медленно шла и как обычно поздоровался. Не ожидая ответа, он уже прошел мимо ее, как соседка окрикнула его. Это было впервые в жизни. Да таким неприятным голосом, что он аж вздрогнул.

- «Как твои дела?» - Спросила она. – «У тебя скоро день рождения?».

Испытывая легкую дрожь, Коля повернулся к ней и ответил, что да, сегодня.

- «Поздравляю», - промолвила мама Димы. «Я тебе сделаю подарок».

Коля хотел ответить, что не стоит, но соседка, развернувшись, уже уходила от него.

Паренек не придал этому никакого значения и побежал к себе домой. Ведь мама обещала приготовить сегодня его любимый клюквенный пирог.

     Дома его встретила бабушка, на которой был новый толстый халат с ромашками и белый платок, который она надевала только на праздники или когда шла в церковь. Коля хорошо его помнил и когда видел его на бабушке, всегда радовался. Это значило, что сегодня какой-то особенный день. Или они пойдут все вместе в церковь, что для Коли так же было чем то особенным.

     И вот сейчас бабушка была в нем, улыбалась мальчику, когда он вошел в дом, и поцеловала в щеку. Мама же копошилась на летней кухне. Через час должны были пройти Колины друзья с улицы и со школы.

     Первым пришел одноклассник Коли – Борис. Он вручил имениннику в подарок красочную книжку про путешественников. Вся она была полна фотографий заморских стран и чудных животных. Чуть позже пришло еще двое ребят. Валя и Ефим. У них был на двоих один подарок. Мощный фонарик. Коля очень обрадовался ему. Теперь можно будет освещать подвал, в котором лежат старые дедушкины вещи. Мальчик давно мечтал найти там что-нибудь интересное. Ему казалось, что в дедушкиных вещах спрятаны сокровища. Дедушку он не помнил. Тот умер очень давно.

     Все собравшиеся на день рождение Коли и его мама с бабушкой сели к столу. Черничный пирог уже стоял на нем, окутывая всю комнату вкусным ароматом. Даже мама сегодня выглядела румяной. Так за шутками и поздравлениями пролетел вечер. Провожая гостей, Коля вышел за калитку на улицу. Чуть поодаль на лавочке сидели старушки и о чем то разговаривали. Попрощавшись с ребятами, Коля уже хотел войти обратно во двор, но тут, что-то заставило мальчика остановиться. Не замечая его, старушки разговаривали о тете Таи. Коля замер и прислушался. Он знал, что так делать не прилично, но чем-то зловещим был этот разговор.

- «Колдует она всю жизнь, честное слово», - говорила всегда добродушная бабушка Люба.

- «Как муж ее, бывший, Морячок, узнал об этом, так и ушел от нее сразу, он моему Степану признавался потом пьяный», - продолжала старушка.

- «Мало ли, что с пьяну не скажешь», - отвечала ей пожилая соседка Тамара. Но Коля уже не слушал. С очень сильно заколотившемся сердцем, он забежал к себе во двор. Непонятное чувство тревоги вдруг охватило его. Просто и папу Коли все на селе называли Морячком. Потому что он служил в молодости на флоте, далеко-далеко отсюда. Правда, забежав в дом, мальчик сразу забыл об этом.

     На следующий день, Колина мама и бабушка ушли на рынок, который приезжал к ним по субботам в хутор. С соседних сел, крестьяне привозили на него кто кукурузу, кто картофель, а кто и маленьких желтеньких цыплят. Коля остался дома один и решил сегодня, пока никто не видит, залезть со своим новым фонариком в подвал. Он уже приготовился к этому интересному занятию, как в ворота постучали.

     Открыв их, Коля вздрогнул. На пороге стояла тетя Тая. Губы ее были накрашены толстым слоем губной помады морковного цвета. Карие глаза зло смотрели на мальчика, но рот женщины улыбался.

«Здравствуй, Коленька, а взрослые дома?», - тихо спросила она. Мальчик глубоко вздохнул и успокоился. Он понимал, что боятся нечего. Он же у себя дома, на дворе день. На улице вдалеке ехал на лошади односельчанин дядя Степан.

«Я один», - сказал Коля, - «все на ярмарке».

«Ох, как жаль», - покачала головой тетя Тая.

«Я иду в храм, да забыла дома платочек. Нельзя так входить туда. А возвращаться плохая примета. Вот и решила зайти к соседям одолжить его. Жаль, что твои мама с бабушкой на ярмарке». И не давая Коли опомниться, продолжила, «А ты мне не одолжишь какой-нибудь платок? У вас, думаю, они должны быть, раз в доме две женщины».

«Есть», - сказал мальчик.

  «Ну, принеси», - попросила, улыбнувшись, соседка. «Я занесу через час».

     Мальчик Коля всегда был хорошим добрым ребенком. Помогать людям его учила мама и бабушка. Он понесся в дом, тогда как тетя Тая осталась стоять за воротами. Зайдя в зал он посмотрел на висевший на стуле праздничный бабушкин платок. Хотел взять его, но вдруг подумал, что он такой нарядный и белоснежный, а тетя Тая, вряд ли часто моет голову, судя по ее паклям.

     Коля открыл шкаф и, покопавшись в вещах, вдруг нашел старый мамин темно-синий платочек. Мама его уже давно не носила. Схватив вещь, он выбежал на улицу. Так же светило весеннее солнце, так же была приоткрыта калитка ворот. Тетя Тая стояла за ними и как обычно, что-то нашептывала.

     Увидев Колю, она широко улыбнулась, показав свои черные зубы и проговорила, беря платок, - «Ты хороший мальчик, я поставлю свечку за твое здоровье святому Николаю. А платок принесу через час, как и сказала». С этими словами женщина отвернулась от Коли и пошла на дорогу. Паренек закрыл ворота и вдруг подумал, что не надо было ничего ей давать, потому, как это вряд ли обрадует маму, если та узнает. Но найдя свой фонарик, Коля залез в подвал и забыл обо всем.

    Несколько часов пролетело не заметно. Коля, вдоволь покопавшись в старом хламе, нашел все же пару интересных вещиц. Папину бескозырку, с надписью на ленточке «Северный флот», да дедушкину медаль «За заслуги перед отечеством», висевшую на старой военной гимнастерки.

     Вот уже и мама с бабушкой пришли с ярмарки. Принесли разных фруктов и стали накрывать на стол. За чаем, Коля, вдруг вспомнил про одолженный платок. Времени уже прошло часа три, а соседка так и не занесла его. Зная про мамины странности, мальчик не стал рассказывать ей об этом случае, чтобы не расстраивать. Вероятно, тетя Тая просто забыла об этом и отдаст вещь позже.

     Пролетел день. В Колином доме ложились спать. Мама, как обычно, окропила окна свяченой водой, которой запасалась по воскресеньям в храме на литургии. Выключился свет. Но мальчик все ворочался на кровати. Ему не спалось. Какое то тревожное чувство вмиг завладело им. Заснул он лишь под утро, увидев во сне странную картину.

     Ему приснился дом тети Таи, в котором он никогда не был. Но он точно осознавал во сне, что это ее дом. Внутри были белые, по-простому побеленные стены. У одной из них стояла старомодная большая железная кровать. Она была заправлена и на ней, друг на друге, меньшая на большей, лежало четыре подушки. Над кроватью висели черно-белые фотографии каких-то людей. Все их лица были перечеркнуты чернилами. Крестом, двумя линиями по диагонали. Почему-то Коля понимал, что они все давно умерли. Под спальным ложем стоял деревянный сундук, оббитый железом.

