(Зима). Попутчики

“She said: “I know what it’s like to be dead” (The Beatles, “She Said”)

Тебя всё ждет твоя дорога,
Меня, возможно, скучный стих.
Плохих людей, конечно, много,
Но мы, конечно, не из них.

(Алексей Коваль)

На дороге кого только не встретишь. Джейсон зарёкся брать с собой попутчиков – себе дороже. Но, завидев женскую фигуру, облачённую в длинное, колышущееся на ветру чёрное платье, понял, что не сможет проехать мимо. Дьявол в мелочах – вот уж точно подмечено. Она напоминала забавный коллаж: платье – со старых фотографий, огромный рюкзак – из рекламы туристического магазина, гитара в потёртом светло-бежевом чехле – с музыкальных постеров времён царствования рок-н-ролла. Она шла, вопреки правилам дорожного движения, в попутном направлении, и голосовала, вытянув в сторону левую руку с задранным вверх большим пальцем. Даже не оборачивалась, словно ей было всё равно, с кем ехать.

Джейсон, почти не раздумывая, включил поворотник и съехал на обочину. Открыл окно, в которое тут же ворвался горячий летний воздух. Девушка, совсем юная, тряхнула копной каштановых волос, отливающих в лучах солнца медью, и, улыбаясь, заглянула внутрь.

– Привет, куда едешь? – с ходу озадачила его незнакомка.

Джей растеряно улыбнулся. Обычно этот вопрос задают водители.

– В сторону Каунсил-Блаффс.

– Здорово, мне туда же, – она по-свойски открыла заднюю дверцу и уложила туда гитару и рюкзак. – В город заедешь?

– Да, – кивнул Джей, хотя совсем не собирался.

Ну да ладно. Лучше довезти до города, чёрт знает, кто может встретиться ей на дороге. Она опустилась на переднее сиденье и, расправив складки на платье, сложила руки на коленях, как прилежная школьница.

– Пристегнись.

– Что? – девушка непонимающе сощурилась. – Ах да.

Мгновение на её лице играла снисходительная ухмылка, но она всё же пристегнула ремень безопасности.

– Я, знаешь ли, нечасто путешествую на машине, но сегодня что-то сильно устала, – поделилась девушка. – Меня зовут Дженнифер Джейдн Джонсон, но ты зови меня Джей.

Он хохотнул.

– Я тоже Джей. Джейсон Коэн.

– Джей и Джей, – звонко рассмеялась девушка. – Мне нравится.

Они ехали по 29-ому шоссе и мило болтали. Джейдн смеялась и вдохновенно рассказывала о том, как брала автограф у Джона Бон Джови. Джейсон тоже смеялся, её история напоминала пародию на клип «It’s my life». А потом у него зазвонил телефон. Он активировал громкую связь.

– Сынок, привет. Трейси просила предупредить, что день рождения Алисии будем праздновать сегодня, завтра они поедут в город на целый день.

Джейсон устало закатил глаза.

– Очень вовремя… Пап, я не смогу.

– То есть? Машина сломалась? У тебя что-то случилось?

– Нет, всё в порядке. Просто я обещал довести одну девушку до Каунсил-Блаффс…

– Она рядом?

– Что?

– Она сейчас рядом?

– Да.

– Эй, мисс…

– Джейдн. Лучше Джей, – тут же отозвалась она.

– Мисс Джей, как вы смотрите на то, чтобы сегодня присоединиться к нам, а в город добраться завтра?

– Положительно смотрю, – рассмеялась она. – Большое спасибо за предложение, мистер…

– Кей. Кей Остин. Ну, вот и отлично. Приезжай, Джей. И ты, сынок, тоже.

Он коротко хохотнул своей шутке, а затем в трубке раздались короткие гудки. Джейсон тоже улыбался.

– Это здорово.

– Что? – поинтересовался Джей.

– То, как ты разговариваешь с отцом. Ты его любишь. Это чувствуется даже по телефону.

– Я едва пару слов сказал, – хохотнул Джейсон.

– Не спорь, – стояла на своём девушка. – Мне виднее. Просто поверь.

– На самом деле он мой отчим. Но ты права. Я его люблю, – и, чтобы поддержать разговор, спросил у Джей: – А как насчёт твоего отца?

Она какое-то время молчала. Джейсон решил, что она не будет отвечать, собрался ненавязчиво перевести разговор на другую тему, но тут она начала трясти его за руку. Когда он обернулся и увидел её побледневшую кожу, болезненно трясущиеся пальцы и руки, расширенные от испуга глаза, то чуть не вдарил от сиюминутного шока по тормозам. Потом разум, даже скорее инстинкты, одержали верх, и Джейсон, медленно сбавляя скорость, остановил машину на обочине. Те же инстинкты заставили его включить аварийные сигналы. Джейдн резко открыла дверь, попыталась вылезти из машины, но ремень безопасности оттащил её назад, и она сдавленно пискнула.

Джейсон почему-то не подумал, что может расстегнуть её ремень со своего места, не выходя из машины, поэтому отстегнулся сам и побежал к ней с другой стороны. Он проделал путь почти до середины капота, когда услышал сдавленный стон и какое-то невнятное копошение. Оставшиеся пять футов до пассажирской двери он преодолел в два прыжка. К этому времени девочка как раз справилась с крепежом ремня и буквально уткнулась ему в грудь. В то же мгновение у него в голове, одна за другой, родились три коротких простых мысли.

