Примечание: время действия — декабрь 2260 г., третий сезон, незадолго до событий, описанных в эпизоде «И камни возопят, не укрыться» и в фанфике «В плену».

Другие истории из цикла: В плену, Память предков, Узники

– Раз-два-три-четыре-пять! С кем сегодня мне играть?

На'Тот вздрогнула, услышав ненавистный насмешливый голос, и попыталась повернуть голову. Кандалы звякнули в темноте камеры.

Вечность назад ее вместе с советниками Ли’Даком и Кха’Маком оставили стоять у стены, подтянув цепи так, чтобы они не могли пошевелиться или сменить позу. Может быть, это было вчера. А может быть – десять лет назад. Время здесь, в темноте, было вязким и тягучим, как смола. Измерить его можно было только по визитам охранника, приносившего им еду и питье. Но с той поры, как император, раздосадованный несговорчивым поведением нарнов, приказал оставить их в таком положении, никто не приносил им еды.

Сначала они разговаривали в темноте, пытаясь подбодрить друг друга. Но вскоре эти речи превратились в пререкания. В основном, потому что советник Ли'Дак был известным сквернословом и богохульником, а Кха'Мак не выносил его цинизма.

На'Тот думала, что привыкла к его эксцентричному грубому поведению за четыре года работы с ним в Кха'Ри, но даже ее терпение под конец подверглось серьезному испытанию.

– А что, интересно, сейчас поделывает наш извращенец Г'Кар? – насмешливо хрипел Ли'Дак. – По-прежнему не пропускает ни одной инопланетной самки?

– Ох, прекратите же, советник! – не выдержал Кха'Мак, звякнув цепями.

– Нет уж, мне интересно, почему наша милая На'Тот решила променять меня на этого лицемерного ксенофила.

– Г'Кар, по крайней мере, умеет себя вести и не глумится над святынями…

– Бросьте, Кха'Мак, вы еще его святым назовите. К тому же, я не к вам обращался, – перебил его Ли'Дак. – Ваше мнение о нем я уже знаю. Вы оба помешались на этой земной станции и идиотской миссии мира. Только вот не очень-то эти идеи нам помогли в войне. И, уверен, все наши расшаркивания перед землянами тоже были без толку…

Пререкания бы продолжились, но тут тяжелая дверь распахнулась, и в камеру вошел император Картажье в сопровождении своих верных гвардейцев-телохранителей.

Напевая свою мерзкую считалочку, от которой На'Тот передернуло, он прошелся по кругу, всматриваясь в лица нарнских пленников.

– Надеюсь, небольшая голодовка и пребывание на ногах сделали вас смирнее, – сказал Картажье, остановившись напротив нее.

На'Тот исподлобья посмотрела на него. Тело, руки и ноги от длительного напряжения уже потеряли чувствительность. Губы потрескались от жажды, язык стал шершавым и распухшим. И все вокруг стало восприниматься как-то странно, будто в полусне.

– Ослабьте цепи! – приказал Картажье гвардейцам. – Посмотрим, много ли у нее осталось гонору.

Двое телохранителей принялись сноровисто возиться с ее кандалами. На'Тот почувствовала, как натяжение цепей исчезло, а потом к собственному удивлению обнаружила, что уже сидит на полу. Ноги, онемевшие за несколько дней, подкосились, как только опора исчезла.

– Вот так значительно лучше! – усмехнулся император, пихнув ее носком сапога. – Уже сама кланяется. Прогресс, прогресс!

На'Тот зашипела и щелкнула зубами. Но гвардейцы были бдительны и тут же оттолкнули ее в сторону от императора.

– Четыре-пять! – Картажье потеребил жесткую от засохшей крови рубашку советника Кха'Мака, а потом перевел взгляд на Ли'Дака. – Кто нас будет развлекать? Хорошо, дам тебе еще один шанс, дикарка!