     «Что я здесь делаю?», - подумалось Коли. И вдруг он увидел посреди комнаты стол, накрытый зеленой скатертью. А за столом сидел его папа, положив на него руки. Папа казался очень грустным и не замечал сына. Он смотрел на старинные часы, висевшие возле окна, напротив его. Коля захотел подойти к нему и уже начал это делать, как остановился, рассмотрев, что папины ноги привязаны к стулу. Паренек стал как вкопанный. Он не понимал, что происходит и почему папа привязан. А глянув в окно, он так и обомлел. К дому шла тетя Тая с его мамой.

     На соседке был одет тот самый мамин платок, который ей дал Коля. И она как-будто вела сюда маму. А та, безропотно, молча шагала впереди ее, повесив голову и плача. Коли стало очень страшно, и он полез под кровать. Вот-вот должны были войти мама с Таей. Мальчик пытался залезть как можно дальше. Неожиданно его схватила за ногу чья-то рука, которая высунулась из приоткрытого сундука. От страха Коля закричал и проснулся.

     Он лежал на своей постели не в состоянии двинуться от пережитого шока и чувствовал, как по лицу стекает холодный пот. В комнату вошла бабушка. «А с тобой что?», - почему то спросила она. Как будто, не только с ним что-то случилось. Коля пошевелился. Из окошка его освещали лучи утреннего солнца, еще не сильно яркие.

«Я сегодня в церкву одна пойду, - сказала старушка глядя на внука, - а ты дома останься. Приглядишь за мамой. Может ей что-нибудь понадобиться. Что-то она захворала». Вот тут Коли стало по-настоящему страшно, а из глаз непроизвольно потекли слезы.

«Что с мамой?», - спросил он у бабушки.

«Да ничего страшного, просквозило, наверное. Да и кошмары ей снились всю ночь», - сказала бабушка, и, помолчав, добавила, - вставай уже что ли».

     Мама лежала в своей комнате на постели, укрытая теплым зимнем одеялом. Было видно, что ей холодно. Коля подошел к ней и спросил, как она себя чувствует. Мама через силу улыбнулась и сказала, что все в порядке. Скоро это пройдет. Коля пошел на летнюю кухню заварить ей чай. Тревожные мысли терзали его. Да еще и не приятные ночные воспоминания не давали покоя.

     В скором времени вернулась бабушка. Она принесла бутылочку свяченой воды. У Коли весь день было плохое настроение. Он боялся признаться маме, что дал ее платок соседке, и чувствовал интуитивно какую-то связь этого события с ее болезнью. В заботе о маме прошел день. Ворочаясь ночью в кровати, Коля снова, как и вчера, не мог уснуть. Он решил, что злая соседка просто решила забрать себе вещь его мамы, поэтому и не вернула и дело вовсе не в забывчивости. Он решил завтра, во что бы то ни стало, идти к тете Таи и забрать платок. От этих мыслей, мальчику стало спокойнее, и он заснул.

     Сны никакие ему в эту ночь не снились. Зато наутро выяснилось, что маме стало хуже. Коля собирался в школу, а бабушка звонила врачу:

«Когда будите, после обеда?», - говорила в трубку старушка.

Мама же, в бреду, стонала на своей постели, не в силах с нее подняться. Вова, уходя, наклонился и поцеловал ее в щеку. Та была очень холодна.

     На уроках мальчик был необыкновенно рассеян. Плохо отвечал и получил двойку по литературе. После занятий он решил зайти к тете Таи домой и забрать мамин платок.

     Подойдя к ее воротам, Коля изо всех сил постучал в них. Улица была безлюдна. Его вдруг охватил страх. Пересиливая себя, мальчик настойчиво постучал еще раз. И вот, ворота со скрипом стали открываться. Неожиданно из них, появилась лохматая голова тети Таи. Увидев школьника, она растянула в улыбке страшный рот и поздоровалась.

«Привет, Коля», - проговорила женщина. На ней был старый выцветший на солнце халат и весь запачканный чем-то фартук. Мальчик поздоровался в ответ и дрожа попросил отдать платок.

«А, я то забыла совсем про него», - еле слышно сказала тетя Тая, - проходи, сейчас поищу». Она раскрыла по шире ворота, что бы пропустить гостя во двор. Заходить Коле не хотелось, но он, не собираясь показывать ей свой страх, подчинился.

     Весь двор ее был заставлен разным хламом. Ящики, какие-то банки, чего здесь только не было. За двором виднелся запущенный огород, а далее он, без всякого ограждения, выходил к большому оврагу, в котором не раз Коля играл с друзьями в партизан. Пытаясь держаться смело, мальчик остановился и сказал тете как можно более внятным смелым голосом, - «Ну вы посмотрите у себя, а я здесь вас подожду».

«Зачем здесь?», - как бы удивилась Тая, - пойдем в горницу, я чай заварю с чабрецом. Он вкусный и очень полезный. Я травы разные за селом собирала прошлой осенью, пойдем».

     Заходить в ее низкую хатку Коли совсем не хотелось, но он как зачарованный, под пристальным взглядом хозяйки, повиновался. Тетя Тая все это время смотрела пареньку прямо в глаза и уже не улыбалась. Зайдя в маленький коридорчик, Коля остановился.

«Проходи, проходи, мой соколик», - послышалось сзади. Маленький гость прошел в комнату, расположенной сразу за коридором, а хозяйка зажгла газ на старой двухкомфорочной плите, всей черной от грязи, втиснутой кое-как в это маленькое помещение. И осталась там, гремя железной посудой.  

     Шагнув в комнату, в которую вел пустой проем без двери, с висящей на том месте, где должна быть дверная рама занавеской, Коля обомлел. Его охвата сильная, не скрываемая дрожь. Причем, дрожал он весь, всем своим телом. Ладони, колени, а прилив крови ощущался школьником в висках. Не в силах пошевелиться, он осматривал комнату, стоя почти в ее середине. Она была не большая, полутемная из-за занавешенного на половину единственного окошка шторы. Рядом с ним висели старинные часы. Но главное, это была та самая комната из его сна. Та самая.

     Напротив окошко стояла старая железная кровать. На ней лежали подушки. Под ней стоял деревянный сундук. Мальчик почувствовал, как пересохло у него во рту. Он силился напрасно сглотнуть, стоя как каменный столб. Над кроватью висели черно-белые фотографии. Их было штук восемь. Мужчины, запечатленные на них, были в старомодных фуражках, женщины в платках. Только лица не были перечеркнуты. В середине настенного альбома, висело фото молодого, улыбающегося парня в бескозырке. У Коли закружилась голова. Моряк на фотографии был уж очень похож на его папу.

     Сзади послышался шум, который вывел мальчика из ступора. Коля вздрогнул и повернулся. В комнату с чашками и чайничком на подносе вошла тетя Тая. Она подошла к стоящему посередине помещения столу и поставила на него поднос. Коля осознал, что ему надо немедленно бежать. Пока хозяйка была к мальчику спиной, он, читая про себя слова молитвы, которой научила его бабушка, выскочил из комнаты. Быстро пересек дворик и, не помня себя от страха, выбежал в не запертую калитку, не закрыв ее за собой.

     Коля, не совсем понимая, что делает, бежал не домой, а в обратную сторону. В конец села. Он так и бежал, не оборачиваясь, пока не пробежал последние по улице дома, и усталость не заставили его остановиться. Тяжело дыша, паренек наклонился, взявшись руками за колени. Через несколько мгновений он опомнился и обернулся посмотреть, нет ли погони. Дорога была пуста. Отдышавшись, Коля чуть успокоился и пошагал медленно в сторону дома, по тротуару своей стороны. С опаской он посмотрел на ворота тети Таи. Рядом никого не было, но калитка была уже закрыта. Мальчик ускорил шаг и так, в спешке, подошел к своим воротам.