Первая мысль – «Её сейчас стошнит прямо на меня» – могла бы заставить его брезгливо отпрянуть, если бы не Джейдн. Она, пряча судорожные всхлипы в его рубашку, сдавленно прошептала:

– Не спрашивай меня про отца. Не хочу даже думать о нём. Он…

Джейсон ощутил себя врагом человечества и осторожно обнял Джейдн за плечи, чтобы хоть немного успокоить. Она судорожно выдохнула воздух, став в этот момент ещё меньше, чем была на самом деле.

Вторая мысль расчертила сознание: она чересчур худая. Даже для своего небольшого роста – примерно пять футов и три дюйма – она была худой.

И ещё одна мысль пришла в его голову вместе с предыдущей: на ней не было лифчика. Джейсон судорожно вдохнул. На этом мысли закончились, уступив место эйфории близости к её телу. Он с великой нежностью и наслаждением гладил через тончайшую ткань её длинного старомодного платья гибкую спину, плечи, живот, грудь. Соски моментально затвердели под его пальцами. Она издала тихий стон и прогнулась в талии навстречу его ласкам. Джейсон прижал её к себе, опустился губами на шею. Кожа её была сухой и обветренной, пахла дорожной пылью и потом. Её руки обвили его шею, зарылись в волосы.

– Джей, мне… – возбужденно зашептала она, но конец фразы потонул в стоне.

Джейсона словно током ударило. Господи, а сколько ей лет? Шестнадцать, семнадцать? Он закусил нижнюю губу, дал себе несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, и твердо отодвинул её на расстояние вытянутой руки. А потом, для надёжности, ещё и сам отошел, упёршись спиной в машину. Она смотрела на него горящим и возбуждённым, невидящим взглядом, и он поспешил отвернуться.

– Прости, – тихо сказал он. – Я не должен был… Если хочешь, можешь забирать вещи и уходить, я всё понимаю.

– У тебя есть что-нибудь попить?

– Что?

– Ну, не знаю, вода, сок, кола… Я даже пиво могу выпить, умираю от жажды.

– Джей, я только что…

– Я знаю, не маленькая. Посмотри на меня, Джей.

Он коротко мотнул головой, не хотелось встречаться с осуждающим или презрительным взглядом. А ещё он боялся, что снова захочет чувствовать жар её тела, исследовать руками изгибы спины, целовать шею, чувствовать этот дурманящий аромат её кожи… Он судорожно выдохнул и закрыл глаза. Услышал, как она прошла мимо, открыла заднюю дверцу. Едва удержался, чтобы не застонать от разочарования и облегчения. Она уходит. Вот и всё. Хлопнула дверца, и только после этого Джейсон заставил себя открыть глаза и обернуться. И наткнулся взглядом на водительское удостоверение.

– Мне двадцать семь лет. А теперь ты можешь перестать предаваться самобичеванию и сказать, есть ли у тебя что-нибудь попить? – она опустила удостоверение и мягко улыбнулась. – И, может быть, ты немного задержишься со мной в Каунсил-Блаффс? Мы могли бы сходить в кино, а потом гулять до тех пор, пока на улицах не зажгут фонари. А ещё позже в отеле можно продолжить то, что ты прервал, руководствуясь своей совестью и гражданской сознательностью.

– У меня есть кола, – не веря своим ушам, отозвался Джей.

«Я защитила тех, кто находится здесь. Но у меня нет сил, чтобы залечить эти раны. Они нанесены кровавой магией. Если я решусь заживить их, я умру. Нет, даже не так… Это хуже, чем смерть, Джей. Пожалуйста, не заставляй меня»

Джея пронял холодный пот. Голос пришёл ниоткуда, словно из параллельного измерения. Может быть, он слышал это в каком-то фильме или встречал в одном из фантастических романов, которые взахлёб читал лет десять назад?

– Джей? – почти у самого уха зазвучал её голос, отчего он нервно вздрогнул.

– Что, Джей? – эхом отозвался он.

– Кола, – мягко напомнила она. – Ты говорил, что у тебя есть кола.

– Да. Да, конечно, сейчас.

Фраза улетучилась из головы, на её месте плотно засело предложение Джейдн: с кино, прогулкой до наступления темноты и продолжением в виде проведённой вместе ночи. Ему до сих пор с трудом в это верилось.

***

Джейсон вышел на воздух. Ночью на ферме было спокойно и легко, вечерняя праздничная суета позади, и все мирно спят. Вечер удался на славу: и праздничный ужин, и песни, которые пела Джейдн, и танцы. Джей танцевал с сестрой и племянницей, но глаз не мог отвести от своей попутчицы. От её голоса мурашки шли по коже, заставляя смеяться и улыбаться, а ноги сами пускались в пляс. Волшебство, не иначе. Не мудрено, что в одиннадцать все уже разошлись по спальням.

А он заснуть не мог, на душе было тревожно. У них с Джей всё вроде бы шло хорошо, но иногда проскальзывало в ней что-то острое, холодное и жёсткое, как кинжал наемного убийцы. И его не оставляло ощущение, что в любой момент этот кинжал она с лёгкостью может вонзить ему в спину.