Император дернул цепь, подтащив На'Тот к себе. У нее потемнело в глазах, потому что он сделал это резко и грубо, и железный ошейник почти удушил ее.

– Ваше величество…

Картажье раздраженно обернулся, продолжая тянуть цепь.

– Ну, что там еще? Мы заняты!

На пороге камеры возник еще один центаврианский министр. На'Тот видела только силуэт в дверном проеме.

– Ваше величество… приношу извинения за то, что вынужден отрывать вас от ваших… забав. Но заседание Центарума[1] вот-вот начнется, и ваше присутствие там необходимо.

– Опять заседание? Как это раздражает! – проворчал Картажье, закатив глаза. – Мы умрем там от скуки, Рифа.

– Но нужно обсудить очень важные вопросы относительно наших военных действий…

– Да-да, мы уже сто раз слышали об этом, – перебил его Картажье недовольно. – Знаете, Рифа, мы слишком много времени и сил тратим на пустые обсуждения. Ничего, скоро мы это изменим. Хорошо, уже идем. Только выберем себе подходящего нарна для сопровождения.

Он пнул На'Тот еще раз.

– С хорошими манерами, да, душка моя?

Она зарычала в ответ.

Лорд Рифа изменился в лице.

– Ваше величество… но… вы же не можете привести нарна на заседание Центарума… это… это…

Картажье выпустил цепь и резко повернулся к Рифе.

– Не можем? Я не ослышался, Рифа, вы сказали «не можем»?

Гвардейцы сделали шаг к императору, встав по бокам.

Рифа моргнул и криво улыбнулся:

– Но… это же нарушение древней традиции. И оскорбление членов совета. Только центаврианам позволено находиться на заседании Центарума!

– Слушай, что тебе говорят старшие, центаврианский молокосос. Пляши под их дудку дальше и будь паинькой. А то отшлепают и лишат сладкого, – хрипло произнес Ли'Дак по-нарнски. И рассмеялся.

На'Тот замерла, сидя на полу. Ли'Дак явно свихнулся, дерзнув так разговаривать с императором.

Картажье резко развернулся к нему, поджав губы. Его темные глаза вспыхнули недобрым огнем.

– Что он сказал?! – прошипел он сквозь зубы.

Гвардеец ударил Ли'Дака в живот электрической дубинкой-шокером, отчего тот скорчился и повис на цепях, зашипев от боли. Но потом снова засмеялся, выпрямившись.

– О, императорская доблесть и отвага, – сказал Ли'Дак по-центавриански. – Великий Картажье – гроза всех скованных нарнских пленников!

На'Тот похолодела, заметив, что один из гвардейцев вопросительно посмотрел на императора, положив руку на пистолет, висевший на поясе. Ли'Дак видимо решил покончить с собой самым быстрым способом.

– Мило, – ледяным тоном ответил Картажье, а потом махнул гвардейцу. – Вот этот пойдет с нами на заседание. Пусть наши министры оценят его светские манеры!

– Ваше величество! – вскричал Рифа.

– Не испытывай наше терпение, – оборвал его император. – Иначе мы прикажем посадить тебя на место этого нарна!

Рифа замер с раскрытым ртом.

Гвардейцы отцепили Ли'Дака от стены и надели на него более прочные и массивные кандалы-колодки. На'Тот приковали обратно.

– С тобой же, моя хмурая милашка, мы увидимся вечером, – с улыбкой сказал Картажье, подмигнув ей. – Надеюсь, в этот раз ты будешь сговорчивее!..

Он похлопал ее по щеке.

На'Тот оцепенела от его прикосновения, чувствуя, что ее вот-вот стошнит. Перед глазами все поплыло.

Ли'Дак, хромая и спотыкаясь на дрожащих ногах прошел мимо нее, подталкиваемый гвардейцами.

– Советник! – выдохнула она.

– Не спеши, деточка, – ответил он по-нарнски чуть слышно. – Старших надо пропускать вперед! Помни о манерах!