     Зайдя внутрь, он чуть было не столкнулся с участковым врачом, который в сопровождении бабушки шел к выходу.

«Ты где был?», - грозно спросила она, обращаясь к Коли.

«С мальчишками…», - начал было говорить, что первое пришло в голову внук и запнулся.

«Немедленно в дом», - сказала бабушка, и уже обращаясь к врачу, спросила, - так что же это за хворь такая, доктор?». Коля стоял и слушал ответ. Его страх уже прошел. Лишь, слегка дрожали ладони рук.

«Нервы, нервы, - отвечал врач, - я выписал лекарств, должна поправиться. Ей бы в санаторий, в какой, что ли».

Дальше Коля уже не слушал. Он шагал в открытую дверь их дома. Зайдя, он сразу прошел в мамину комнату. Мать лежала на спине, укутанная в свое теплое одеяло и стонала. Коля наклонился к ней и стал целовать в лицо и шептать, - «Мамочка, прости меня, это я виноват во всем». Но она его не слышала. Под ее закрытыми веками бегали из стороны в сторону зрачки, а она сама продолжала тихо стонать.

     Вечером за столом они вдвоем пили с бабушкой чай. Та все причитала, то за больную Колину маму, то ворчала на него за то, что в такое время, он где-то бегает с мальчишками. Вдруг Коля неожиданно сам для себя спросил бабушку, - «Тетя Тая была когда-нибудь замужем?». Бабушка так и опешила. Помолчав, она спросила внука, - «Зачем тебе это?»

«Просто», - сказал мальчик.

«Какое твое дело? А ну марш спать», - был ее ответ. Коля молча встал из-за стола и ушел к себе.

     Ребенок понимал, что для бабушки он мал и глуп. По крайне мере, таким она его видит. И никогда ни о чем серьезно, кроме библии, она с ним не говорила. Да и то, рассказывала о Священном Писании ему как полному глупышу, не так как по воскресеньям священник, всем собравшимся в храме после службы. Коля не обижался на нее. Он лег в кровать и стал думать, что ему делать.

     Утром, пока мальчик собирался в школу, бабушка вливала маме в рот с чайной ложки какое-то лекарство. Но этому мешали стиснутые мамины зубы. Лекарство в рот не попадало, а только стекало больной по подбородку. Провожая внука, бабушка закрывала за ним калитку и сурово приказала нигде не задерживаться после занятий.

     Не досидев до конца, Коля сбежал с двух последних уроков. Он бежал в сторону дома, но не домой. Он бежал в гости к бабушке Любе. Она жила на их улице через пять дворов от Колиного дома. Всегда ласковая, она не раз угощала пробегающих возле ее дома мальчишек сушеной сливой или абрикосами. Жили они вдвоем с мужем, дедом Степаном, работающим пастухом и казалось, что днями не слезающим с лошади. Коля помнил бабушку Любу столько, сколько помнил и себя. Но с его бабушкой, они почему-то особо не дружили.

     Дойдя до их с дедом Степаном дома, Коля постучал. Ждать ему пришлось долго. Стучал он за это время раз десять. Для их хутора, это было не удивительно. Часто люди копались в огороде и могли просто не слышать, что кто-то пришел к ним в гости. Наконец железные ворота лязгнули и открылись. Показалась заспанное лицо бабушки Любы.

«А, Коленька, - удивленно сказала она, - Заходи. Молочка хочешь?»

Мальчик не хотел тянуть и сразу решил перейти к делу.

«Бабушка Люба, моя мама сильно больна, а тетя Тая ведет себя очень странно. Моя ж бабушка не хочет со-мной разговаривать. Скажите мне, какую тайну они все скрывают?», - выговорил скороговоркой Коля и посмотрел старушке в глаза. Он ожидал, что она удивиться, может быть, даже прогонит его со двора. Но вместо этого, она грустно кивнула и пригласила его в дом.

     Уже там, сидя за столом, мальчик расплакался. Бабушка Люба гладила его по голове и шептала, - «Ну что ты, что ты…».

     Оказалось, что его отец, сразу по возвращению с военной службы, женился на своей соседке Таисии. Она была красива, жила одна в доме, доставшимся ей от родителей, которые по умирали один за другим, за несколько лет до этого. Прожив где-то год, Колин папа ушел от нее, по неизвестной причине. Тогда бывшая жена прокляла его и пообещала отомстить за обиду.

     Через несколько лет, Колин отец привел в их с матерью дом молодую девушку. Она и стала матерью для Коли и женой для его отца. А пять лет назад отец и умер. Говорили, что из-за Таи. Мол, наслала она колдовство какое-то, которое его и убило.

     Коля молча слушал эту историю, а в конце спросил бабушку Любу, - «А вы-то сами верите во все это?».

«Ох, не знаю, - сказала старушка, - все может быть». Коля рассказал ей и про платок, и про случай в доме соседки. А затем спросил, - «Ну а мне что теперь делать? Как спасти маму?». Призадумалась бабушка. Долго думала, а Коля молча смотрел на нее. А потом она и ответила ему:

«Есть у меня старая знакомая. Она людям гадает. Воду заговаривает от сглаза. Не сказать, что добрая, но и не ведьма. Я ей записку напишу, а ты к ней и сходишь. Может она и поможет чем».

     Выйдя из гостей, Коля шел домой и все думал, сможет ли ему помочь знакомая бабушки Любы. Очень бы хотелось, что бы помогла. Так, незаметно мальчик стал подходить к своему дому и там с ужасом заметил возле него машину скорой помощи.

     Мальчик побежал во двор и увидел, как на носилках из дому выносят его маму. Жар охватил Колю, но он с долей облегчения заметил, что несут ее вперед головой. Попытался подбежать к носилкам, но его схватила невесть откуда взявшаяся бабушка.

«Стой, стой, - сказала она, - увозят в больницу маму, не мешай».

Коля сказал, что поедет с ней, но бабушка повела его в дом и приказала сидеть там. А еще сказала, что они завтра навестят маму в больнице, когда Коля придет со школы. Мальчик взглянул на проносимую возле него мать. Она была вся белая, ни живая, ни мертвая и не шевелилась. Даже казалось, что она спит. Проводя взглядом уносимую маму, Коля тихо заплакал. Второй уже раз за день.

     Утром он молча собирался в школу. Бабушка не стала его провожать, но как уже повелось, попросила не задерживаться. Им ведь надо будет еще успеть в больницу.

     Подходя со школьным ранцем к самой школе, мальчик хотел уже было пройти мимо нее, но услышал знакомый голос его учительницы:

«Коля, а ты куда?».

«Никуда», - сказал сквозь зубы Коля и пошел в сторону школьных дверей.

«Ты мне еще сегодня должен будешь пересказать рассказ про собачку Бима. Ты читал дома?», - услышал он вновь слова учительницы. Она вела у его класса литературу и поставила как раз за этот рассказ Коли двойку.

«Да, да, хорошо», - выдавил из себя Коля и зашел в школьный холл. Пока он специально долго копошился со сменной обувью, учительница уже поднялась по лестнице. Заметив это, Коля вышел из здания и пошел своей дорогой. К знакомой бабушки Любы.

     Ее дом он нашел сразу. Как и описывала вчерашняя собеседница, деревянные ворота была как раз рядом со старой акацией. Мальчик даже укололся ее иголкой, пока пробирался к почерневшей от старости калитке. Подошел и принялся стучать в нее, что есть мочи. Через несколько минут, та отворилась, и Коля вошел во двор. Перед ним стояла древняя бабушка. Абсолютно седые волосы показывались из-под синего платка. Халат был чистым, даже белые чулочки на ногах. Но взгляд не добрый. Изучающий и колкий. Не жесткий, а именно колкий и пронзительный.