Он поёжился то ли от холода, то ли от неприятных мыслей, направился в сторону сарая. Дверь была чуть приоткрыта, из неё струился свет: одну лампочку над входом его отчим, никогда не выключал. Джейсон втиснулся между косяком и дверью, взглянул на девушку. Когда она спала, то действительно выглядела старше, на свой настоящий возраст, если она, конечно, не соврала. Хотя и сейчас, быть может, её старила игра света и теней. И ещё одно: когда Джейдн спала, то совсем не внушала тревогу. Наоборот, казалась хрупкой и беззащитной, безумно одинокой и маленькой.

– Просто ангел во плоти, – произнёс совсем рядом незнакомый мужской голос.

Джейсон резко обернулся. Чуть в стороне от него стоял пожилой мужчина с коротко стриженными седыми волосами. Он приятно улыбался, но глаза, бледного голубоватого оттенка, оставались спокойными.

– Вы кто такой и что вам здесь нужно?

– Позвольте представиться: я отец Дженни, – он протянул ошарашенному Джейсону руку. – Можете звать меня Отец или Папа, как вам удобнее.

– Мы с ней не встречаемся, я просто подвозил её до Каунсил-Блаффс, – Джейсон несмело протянул руку навстречу. – Она говорила, что уже давно путешествует одна… Она ведь совершеннолетняя. То есть, мы не спали с ней…

Отец Джейдн коротко рассмеялся. Джейсон почувствовал, что рука немеет в холодном рукопожатии, и осторожно высвободил её.

– Не спали, так не спали. Но вы бы хотели этого. Вы оба, я имею в виду. Я такие вещи за милю чувствую, – старик приоткрыл дверь сарая, вошел внутрь и облокотился о дверной косяк. – Мне даже интересно, какое число она вам назвала.

– Число?

– Возраст, сынок, возраст.

– Двадцать семь.

Отец Джейдн зашёлся в судорожном смехе, временами сбиваясь на кашель. Джейсон не знал, куда себя деть. Ситуация начинала напоминать безумный фарс.

– Двадцать семь, значит, – наконец просмеявшись, произнёс старик. – Отчего не двадцать? Дженни молодо выглядит, иногда, при определённом освещении и ракурсе, ей едва восемнадцать дашь на вид… Но двадцать семь?

– Но она показывала водительское…

– Мы часто обманываемся, а Дженни обманывать умеет. Вот вроде бы милая девочка, улыбчивая, весёлая, а знали бы вы, сколько людей она убила к своим ста пяти… нет, ста четырём годам!

Джейсон непроизвольно отшатнулся, смысл слов никак не хотел умещаться в его голове. Старик тем временем продолжал свой безумный монолог.

– Вы, должно быть, почувствовали, что с ней что-то не то? Обычно возникает ощущение давления под адамовым яблоком у мужчин, а у женщин – как будто внизу живота сжимает.

То ли по-настоящему, то ли из-за того, что старик это сказал, Джейсон почувствовал дискомфорт под кадыком.

– Иногда это проявляется по-другому, всё-таки все люди разные. Но суть одна: люди чувствуют зло. А зло – субстанция ненасытная. Она жаждет поглотить всё и вся, вобрать в себя как можно больше. Поэтому одно зло всегда тянет за собой второе: ложь, нетерпение, гнев, убийство, – старик улыбнулся, глядя на свою дочь. – Поэтому один злой человек рано или поздно притянет за собой второго, третьего. И зло множится, этот процесс остановить нельзя, – он подошёл к ней, присел возле раскладушки, отвёл назад её каштановые, с медным отливом, волосы, отчего она поёжилась и плотнее закуталась в плед. – Можно лишь, как она, выдавить из себя злобу, стать пустышкой, потому что злоба была самой её сутью. И пытаться заполнить эту пустоту хоть чем-то: выпивкой, наркотиками, сексом, путешествиями…

Его взгляд упал на прислоненную к стене гитару.

– Музыкой, в конце концов, верно, Джей? Она красиво поёт, особенно старые песни: блюз, рок-н-ролл. Но это всё чушь собачья, потому что она всё равно моя дочь. Как бы она ни старалась измениться, как быстро ни бежала, сколько бы ни пряталась, она – всего лишь пустышка, которой нужно заполниться. И когда она сделает это, то вернётся ко мне. Потому что это вкусно – наполняться злом, – старик резко обернулся к Джею, глаза пустые, как у мертвеца. – Хочешь узнать, каково это?

Молчание.

– Признаться, я и не надеялся, что ты так скоро согласишься. Но, смею тебе напомнить: злые люди тянутся друг к другу. Я нашёл свою блудную дочь, а меня скоро найдут ещё трое моих детей: моя красавица Мадлен и двое новообращённых. А через что обязан пройти каждый новообращённый? Правильно. Инициация. Забрать жизнь, напиться ею. Новообращённые – всё равно что новорожденные. Они не могут выпить эмоции, память, душу. Им нужно что-то легкоусвояемое, но в то же время питательное. Кровь. Вкусная, свежая, а твоя семья просто пышет жизнью и здоровьем, – мертвый старик улыбнулся, а Джейсон даже на таком расстоянии почувствовал волны холода, источаемые его телом. – Но вернёмся к моему вопросу: хочешь узнать, каково наполняться злом? Я дам тебе возможность, но только возможность, спасти свою драгоценную семью, если ты станешь моим сыном и будешь называть меня Отец.