     Молча Коля протянул записку, которую вчера долго писала полуграмотная бабушка Люба. Коля не читал ее, так как писалась она не для него, а мальчик был обучен некоторым манерам. Так же молча старуха взяла сложенную вчетверо записку и стала читать ее прям тут же. Читала тоже долго. Видимо, по слогам. Затем, оторвавшись от нее, взглянула на Колю и повела его в дом.

     Войдя во входную дверь, Коля со старухой оказались сразу в комнате. Она напоминала столовую. Посередине стоял большой деревянный стол, накрытый вязаной скатертью. Посуды не было. Только старая, помятая карточная колода лежала вверх рубашками коричневого цвета. Вокруг стола стояли красивые деревянные резные стулья. Гость уселся на один из них. Старуха расположилась во главе стола, через два стула от мальчика и стала не спеша тасовать карточную колоду. Через несколько минут она сказала:

«Я знаю Таисию».

Коля молча сидел и смотрел на нее. Страха не было.

 «И Таисия меня знает», - продолжила говорить хозяйка, перестала тасовать колоду и призадумалась.

«Я помогу тебе, потому что есть и моя вина пред тобою. Многому я научила когда-то Таисию. Многому потом научилось и она сама, став сильней. Но сейчас она перешла все дозволенности. Были времена, когда нас, посвященных, люди топили в реке Егорлык. Так, давным-давно, утопили мою бабушку Нюру. Да и других. Сейчас мы редко наводим порчу. Да и то, не на всех. Безвинных не трогаем. А на смерть вообще не делаем никому. Что б людей в ярость не вводить. Достаточно пострадали. Сейчас так. Вот Таисия сглаз наведет на кого, а я сниму. Я наведу, другая снимет».

Колю стала пугать ее откровенность. Старуха, как будто заметив это, продолжала:

«Ты слухай, слухай. Сам-то в церковь ходишь, небось?», - спросила она. Коля кивнул.

«Ну, ходи. Отец Василий хоть и слуга Божий, а в проклятия как-то не верит. В заговоры не верит. Странный он. С города к нам приехал. Как нам мешать собрался? Да никак. Ха, ха, ха», - бабка страшно рассмеялась. Смех был сухим и ехидным. Затем продолжила:

«Вот, говорю, зла мы не делаем. Много что б. Люди к нам идут. Всем мы нужны. Кому покойники мерещатся, кто приворожить хочет того, кто люб сердцу. Али снять приворот приходят. Делов хватает. Но вот, что бы злить начинать сильно людей, той же порчей… Нам это ни к чему. Переусердствовала Таисия, ох, переусердствовала», - покачала головой бабка. Да и продолжила говорить:

«Я, знаешь ли, ждала тебя намедни. Сон мне был. Ты во сны веришь?», - вдруг спросила она Колю. Мальчик не знал, что ей и ответить. Сидел молча и только смотрел на руки старушки, которые продолжали тасовать карты.

«Надо верить. Мне вот сон был, петушок молодой залетел ко-мне во двор, да и давай моих уточек клевать. Мы всё знать не можем, вот сны и восполняют. Я помогу, помогу тебе», - с этими словами бабка стала раскладывать на стол карты одну за другой.

     Первой легла восьмерка крестовая. Затем, червовая дама. Потом, пиковая дама. Следом за ними – червовый валет. Четыре карты лежали в ряд. Старушка достала из колоды еще четыре карты и положила каждую под одной из первых четырех. Затем убрала саму колоду на край стола и стала говорить.

«Видишь, восьмерку крестей? Это восемь душ загубленных Таисией. Уже кресты над ними. А вот – червовая дама, вышла следом. Это – твоя мать. Совсем рядом она к восьмерки, что крестовая. Видишь? Рядом она уже. А вот и виновница пиковая за ней стоит. Это Таисия. Валет, это ты. Между ним и червовой дамой – Таисия. Не может он сам помочь ей.

     А вот теперь на нижние смотри карты. Под восьмеркой, девятка бубновая. Девятка, это, значит, что восьмерка в девятку превратиться. Но не точно, потому как бубна, масть изменчивая. Есть шансы. Мало, но есть. Под дамой червовой, смотри, король крестовый. Это отец твой. Под крестом. Он мать твою ждет. Под дамой червовой, смотри, туз пиковый. Это я. Не я одна это. И только туз этот ей и может помешать. А под валетом, король червовый. Но, что это значит, я тебе не стану говорить. Красивый он, смотри, с бородой какой. Вот, значит и все».

     Старуха стала сгребать карты, затем помешала их и опять положила на край стола. Серьезно так, посмотрела на Колю и продолжила:

«Научу я тебя, дружок, как поступить тебе. Главное, ты должен будешь найти и забрать платок материнский у Таисии. Уж, как хочешь. Затем, что бы силы ее лишить на время, все ее чашки, из которых она пьет, окропить надо особой водой. Я сейчас сделаю. Соберешь земли горсть с могилы отца, да мне принесешь. Я ее заговорю, что б он от матери твоей отвязался пока. Это Таисия его к ней подозвала. А что, он любит мать твою. И ждет. Но, всему свое время. А вот еще, я тебе дам золы с костра огненного, выжигающего проклятия. Ее нужно будет матери твоей под матрас положить. Где она лежит. Я сейчас управлюсь».

     Встала бабка, и тяжело дыша, вышла из комнаты. Не то, почему-то показалось Коле странным, что она только что говорила. Не ее слова. А то, как она в одно мгновение, как бы устала ни с того, ни с сего. Покрылась потом и задышала, будто прошла в гору целую версту. Долго пришлось мальчику ждать ее. Бабку, имя которой он не спросил сразу, а теперь стеснялся спрашивать. Казалось, что целую вечность, провел он один за столом. Сидел и обдумывал и слова новой знакомой, и гадание это. И вот уже целиком погрузившись в размышления, он услышал, как в комнату, со сверточком и бутылочкой, вошла бабка-хозяйка.

     Коля шел домой и размышлял сам собою. Он очень хотел помочь маме, но думал, что у него вряд ли получится. Он, ведь, обычный ребенок. Да и как он, незамеченным, залезет к тетке Таи в дом? Где он там отыщет платок? Как он будет кропить посуду? А еще, как пойдет далеко за село на старое старообрядческое кладбище за землей, где похоронен его отец. Ведь его папа, как и умерший дед, да и многие другие родственники – были старообрядцами и ходили в свою церковь, давно разрушенную. Мать и бабку, Коля помнил, отец в шутку даже называл никонетянками. Когда же бабушка крестилась, отец, улыбаясь, говорил ей, «Вот, опять кукиш крутишь». Хоть и был ее сыном, но в храм с ней не ходил. Молился он дома. Усердно молился. Очень верующим был человеком.

     Колю же бабушка туда и носила крестить, куда сама ходила по воскресеньям. Мать как-то рассказывала Коли, что отец не особо этому радовался. Но на тот момент старообрядческой церкви уже не было в селе. А мать, хоть и была из старообрядческой семьи, но ходила уже много лет в обычный храм.

     Размышляя, Коля подошел к своему дому. Бабушка была уже собрана и укладывала в авоську продукты для мамы.

«А, отзанимался,  - сказала родственница, заметив мальчика, - садись обедать, да и пойдем с Богом».

     Трудно было понять, верила ли Колина бабушка в колдовство. Паренек, уплетая борщ сейчас деревянной ложкой, размышлял об этом. В храм ходит. Вроде, верует. Но как-то своеобразно. По особому. Больше на дань традициям похожа ее вера. Нет, казалось сейчас Коли, в ней самой духовности, какой-то искры. Пресно все и обыденно. Шаблонно. Раз воскресенье, то в храм, значит, нужно идти. А раз будний день, и не праздник, то смысла нет. Что там делать? Коле вдруг показалось, что бабушкина вера напоминает мертвеца. Вот он лежит, он есть. Но встать не может. Нет толку от него уже. Ничего не сделает.

     Собираясь, Коля незаметно положил себе в карман сверток с золой. Все готово. Можно выходить.

     Они шли с бабушкой пешком по улице. Бабушка, как водится, все причитала. То ей не так и это. На подводе проехал по дороге какой-то мужик. В ту сторону, куда шли и они. Бабушка стала ворчать, какой он плохой, этот возничий.

«Ведь видит, окаянный, что и мы в ту сторону идем, не мог подвезти, Ирод», - говорила бабушка, глядя в след уезжающей подводе.

     Так подошли Коля с бабкой к школе. И уже почти прошли мимо ее, как их кто-то окрикнул. Они обернулись и у Коли сердце «ушло в пятки». К ним подходила его учительница по литературе.

«Постойте, - начала она, - у вас что случилось? Почему Коля вчера прогулял школу?», - сказала учительница, обращаясь к бабушке. Та с недоумением посмотрела на внука. Коля молчал, опустив голову.

«Откуда ж ты взялась на мою голову», - думал мальчик.

«Он был в школе вчера, вы что-то путаете», - ответила ей бабушка.

«Нет, не было. Пришел утром, да и пропал сразу», - не унималась учительница.

«А позавчера двойку получил», - продолжила Лидия Андреевна. Так ее звали.

«Ох ты, негодник, - стала ругаться старушка, - где ж тебя носило, небось, с ребятами за селом бегал, неугомонный? Сама схожу к матери. Нечего тебе там делать, наказан ты. Сейчас отведу домой тебя, а как ворочусь и ремня дам».

«Что вы, что вы, - отозвалась учительница, - мы с ним лучше пойдем в школу и прочитаем рассказ про собачку Бима. А потом Коля мне его перескажет. Как раз и вы подоспеете. И зайдете забрать его».

     Бабушка согласилась, отчего Коля просто поник.

«Какая может быть собачка, - размышлял он, - когда нужно спасать маму?».

Он стал просить бабушку взять его с собой. Обещал, что перескажет потом этот рассказ учительнице, что он почти дочитал его, но бабушка была непреклонна. Она оставила внука с учительницей, а сама пошла одна по дороге. Лидия Андреевна же, взяв его за руку, повела в школу.

     Не передать словами, что чувствовал мальчик. Все его планы были разбиты. Все надежды рухнули. Заходя в пустой класс, он решил сбежать, как только учительница отойдет куда-нибудь. А она усадила школьника за парту, вручила ему книжку с нелепым, как был сначала уверен Коля рассказом, и приказала читать его в слух. Деваться было не куда и Коля, с мыслью о больной матери, начал читать.

     Закружились буквы. Сложились в слова. А постепенно и образовали яркую картину происходящих в книжке событий. Коля увлекся чтением, под молчаливым наблюдением учительницы. В рассказе говорилось о больной собачке. Ее нашел мальчик на улице и принес домой. Он назвал ее Бимом. Его родители не хотели видеть дома никаких животных, но они позволили сыну жить собачке с ними, пока щенок не выздоровет. Мальчик заботился о песике, а когда тот окреп, родители стали требовать, что бы мальчик прогнал собачку. Но тот не хотел этого делать. Спорил с родителями, а когда он однажды был в школе, родители кому-то ее отдали. Потеряв друга, мальчик все пытался отыскать ее, но не мог. Родители уже пожалели о том, что унесли из дому пса. Они пытались утешить сына, но безуспешно. Мальчик совсем сник.   

     Коли стало жалко и ребенка, и Бима. Он увлекся чтением и не заметил, как за ним пришла бабушка. Ее авоська была пуста, а глаза печальны. Мальчик подбежал к ней и спросил, как мама? Бабушка тяжело вздохнула и ничего не ответила. Она взяла внука за руку и повела домой. Учительница сказала ему на прощание:

«Тебе понравился рассказ? Завтра перескажешь мне и исправишь двойку».

Коля кивнул и ушел вместе с бабушкой. Уже дома, бабушка рассказала, что мама не приходит в сознание. Врачи назначают капельницы, но сами, видимо, не понимают в чем здесь дело. Поужинав, мальчик прошел для сна в свою комнату. О прогулянном школьном дне бабушка не спросила. Видимо, забыла. Не до того ей. А может быть, просто не стала специально заострять на этом внимание, что бы лишний раз не ругать мальчика, который вот-вот может стать полным сиротой.

     Коля, зайдя в свою комнату, даже не думал ложиться спать. Он отыскал свой фонарик и стал прислушиваться – когда заснет бабушка. Где то через час, дом погрузился в полную тишину. Мальчик одел теплую кофту, поверх рубашки и открыл окно. В комнату проник пряный запах ночных цветов. Тепло уступило место прохладе. Подул легкий ветерок. Коля вылез через раскрытое окошко во двор и неплотно прикрыл его, что бы потом можно было легко открыть. Перелез через закрытую на замок калитку, мальчик оказался на улице. На небе висела полная желтая луна и освещала все кругом своим тусклым светом. Десятилетний паренек, взял курс – за хутор. В сторону старого кладбища.
     Дойдя до конца поселения, он так никого и не встретил. Кое-где гавкали собаки, но, в общем, было тихо. Легкий страх ощущался ребенком, пока он шел один через поле. Правда, он почему-то пропал, когда Коля увидел за лесополосой старинные кресты. Все так же над ним висела луна, облаков не было. Подойдя к кладбищу, Коля включил фонарик. Только сейчас он сделал это, чтобы не привлекать внимание, пока еще далеко не отошел от села. Электрический свет освятил заросшие могилы. Мальчик хорошо помнил, где именно похоронен его отец. С другой стороны кладбища. Он много раз был здесь с бабушкой и мамой. Они приносили цветы, а на Пасху и конфеты, хоть отец Василий не разрешал ходить на кладбище в этот день. Все равно, многие по привычке ходили поминать своих усопших, почему-то именно на Пасху.

     Отыскав знакомую могилу, Коля стал возле нее. Им завладели воспоминания об отце. Страха не было. На не большом холмике, уже начавшем зарастать сорняками, стоял деревянный, почерневший от времени крест. Его соорудил сюда пять лет назад дед Степан. Мальчик хорошо помнил этот момент. После похорон тогда, ближе к ночи пошел на улице дождь. Мама сказала Коли тогда, что природа всегда плачет, когда похоронили хорошего человека.