Он достал из кармана какую-то вещь и, не размахиваясь, легко докинул её до Джейсона. Джейсон машинально поймал предмет, оказавшийся карманными часами. Они были тёплые, что было странно, учитывая, что они принадлежали живому трупу. И ещё они были… правильные что ли. Они тикали и не ведали о сумасшествии, творившемся вокруг.

– Заведи их – и станешь моим сыном, Сыном Зимы. Тогда сможешь убедить Мадлен найти какую-нибудь другую еду для новорождённых. Иногда Дети Зимы прислушиваются к мнению своих братьев и сестёр.

– Но я же тоже… – Джейсон запнулся. Верил ли он во все это? С другой стороны, он верил своим глазам. И своим ощущениям. – Мне тоже придётся пройти обряд инициации, так ведь?

Мертвец улыбнулся, наклонился и поцеловал дочь в лоб, она дёрнулась, но не проснулась.

– У тебя есть этот прекрасный ангелочек, напитаешься ею. Потом расскажешь, насколько сладкой может быть пустышка.

И на этих словах он исчез, оставив после себя ледяной ветер, пролетевший мимо Джейсона и вырвавшийся на свободу в ночное небо. Джейсон стоял, глядя на часы. Разум пытался ухватиться хоть за что-то реальное, нормальное. Часы успокаивали, они тикали и словно бы говорили: «Всё хо-ро-шо. Да-же ес-ли всё бу-дет пло-хо, у те-бя есть воз-мож-ность».

Джейсон так бы наверное и стоял, слушая нескончаемый говор механизма, но крики со двора заставили его действовать быстро. Они все в опасности. Зло пришло в их дом. Джей выбежал из сарая. Впереди, возле дороги, маячили силуэты. Луна выплыла из-за одинокого облака и осветила жуткую сцену.

Иногда получается так, что окружающий мир теряет чёткость, и ты ощущаешь себя результатом творческого выкидыша какого-нибудь малоизвестного художника-сюрреалиста. Но это полбеды. Хуже, если теряют четкость ещё и окружающие тебя люди, когда ты совсем не чувствуешь того, что надо бы испытывать в данный момент. Это выглядит пошло, неуместно и возмутительно, как человек, ухмыляющийся во время похорон. Но, по большому счету, человек, попавший в такую странную ситуацию, совсем не несёт ответственности за защитную реакцию своей психики. Этими мыслями заполнял свою пустую голову Джей в то время, когда его отчим и муж сестры истекали кровью, а его мать и сестра истошно орали что-то неразборчивое.

– Кровавая колдунья! – воскликнул Дуг, который работал на ферме отца Джея с давних пор.

Да, они столкнулись с чем-то невообразимым, с тем, чему место только в средневековых религиозных страшилках. Но, всё же, это было реально. Мадлен, которую Дуг назвал кровавой колдуньей, пришла, чтобы покормить своих новоиспечённых братьев, новорождённых, свежей кровью, свежей смертью.

Джейсон слушал скрипучее тиканье часов – единственного, как ему казалось, рационального и реального предмета во всём мире, и в этом звуке ему чудился голос человека, обещавшего ему возможность.

Мадлен неторопливо, как сытая львица, двинулась вперед.

– Не подходи, тварь! – срываясь на визг, прокричала мама.

Женщина не обратила на это никакого внимания. Новорождённые Сыны Зимы осторожно двигались за ней. Джейсон почувствовал сдавливающую боль под адамовым яблоком, машинально потёр его рукой с часами. Мадлен внезапно остановилась, развела руки в стороны, останавливая новорождённых. Джейсон не опускал руку с часами и не отводил взгляда от женщины. Она заинтересованно склонила голову и нехорошо улыбнулась.

– Занятные у тебя часы, мальчик, – сказала она. – Семейная реликвия?

– Возможно.

– Да у нас день открытых дверей. Но, раз уж сам Отец позволил тебе присоединиться к нам, то тебя трогать не буду.

Она неторопливо потянулась и продолжила медленно подходить к своим жертвам. Джейсон, не отрывая от неё взгляда, нащупал другой рукой головку завода и крутанул её. Часы продолжали идти, как и Мадлен. Джейсон громко выругался и швырнул часы на землю. Что пошло не так? Он упустил свою возможность? Может быть, её и не было вовсе, и до конца своих дней он будет винить себя в смерти отца и брата? Джейсон бросился к Мадлен, но она резко взмахнула рукой, и что-то острое хлестануло его по лицу, взрезав плоть с левой стороны. Мир поблёк на долгие, мучительные мгновения, пока он пытался справиться с болью. Облегчение было таким же внезапным, как и нанесённая рана: словно кто-то нежно прикоснулся кончиками пальцев к его раскалённой коже. Он поднял взгляд и увидел Мадлен, пышущую злобу и смотревшую прямо на него. Но на самом деле он знал, что смотрит она на Джейдн, стоящую позади него.

– Лучше уходи, – с едва слышной угрозой в голосе сказала Джейдн.

– Вот, значит, как ты говоришь со своей сестрой, – криво ухмыльнулась Мадлен. – Лучше бы присоединилась к нашему застолью. Я угощаю.

– Я ужинала. А вам лучше выбрать другой ресторан, с другим меню.

Мадлен резко взмахнула пальцами, и Джей разглядел едва заметный воздушный поток, который, подрагивая, устремился к ним. В то же самое время за его спиной дыхание Джейдн ворвалось в звуки ночи, поглотило их, и на секунду настала абсолютная тишина. Мир замер, ожидая рождения новой силы. Наконец, тишина закружилась в неистовом вихре, который молниеносно окольцевал пространство вокруг дома, оставив по ту сторону Детей Зимы. Джейсон обернулся. Джейдн держалась рукой за шею, кровь струилась по пальцам, но не очень интенсивно, значит, рана небольшая. От вида крови захотелось смеяться. А ещё захотелось подойти к ней, улыбаясь, отвести её руку, коснуться губами шеи и медленно слизывать красные струйки, блаженно закрыв глаза. Потому что это сладко и питательно. Потому что кровь – это жизнь.

– Господи, Джей, да помоги же! – взмолилась непонятно откуда взявшаяся Трейси, его младшая сестра, затеребила его за плечо. – Отец и Пит истекают кровью, мы не можем её остановить!

Он раздражённо обернулся, чем заставил её вскрикнуть. Ну да, он ведь тоже был ранен. Был? Он дотронулся до левой скулы и нащупал оголённую кость, почувствовал, как кровь заливает ворот футболки, который уже промок насквозь.

– Иди и позвони «911», – зачем-то сказал Джей, хотя прекрасно понимал, что это не поможет.

Трейси испуганно кивнула и убежала в дом. Джейсон снова обернулся к Джейдн, намереваясь на этот раз не просто представлять, как он питается ею, но и сделать это. Но она была быстрее. Ей стоило сделать шаг, и они уже стоят лицом к лицу. Джейсон потянулся к её руке, отвел в сторону, начал наклоняться к шее, но тут же получил крепкую пощечину. Так он ещё никогда ни на кого не злился.

– Сука! – выкрикнул он, потянулся, чтобы схватить и вторую руку.

Но её правая рука уже коснулась его раненой щеки. Что-то такое она сделала, отчего Джею сразу стало легче, он перестал злиться на неё, даже жажда существенно ослабла. По крайней мере, теперь она не занимала все его мысли.

– Что ты делаешь, Джей? – глухо спросил он, слова ускользали от него, поэтому звучали не совсем чётко.

– Всё хорошо, – тихо сказала она. – Я просто счищаю с тебя иней, След Зимы. Тебе станет немного легче.

– Мне уже легче, – он вдруг осознал, что до сих пор держит её за руку, через силу заставил себя отпустить её, и тяжело выдохнул. – Они уйдут? Мадлен и те двое?

Она не ответила. Джейсон вновь почувствовал, как по телу разливается злоба. Он яростно сжал зубы и кулаки, понимая, что ещё немного, и он её ударит.

– Я не знаю, Джей.

– А эти раны? Ты сможешь их залечить? – сквозь стиснутые зубы прошипел Джей. – Боль ты сняла.

– Я защитила тех, кто находится здесь, – едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик или рыдание, отчеканила Джейдн. – Но у меня нет сил, чтобы залечить эти раны. Они нанесены кровавой магией. Если я решусь заживить их, я умру. Нет, даже не так…

– Это хуже, чем смерть, Джей! Пожалуйста, не заставляй меня! – закончил за неё он.

И у обоих по спине пробежали мурашки. Джейсон вспомнил, как эта фраза почудилась ему на трассе, невольно подумал о том, что, может быть, зло заранее знает, кто, когда и при каких обстоятельствах присоединится к нему.

– Если ты можешь это сделать, сделай, – Джей нетерпеливо схватил её за свободную руку. – Ты и сама истечёшь кровью. Какая разница, от чего умирать?

– Ты не понимаешь, о чём просишь, – на её глаза навернулись слезы. – То, что ты испытываешь сейчас, ни в какое сравнение не пойдёт с тем, что будет со мной.

Джейсон разжал кулаки и впился пальцами в её плечи, отчего она болезненно скривилась. Её рука отдалилась от раны, и он почувствовал подступающий холод Зимы. Вот от чего она его защищала…

– Джей, пожалуйста, они – моя семья. Я прошу тебя, – но он не просил, он угрожал. – Не дай им умереть, слышишь?

Заболела голова, запах крови становился всё навязчивее. А она смотрела на него сквозь слёзы, по-детски поджав трясущиеся губы. Это зарождало боль в сердце, желание утереть её слезы, успокоить, обнять. Но также это ему нравилось, и это раздражало.

– Слышишь, Джей?! – крикнул он ей в лицо и резко встряхнул за плечи.

– Слышу. Не кричи на меня, Джей, – глотая слезы, прошептала она. – Я сделаю это, но мне потребуется твоя помощь. И рюкзак. Точнее, даже не сам рюкзак, а только платье. Белое.

– Какое, к черту, платье?!