     Наклонившись, Коля собрал рукой горсть земли с могилы и завернул в свой платок. Завязал его и положил в карман штанов. Ему хотелось сейчас попросить отца – оставить мать. Хотя бы на время. Услышит ли он? Мальчик стал молиться своему святому Николаю, что бы он запретил папе звать за собой жену. Постояв еще, какое то время, Коля пошел обратно. В хутор. Ему опять никто не встретился по дороге. Мальчик, проходя невдалеке от дома тети Таи, увидел в окне тусклый свет. Окно было направленно не в сторону двора, а в сторону улицы. Коли стало интересно, что она делает ночью. Он прекрасно понимал, что заглядывать в чужие окна не хорошо, но какая-то сила потянула его подойти и заглянуть туда

     Окно было расположено не высоко. Тихо подойдя, Коля встал на цыпочки и заглянул. Рассмотреть комнату мешала штора, но она была не плотной. Мальчик стал всматриваться и вдруг увидел как в пелене комнату. На столе стоял подсвечник, на нем горела свеча. За столом сидела тетя Тая и тасовала карты. Затем она стала раскладывать их по поверхности стола. Мальчик не мог рассмотреть, какие именно карты ей выпали. Но явно видел, что колдунья чем-то не довольна. Покачав головой, она собрала карты и вновь, перемешав, стала раскладывать. Сделав это, она стала бить кулаком руки по столу и что-то не громко говорить сама себе. Коля развернулся и тихо пошел в сторону дома.

     С легкостью перепрыгнув через калитку, он подошел к своему окошку. Оно так же, как он его и оставил, было не плотно закрыто. Очень тихо, стараясь не шуметь, Коля приоткрыл его и залез внутрь. Затем закрыл окно и сел на кровать. Ему показалось, что он некуда и не отлучался отсюда. Правда, наполненный платок, говорил об обратном.

     Утром, как обычно, Коля собирался в школу. Он спросил бабушку, пойдут ли они сегодня проведать мать? Та сказала, что нет, лучше завтра. Она же не девочка бегать в такую даль каждый день. Коля, взяв ранец, вышел.

     Прогуливать уроков мальчик не стал. А по литературе за рассказ, получил пятерку. Друг Боря, стал звать Колю к себе в гости после уроков, но паренек отказался. Ему нужно было идти домой. Подходя к своим воротам, он увидел на той стороне толпу людей. Они стояли возле дома тети Таи и что то кричали. Громче всех кричал дед Степан. Он показывал рукой то на ворота колдуньи, то на ворота его, Колиного дома. Мальчик остановился и стал наблюдать. Через минуту, к ним за ворота вышла тетя Тая, в своем забрызганном халате и стала что-то говорить. Коля понял, что это единственный его шанс. Он быстро перекинул за забор своего жилья портфель и пакет со сменкой и не став заносить вещи, забежал к себе в комнату, забрав, данную недавно его новой знакомой, бутылочку. А потом выбежал на улицу, услышав сзади бабушкин крик: «Ты куда это, плут?». Не оборачиваясь, Коля понесся по своей стороне улицы в конец хутора,

     Мальчик помнил, что у соседки нет даже заборчика в конце огорода, выходящего к оврагу. Нет и собаки. Он бежал не переставая. Бежал, пока не обогнул, сделав крюк, часть хутора и не добрался до поросшего бурьяном большого оврага. Запрыгнув в него, Коля отдышался. Медлить было нельзя. Сейчас или никогда. Раздумывать, и то, некогда.

     Вылезши из оврага, Коля пополз в огород соседки. Проползя его, он прислушался. За двором, за воротами тети Таи, стоял шум. Мальчик силился расслышать голоса. Прополз еще не много. Опять прислушался.

«Кто околдовал мать Колиньки?», - расслышал мальчик голос деда Степана. Он прокричал еще что-то, но тише.

«Откудава мне знать?», - услышал Коля голос тети Таи.

Все в порядке. Она занята на улице, решил мальчик, поднялся и во весь рост побежал в дом. Дверь была открыта. Но это и не удивляло. Тем более, что у многих хуторян вообще не было замка на дверях. Максимум на калитке. А то и вообще – просто засов.

     Коля забежал в уже знакомую комнату, через тошнотворный коридорчик. Где же, где же искать? Времени мало. Через закрытое окно раздавались крики хуторян и ругань Таисии. Коля перевернул постель. Ничего. Заправил обратно. Время, как будто застыло и не текло, а именно стекало, как варенье. По крайне мере так стало казаться мальчику.

     Надо посмотреть в сундуке, решил Коля. Не зря он мне снился. Как рука, именно высунувшаяся из сундука, хватала меня. Однако осмотреть сундук, оказалось не простым делом. Кровать мешала открыть крышку, а вытянуть не получалось. Он был очень тяжелым. Коля поднапрягся, ухватившись за него поудобнее. Сундук стал выезжать из-под кровати. Еще немного. Коли удалось вытянуть его, и мальчик открыл крышку.

     Чего только здесь не было. Наверху лежали девичьи волосы, заплетенные в косу, с синим бантом на конце. Мешочки с какими-то сушеными травами. Коле было противно здесь копаться, но другого выхода не было. Он прислушался. На улице по-прежнему шумели.

     И вдруг, мальчик увидел его. Платок лежал почти на самом дне сундука. Коля осторожно достал его. В платок было что-то завернуто. Мальчик развязал мамину вещь. Внутри находился череп какого-то не большого животного. Может быть кошки. Коля выкинул череп обратно, пересиливая тошноту. Закрыл сундук и изо всех сил навалился на него, заталкивая обратно. Он чувствовал, как колотится его сердце. Уже собираясь уходить, мальчик вспомнил еще про кое-что. Он достал из-за пазухи бутылочку с водой. Открутил крышку и, не плотно прикрывая горлышко ладонью, стал разбрызгивать воду на все подряд. И на кровать соседки Таи, и на ее тарелки, и ложки, и чашки, и вообще стол.

     Когда заговоренная вода кончилась, мальчик закрыл крышку бутылочки, спрятал ее обратно за пазуху. Платок лежал в кармане. Пора было убираться отсюда. Коля выбежал во двор. За воротами, по-прежнему кричали. В полный рост, Коля пересек двор, затем огород, запрыгнув с разбегу в овраг. Лежа на дне, он увидел, как у него течет из коленки кровь. Наверное, разбил об камень. Боли не было. Легким бегом мальчик побежал домой.

     По хутору он уже шел шагом. Дело было сделано. Не доходя до дома, заметил, что толпа, стоявшая возле дома колдуньи, расходится. Мимо Коли проходил дед Степан. Мальчик поздоровался, а Степан ласково потрепал его за волосы. Проходил еще один день. Дома бабушка грозно спросила, куда он бегал.

«К мальчишкам», - ответил внук. Он знал, что врать старшим нельзя, но и правду сказать он не мог.

«Ох, и неугомонный ты», - отозвалась бабушка.

«Завтра к матери сходим проведать», - продолжала она. Коля обрадовался. Он уже очень скачал по маме.

     Коля проснулся среди ночи от шума. Крик раздавался на улице. Паренек подошел к окну и увидел какое-то зарево. Неужели пожар? В прошлом году сгорел у бабушки Тамары скирд сена. Правда, днем.

     Выйдя во двор, мальчик перепрыгнул через калитку. И обомлел. Горел дом тети Таи, а она сама бегала по улице и что-то кричала, как сумасшедшая. Ее волосы были распущены. Страшное зрелище. Из своих домов выходили люди. Кто-то бросился с ведром воды к дому Таи и выплеснул не него. Толку не было. Из калитки вышла бабушка Коли. Увидела внука и увела его в дом.

     Утром Коля выходил со двора в школу. На месте дома Таи было пепелище. Огонь уже погас, а рядом стоял милиционер. От обгорелых балок и стен шел дымок. Таи не было видно. Не оборачиваясь, мальчик пошел по дороге.

«Не может быть, что бы соседка заснула с зажжённой свечей. Может, дело в неисправности ее газовой плиты», - размышлял по дороге Коля.

     После школы он решил ненадолго зайти в церковь. Отца Василия не было. Только бабушка-служительница. Она мыла пол храма. Мальчик подошел к иконе Спасителя, висевшей на стене, по правую сторону алтаря. Было тихо. Про себя Коля стал молиться за здоровье мамы. В воздухе висел запах ладана. Он всегда нравился Коле. Мальчик набрал в бутылочку из-под сока, который покупал сегодня себе в школьном буфете свячёной воды. А потом он вышел на улицу и пошел домой.

     Дома бабушка опять собирала авоську.

«Обедай и собирайся», - сказала внуку старушка. Съев свой обед, Коля подумал, что с мамы, наверное, хватит колдовства. И не стоит ложить ей под матрас золу, данную ему опять-таки колдуньей. Вместо нее Коля взял бутылочку со свяченой водой. Бабушка взяла мальчика за руку, и они вышли за ворота.

     В больнице, пахло лекарствами и еще бог знает чем. Сюда свозили со всех окрестностей больных. Палаты были на втором этаже. Да и этажей здесь было всего два. Пройдя к матери в палату, Коля увидел и других, лежащих здесь же женщин. Все они плохо выглядели. Кто-то из них отречено стонал, одна бабушка, лежащая рядом с входной дверью, тихо плакала. «Печальное место», - отметил про себя Коля.

     Мама лежала возле окна, в самом конце палаты, и не шевелилась. Коля подошел к ней и дотронулся до ее руки, торчащей из-под одеяла. Мама медленно повернула к нему голову.

«Сынок», - только прошептала она. Бабушка стала что-то доставать из авоськи и ложить на тумбочку, стоящую возле маминой кровати. Мать, молча и грустно смотрела на сына. Тогда Коля достал бутылочку со святой водой, открыл ее и налив не много себе в ладонь, смочил ей лицо матери. Та поморщилась и вопросительно глянула на сына.

«Это свяченая вода, не беспокойся», - ответил мальчик.

     Когда они с бабушкой уходили из палаты, Коля думал о том, что матери нельзя долго здесь оставаться. Что это плохое место. Здесь царят страдание и боль. Ему было очень жаль маму. Он чувствовал и свою вину за то, что сейчас с ней происходит. Коля злился на себя, думая лишь о том, как он все исправит. Потому что обязан. Именно он, а ни кто другой. Да и некому больше. Еще Коля думал о том, что завтра суббота. Значит, не нужно идти в школу. Значит, у него будет время сделать еще что-нибудь для мамы.

     Правда, когда они пришли с бабушкой домой, та озадачила внука, сказав ему, что завтра она пойдет на ярмарку и возьмет его с собой. В помощь. Колю такой поворот событий сильно расстроил. Ложась спать, он даже подумал о том, а не прикинуться ли завтра больным? Сказать бабушке, что плохо себя чувствует, для того, что бы остаться одному дома.

     Однако, проснувшись утром, мальчик не стал этого делать. Ему вдруг стало жалко бабушку, которая понесет одна с центра хутора, с рынка, тяжелую сумку. Да и недолго сходить им туда-сюда и вернуться домой.

     Перед самым временным рынком, раскинувшемся палатками, в которых можно выбрать себе какую-нибудь красивую вещь; телегами, с которых свисали мешки с овсом и горохом; грузовыми автомобилями, из которых бекали молодые козлята, Коля с бабушкой встретил ее старую подругу Людмилу Алексеевну. Бабушка не раз рассказывала, как они с Людой работали в молодости вместе в колхозе.

     Поздоровавшись, они остановились передохнуть и поговорить. После приветствий и разговоров о здоровье обеих старушек, бабушка Коли рассказала собеседнице и про сгоревший недавно дом Таисии. Людмила уже от кого-то слышала эту новость. Она не удивилась, и, вдруг, рассказала, что этой ночью сгорел еще один дом. Полусумасшедшей ее соседки, бабки Серафимы. Видимо, решила ночью обогреть дом, включив свою старую печь. По ночам, и правда, еще бывает холодно. Так вот, сгорел ее дом, вместе с ней самой. Приезжала водовозка на пожар ночью, но Серафима уже успела задохнуться угарным газом, к тому времени.

     Коля призадумался. Он видел несколько раз эту бабку раньше. Она даже как-то шла за ними с друзьями, пару лет назад, когда они гуляли в центре хутора. Шла и кричала всякие гадости детям. Даже пыталась кидать в них комки с землей. Видимо, перепутала их с теми мальчишками, которые воровали клубнику с ее огорода. Потому что она кричала тогда, что если еще раз поймает у себя на участке, то пообрубает им руки топором. Дети тогда испугались, и разбежались в разные стороны. Неприятные воспоминания. Коля отогнал их от себя и прислушался к голосу Людмилы.

«Но накануне, - продолжала говорить она, - перед пожаром, еще днем, у ее ворот собралась толпа и кричала ей, что она ведьма. Там много людей было. Муж Любки был, еще мужики».

     Наконец, распрощавшись, Коля с бабушкой вошли на территорию рынка и стали медленно разгуливать по рядам. Коля размышлял о деде Степане, а его бабушка торговалась и ругалась с продавцами. Наконец, они накупили всякой всячины: топленого масла, баночку меда, макарон и даже орехов. Тяжелую сумку они, взявшись за ручки, несли с рынка вдвоем. Одну ручку взял Коля, а за другую держала бабушка. С остановками у лавочек, которые есть почти у каждых ворот в этих краях, они не спеша добрались до дома.

     Пообедав, Коля стал собираться.

«Куда это ты», - обратилась к нему бабушка?

«Погуляю с Фимой», - ответил Коля.

«А вот нечего. Неспокойно в селе нынче. То дома горят, то люди бунтуют. Сиди дома, кому сказано?», - проговорила бабушка.

От ее слов у Коли как бы все оборвалось внутри. Как так? Ему просто необходимо принести колдуньи горсть той земли, которую он собрал на кладбище. Но бабушка и слышать ничего не хотела. Мальчик вынужден был что-то придумать. Он силился перехитрить бабушку. Зная, конечно, что так нельзя делать. Но ему это было очень нужно. Еще раз сходить к бабке, живущей рядом со старой акацией. Всего разок.

     И он придумал. Взяв дома лопатку и ведерко, мальчик зашагал в сторону своего огорода. В кармане лежал сверток с землей. Бабушка, увидев его с летней кухни, крикнула в открытую форточку:

«Ты куда намылился?».

Коля показал ей через окно ведерко и сказал:

«Червей накопаю. Ефиму надо». Бабушка продолжила что-то готовить. Коля, не спеша вышел в огород. Для виду принялся копать ямку, на случай, если за ним наблюдает бабушка. Затем подошел к краю огорода и стал рыть еще одну. Заборчик, отделяющий их огород от поля, был совсем рядом. Огороды этой стороны улицы выходили к широкому полю, арендованным сейчас каким-то нездешним фермером.

     Оглядевшись, Коля положил на землю лопатку, перелез через низкий забор и уже побежал в поле. Можно было обойти хутор и с этой стороны. За этим полем была грунтовая дорога, ведущая от старой мельницы, прямо в центр хутора. Дорога, на которую вышел Коля, постепенно превратилась в асфальтированную, доведя его до того места, где еще утром был рыночек. Расстояние, кстати, от их дома до центра хутора, если идти по улице, была не намного короче, чем эта дорога. Оказавшись в хуторе, Коля смело зашагал в сторону дома знакомой бабы Любы. И приблизительно через час, был уже на улице, где и жила колдунья.

     Подходя к ее дому, Коля заметил скопление людей. Толпа стояла у того как раз дома, куда мальчик и направлялся. Подойдя ближе, он услышал и крики. Возле самых ворот, стоял дед Степан и что-то кричал хозяйке. Та, спокойно смотрела на Степана. Приблизившись вплотную, Коля расслышал и о чем шла речь.