Она высвободилась из его объятий, на этот раз отнюдь не нежных, хотела отойти, но осталась на месте.

– Не кричи на меня. Принеси платье, я буду ждать тебя в ванной. И больше не кричи на меня.

Она направилась к дому, а Джейсон пошёл в сарай за её рюкзаком. В глазах начало двоиться, и он едва не упал, запнувшись о невысокий порожек перед сараем, благо успел ухватиться за дверной косяк. Он уже потерял приличное количество крови, а ещё и этот голод… Он тряхнул головой, отгоняя лишние мысли и принялся за содержимое рюкзака Джейдн. После четырёх футболок, двух пар шорт и жёлтого платья, он решил просто вывалить всё на пол. Белое платье, завёрнутое в пакет, оказалось на самом дне рюкзака. Он сжал в руке находку и побежал в дом. В висках глухо стучало, от жажды хотелось выть. В доме ему никто не встретился, оно и к лучшему, поэтому он спокойно поднялся на второй этаж и подошёл к ванной.

– Джей, ты как, держишься? – послышался её голос из-за двери.

Он уткнулся лбом в дверь, и только тогда понял, что у него жар.

– Нет, – честно признался он. – Ты можешь ещё…

Дверь открылась, и Джей чуть не рухнул на неё, перепугав до смерти. Зато она почти тут же коснулась его щеки, принялась счищать иней. Но Джей чувствовал, что процедура уже потеряла свой чудесный эффект, едва-едва проясняя сознание.

– Я не смогу в этот раз облегчить твои муки, – честно призналась она. – Зато ты хотя бы сможешь прожить без пищи еще пару часов, может быть, три. Но это не значит, что голод исчезнет. Понимаешь, Джей?

– Очень смутно, – ответил он, наблюдая, как из раны на её шее течёт кровь. – Я принёс платье.

– Спасибо. Дай мне ещё минутку, и мы начнем, – она опустила руку на его щёку, осторожно погладила. – И когда я закончу, попробуй сделать для меня то же, что я делала для тебя. Очисть меня от инея. Пообещай, что попытаешься. Это очень важно.

– Обещаю.

Она коснулась губами своих пальцев, потом приложила пальцы к его губам. Он поцеловал их в ответ, сознание прояснилось. Было ли в этом её действии колдовство, Джей не знал, но жажда ослабила свою хватку. На какое-то время.

Джейдн подошла к ванне, расстегнула платье, и оно соскользнуло на пол.

– Что ты…

– Тихо, – перебила она его. – Сейчас я опущусь в ванную. Тебе придётся удерживать меня на дне в течение восьмидесяти пяти… нет, давай возьмём про запас. В течение девяноста пяти секунд. Я думаю, что где-то к восьмидесяти секундам я перестану дышать. Но так и надо. На девяносто шестой секунде ты поднимешь меня за талию. Просто поднимешь и больше ничего, понятно?

– Да.

– Тогда начнём.

Она сняла трусики, закрыла глаза и перешагнула через край ванны. Джейдн опустилась сначала на колени, а потом легла на дно лицом вниз. В течение бесконечных двенадцати секунд Джейсон боялся даже подходить к ванне, потому что вода из прозрачной стала розовой: кровотечение продолжалось. Но потом он пересилил себя, подошёл и опустил руки ей на спину. Вода была ледяная, хотя нет, у него же жар. Вскоре Джейдн начала коротко и часто вздрагивать, молотить по воде руками и ногами, а потом она вдруг преодолела сопротивление его рук и, судорожно вдыхая воздух, поднялась на четвереньки.

– Держи сильнее, – хрипло выдохнула Джейдн.

– Прости, – совсем не своим голосом ответил Джей.

Она отдышалась и вновь опустилась на дно ванной. В этот раз сопротивляться она начала раньше, но зато Джейсону удалось удержать ее на дне, когда она попыталась выбраться в первый раз. И во второй, и в третий.

А потом она затихла. Когда время пришло, Джейсон осторожно перехватил её за талию и вытащил из воды. Она безвольно повисла на его руках. Но тут неведомая сила принялась понемногу выталкивать воду из её легких, она хрипло закашлялась, затряслась в судороге. Слепо задвигала руками, кончики её пальцев почти касались лица Джейсона. Он перевернул её лицом к себе, она улыбнулась. Плотоядно. Он поборол желание ответить той же улыбкой и прильнуть губами к ране на её шее. Вместо этого он коснулся её щеки, но ничего не произошло. Он отругал её про себя за то, что она забыла научить его этому.

– Я не знаю, как снять с тебя иней. Помоги мне, Джей.

Но она не слушала, она тянула руку к его ужасной ране на щеке.

– Джей…

– Что, Джей? – хрипло отозвалась она.

– «Крик!

Вы слышите мой

Крик?

Я зову на помощь!

Крик!

Вы мне должны помочь!

Крик!»[1]

– Ты красиво поёшь, – её пальцы замерли на расстоянии в полдюйма от кровоточащей раны. – Что ты говорил до этого?

– Научи меня снимать иней, Джей. Ты очень просила меня об этом, помнишь? Ты очень хотела отсрочить свое превращение.

– Колесо вращается в другую сторону, – хрипло рассмеялась она. – Кто я такая, чтобы противиться древнейшей силе?

– Я не знаю. Я не знаю, что тебе ещё сказать. Пожалуйста, Джей.

Она сдвинула брови.

– Я не понимаю. Ты голодаешь, когда можешь насытиться. Почему ты это делаешь, и почему заставляешь меня это делать? Мы снимаем иней лишь с тех, кто не может насытиться в ближайшие минуты.

– Если бы я понимал, – он сжал виски, пытаясь удержать сознание, пытавшееся снова покинуть его. – Тебе ведь хочется прекратить всё это?

– Конечно.

– Ты сейчас слаба, и я не дам тебе напитаться мною. Но я дам тебе облегчение, если ты научишь меня этому.

Она смотрела на него, как на предателя.

– Хорошо, я научу.

Она сказала несколько слов на языке мертвых. Джейсон не знал его, но сразу понял, что слова тёплые, даже обжигающие. Эти слова нужно было произносить в мыслях, и тогда, обещала Джейдн, он сможет снять с неё иней. Он чувствовал, как под его рукой иней тает и испаряется, видел, как из её глаз уходит это жутковатое хищное выражение. Джейдн прикрыла глаза, её губы зашевелились, беззвучно произнесли заклинание, затем ещё раз.

– Вытрись и смени футболку, – в её голос понемногу начала возвращаться жизнь, он смягчился, окреп. – Я залечила раны.

– Прямо сейчас? То есть, тебе уже легче?

– Немного. Иди, я буду ждать тебя внизу.

– Сможешь спуститься сама?

– Я думаю, да. Подождешь меня пять минут, если я не спущусь, придёшь за мной.

– А Мадлен, что с ней?

– Надеюсь, к тому времени она уйдет.

Джейсон не надеялся. Он усадил Джейдн, прислонил к краю ванной, ушёл в свою комнату. Точнее, когда-то она принадлежала ему, а нынче – всего лишь гостевая. Джей постоял в проходе минуты две, понял, что комната совершенно чужая, и одежда, если, конечно, отец её еще не выкинул, тоже будет чужой. Странно и страшно. Он вышел, оставив дверь открытой, спустился вниз. В багажнике ведь лежит сумка с вещами, почему он сразу не вспомнил? Потому что зло хочет, чтобы он перестал чувствовать себя частью этой семьи? Чтобы вырвать его и сжать в своих мёртвых объятиях? Не хотелось думать об этом.

Колонна-торнадо всё ещё была на месте, но теперь больше походила на хитроумную ловушку из видеоигры: в ней то и дело открывалась щель, распахивалась футов на пять, и закрывалась. Периодичность угадать было трудно: щель открывалась то на две-три секунды, то на едва уловимое мгновение. Джейсон стряхнул оцепенение, побрёл к машине. Контролировать движения становилось всё сложнее и сложнее, перед глазами временами плавали красные точки. Они пульсировали, то вырастая и полностью скрывая за собой всё обозримое пространство, то уменьшаясь до размеров миниатюрной мушки, севшей на экран ноутбука. Он остановился у машины, оперся о крышу, чтобы отдышаться. Кровавые пятна, застилающие взор, исчезли, и он с облегчением рассмеялся. Стянул футболку, левая сторона пропиталась кровью до пояса. Утерся чистой стороной и бросил в розовые кусты. Мама вряд ли обрадуется, обнаружив её, но, в сущности, какая разница? Джейсон достал из сумки первую попавшуюся рубашку, надел, и побрёл обратно к дому.

Джейдн уже ждала его на крыльце, сидя на нижней ступеньке. На ней было то самое белое платье, и создавалось ощущение, что одно неловкое движение – и оно разойдется на две половины. Швы были смётаны вручную, топорщились наружу. Горловина, прорези для рук и подол не были обработаны, и ткань начинала расслаиваться нитка за ниткой. Но, не смотря на это, платье было красивым. Красивым и мёртвым[2].

– Я залечила их раны, – Джейдн кивнула в сторону дома. – Они поправятся.

– Мадлен, – напомнил Джейсон и протянул ей руку, чтобы помочь встать.

Она кивнула и поднялась, опираясь на его руку. Они молча шли вперёд, пока не остановились перед колонной, в которой время от времени появлялись проломы. Мадлен улыбалась, Джейдн – нет.

– Ещё раз говорю: лучше вам уйти.

Мадлен картинно запрокинула голову назад и громко рассмеялась, утёрла несуществующие слёзы.

– Смешно. Взгляни на себя – ты едва на ногах стоишь, – Мадлен перевела наигранно-сочувствующий взгляд на Джейсона. – Ещё и мальчика голодом моришь. Представляю, как тебе сейчас плохо, милый. А я знатно поела недавно, полна сил и жизни.

– Как может быть полон жизни окоченевший труп? – усмехнулась Джей. – Ты не задумывалась, что происходит в момент, когда мы превращаемся?

– Колесо крутится.

– В обратную сторону. Но ты не знаешь, что происходит, когда мы рождаемся, – она улыбнулась. Хищно. – Колесо тоже крутится, но только в другую сторону. Казалось бы, к чему я несу эту чушь? Чем ближе ты к состоянию покоя, когда колесо стоит на месте, к Нирване, к Махаяне, к Абсолюту, даже, быть может, к Богу, тем ты сильнее.