«Ты, Пелагея, ведьма, - кричал муж бабушки Любы, - насылаешь на скотину проклятия».

«Да, да, - поддержал говорившего кто-то из толпы, - в том году из-за тебя моя коза сдохла, после того, как в твой огород случайно залазила».

«А еще, - продолжал злой как черт Степан, - ты шашни крутила с ведьмой этой Таисией, которая молодую Ширяеву сгубила. И мужа ее. С ней, небось, и колдовала». Коля стал позади Степана. Он сейчас расслышал как раз свою фамилию. Дед продолжал:

«И зачем это Тайка к тебе вчера прибегала утром интересно? Соседи видели».

Глядя ему в глаза, Пелагея, спокойно ответила:

«И что с того, что приходила? Всех обвинять будешь, кто с ней разговаривал когда-нибудь? Как пришла она вчера, так и ушла от меня. Я ее на порог не впустила. Прогнала. Этого не видели?». С этими словами говорившая бабка осмотрела собравшихся хуторян и вдруг заметив Колю, посмотрела ему в глаза. Тот же голос из толпы, который говорил только что про козу произнес:

«Ну, прогнала, и что с того?». Коля неожиданно понял, что лишь он может помочь старухи. Набрав побольше воздуха, и как можно громче, он произнес:

 «Отстаньте от Пелагеи. Она добрая. Она только воду заговаривает. Она мне помогла как-то сглаз снять. А сейчас мою маму лечит». Как только он заговорил, воцарилась ни кем не нарушаемая тишина. Все посмотрели на Колю и даже немного расступились, образовав возле него не большой круг. Коля продолжал:

«Дедушка Степан, пожалуйста, оставьте ее в покое».

Тот посмотрел удивленно на Колю и сказал не громко:

«Я ж ради вас это все».

«Не надо, - сказал Коля, понизив голос, - не надо, ни ради нас, ни ради других. Мне не на что на нее злиться. Наоборот. Она очень помогла нам».

Степан сконфуженно стал чесать голову. Толпа потихоньку расходилась. Пелагея, как бы одобрительно, посмотрела в глаза Коле и вошла к себе во двор. Оглянувшись по сторонам и заметив, что все разошлись, Степан взъерошил ласково волосы мальчику на голове, как и при прошлой их встречи и сказал:

«Пойдем, я тебя провожу домой». Коля кивнул. По дороге выяснилось, что бабушка Люба рассказала мужу о том, как к ним заходил Коля. Рассказала и про случай с платком. Вот только, не упомянула, что отправила паренька к Пелагеи. От разговора со Степаном, мальчик узнал, что дед не жалует колдуний. А знает он их много. По всему району. Ну, или гадалок, как их там.

     Сказал и о том, что накануне смерти, Колин отец видел Таисию. Они были на именинах у деда Сергея, живущего в конце их улицы, с Морячком. Когда уже все вставали из-за стола, вошла неожиданно Таисия. Как потом выяснилось, ее вроде никто и не звал. Вошла, да стала угощать всех сливами. У нее в руках был их целый поднос. Поздравила именинника, да самую спелую сливу, Колиному отцу протянула. Тот взял, да и съел. А через несколько дней, его на кладбище и понесли.

     Тогда много на улице об этом говорили. Говорили разное. Но все ж, большинство хуторян, никакой связи слив и смерти Колиного папы не усмотрела. Так то. Хотя дед Степан тогда стал подозревать ее в причастности к этому. Подозревал, пока жена ему про Колин визит не рассказала. Да и болезнь его мамы, какая то странная. После этого случая, Степан уже не подозревал Таисию ни в чем. Он был просто уверен. О пожаре не говорили.

     Так, разговаривая, они дошли до Колиного дома. Степан пожал мальчику рука, а Коля еще раз попросил отстать от Пелагеи. Дед пообещал.

     Войдя во двор, мальчик увидел бабушку, которая выглядела очень злой. Она долго ругала внука, а он просто молча делал вид, что слушает. Сам же думал о том, что так и не отдал колдуньи горсточку земли. Для этого же и шел туда.

     Утром бабушка, которая, по всей видимости, уже не злилась, сказала Коли, что они идут сегодня в церковь. Мальчика это обрадовало. Он стал собираться. Завтракать они не стали, что бы можно было причаститься.

     В храме было много народу. Не протолкнуться. С трудом, Коля с бабушкой протиснулись в середину. Отец Василий, который служил литургию, выглядел каким-то озадаченным. Исповедавшись, Коля с другими мальчиками и дядьками, вперед бабушки и остальных женщин, причастился. И сразу почувствовал, как какая-то сила разлилась по нему всему изнутри. Откуда-то мальчик вдруг ощутил радость. Настроение поднялось, да так, что захотелось спеть. После службы хуторяне выходили из храма. Шагая к выходу, Коля услышал, как в толпе идущих людей, один старушечий голос говорил кому-то:

«Вот так, Никитична, вот и померла она. Неприкаянной. Сейчас в больничном нашем морге она. Мне Кузьмич, еще спозаранку позвонил. Привезла к ним милиция. Попроси, говорит, отца Василия, что бы пришел отпеть. А то не по-христиански получится. Я к батюшки, а он ни в-какую. Такто. Все ж человек. Жалко. От того, наверное, что дом сгорел у нее, может инфаркт какой и случился. За селом нашли».

     Коля догадался, что говорили о Таисии. Ему не было ее жаль. Но, все же, он попросил бабушку его подождать и вернулся в церковь. Там он поставил свечку за упокой бывшей соседки. Теперь она никому не навредит уже. Пусть покоится с миром, решил мальчик.

     Очень быстро мама Коли стала поправляться и уже через несколько дней вышла из больницы. Правда, совсем обессиленной женщиной.

     Эту историю мне рассказал иерей этого самого храма, где прежде служил отец Василий. Самого постаревшего Василия перевели в город. Вот вместо него, хуторским священником стал отец Николай. Это был тот самый мальчик Коля, спасший некогда свою мать от верной гибели.

     Теперь это был молодой поп с красивой бородой. Он рассказал мне о том, что думает теперь, спустя много лет об этом случае. Говорил и о том, что если бы он сразу положился на Бога, как считает, то не пришлось бы и к Пелагеи бегать. Она сама померла давно, кстати, пока Николай учился в городе в семинарии.

     Вот она то, скорее всего и была главной колдуньей хутора. А может и района. Отец Николай сказал мне, что сейчас он абсолютно уверенно считает Пелагею самой хитрой ведьмой, как минимум хутора, тех времен. Она все рассчитала тогда. Она почувствовала, что ей грозит опасность, еще до того, как стали жечь дома ведьм. И использовала для спасения мальчика Колю. Поэтому и помогла ему. Скорее всего, она сама и убила Таисию, использую свое колдовство. Как лишнего свидетеля. Сначала отказалась от нее, когда та приходила к ней, после сожжения своего дома. Не стала ей помогать, так как Таисия уже скомпрометировала себя среди хуторян. Отказалась, чтобы никто не узнал, что их связывает. А потом и убила. Тем самым она спасла не только себя, но и остальных ведьм, которые бесспорно были и есть в районе. А Таисия убила его отца, бесспорно, ядом. Магия бы не взяла истинно верующего человека. Молитвенника, каким был его отец. Точно так же хотела убить и самого Колю у себя чаем.

     Когда отец Николай только начинал служить в своем родном хуторе, кто-то подбросил в его почтовый ящик чистый конверт. Без марок и без адреса. Внутри его лежала старая помятая карта с коричневой рубашкой. Это был червовый король. Напоминание об услуге.