Джейдн сделала шаг к торнадо.

– А я переродилась каких-то десять-пятнадцать минут назад.

– Ты блефуешь, – Мадлен отступила назад. – Это похоже на бред.

– Все неизведанное поначалу похоже на бред, – пожала плечами Джейдн. – Желаешь проверить?

Мадлен гневно поджала губы, поманила новорождённых и ушла. Джейдн напряжённо смотрела ей вслед, пока та не стала незрима в темноте ночной дороги, и только после этого едва заметным движением руки убрала колонну-торнадо.

– Это правда?

– Не знаю, Джей. Я не знаю, в действительности ли Межсезонье – состояние, когда колесо не вращается – даёт такую силу, но мне кажется, это так.

Она обернулась к нему.

– Нужно уезжать.

– Чтобы выдавить Зиму?

Она неуверенно повела плечами.

– В этот раз может не сработать. Когда я перерождалась, то действовала по наитию. Так что мы уезжаем скорее для того, чтобы не навредить им.

Джейдн кивнула в сторону фермы, взяла Джейсона за руку. Её пальцы были ещё теплые. Но он чувствовал, как с каждой секундой они холоднеют. Ускорял ли он процесс её умерщвления? Как говорил Отец, зло ненасытно, оно жаждет заполнить собой всё. Джейсон разжал пальцы и отступил на шаг.

– Иди, я за тобой.

Она коротко кивнула и продолжила идти, ничего не спросив и не сказав в ответ. Джейсон подумал, что уже давно не вспоминал о голоде. Наверное, то колдовство действовало наподобие защитного механизма. Как когда очень хочешь пить, со временем жажда исчезает. Но это не означает, что ты не хочешь пить, что тебе не нужна вода.

– Джей, как твой голод? – спросил он у неё.

– Он есть, – просто ответила она, не оборачиваясь.

– Я могу повторить то колдовство, с помощью которого ты заставила меня забыть о нём?

– Не думаю.

– А ты сама?

– Это сложно объяснить. Это работает так, как если бы ты стоял долгое время на тридцатиградусном морозе, а потом тебя бы облили водой, которая почти замерзла, какое-то время тебе будет тепло. Но для этого нужна вода особой температуры, её нужно подготовить, – она тяжело выдохнула, остановилась перед машиной. – Проще говоря, ни я, ни ты сейчас не в состоянии сделать это. Понимаешь, Джей?

– Понимаю и не понимаю. Садись.

Они сели в машину, Джей включил зажигание, магнитола тут же услужливо включила «Битлов».

Она – мне: «Я знаю, каково умирать.

Знаю, как добра не видать».

Она внушает мне мысль, будто я не рождён.

Я – ей: «Кто это вздумал сказать?

Я зол, мне это лучше не знать.

Ты внушаешь мне мысль, будто я не рождён»[3]

– До мурашек пробирает, – поёжился Джейсон, медленно выехал на дорогу, ведущую к трассе. – Почти про нас с тобой.

–Нет, – отрезала Джей.

Он пожал плечами. Все может быть.

– Куда мы едем?

– К реке, к озеру, к дождю. К воде.

Она на мгновение замолчала.

– Вода всегда была символом чистоты, непорочности. Ею омывают новорождённых, ею омывают покойников.

– До реки больше десяти миль, она почти у Каунсил-Блаффса. Больше в этой местности воды нет.

– Плохо, – она закрыла лицо руками. – Съезжай с трассы, да подальше.

– Что ты собираешься делать?

– Дождь.

Он свернул на первый попавшийся съезд, уходивший к небольшому скоплению деревьев, там и остановился. Мотор глушить не стал, просто дёрнул вверх ручник. Джейдн опустила руки, и он испугался её бледности. Хотя сам он, наверное, выглядел едва ли лучше. Она медленно выбралась из машины, присела на капот, свесив босые ноги. Воздух наполнился озоном, запахло дождём. Джейсон тоже вышел, прислонился к капоту.

– Есть какой-то ритуал? Нужно что-то говорить или делать?

– Нет. Просто откройся, чтобы очиститься. Всё равно, что подставить под струю воды бокал с вином: со временем вино выльется, а потом в бокале останется чистейшая вода.

– А потом, когда вода выльется, бокал опустеет.

Она повернулась к нему, лицо было искажено гневом.

– Не смей говорить Его словами.

Джейсон замолчал. Через несколько минут первая капля упала ему на руку, за ней ещё одна, и ещё. Через несколько секунд на них обрушился настоящий ливень. Джейсон втянул голову в плечи, недовольно вздрагивал, когда вода заливалась за шиворот. Какого-то особого состояния, означающего очищение, он совсем не чувствовал. И злился. Хотя, она ведь предупреждала, что фокус может не сработать. Что если все её обещания – пшик, ноль? Что тогда с его родителями? Он повернулся к ней, резко схватил за плечо. Джейдн даже не обратила на это внимания. Она запрокинула голову, подставляя лицо под тяжёлые крупные капли, и улыбалась. И очищалась, он знал это. Чувствовал мягкое тепло, исходящее от её кожи. Это было невыносимо. Джейсон убрал руку, подошел к водительской двери, рывком открыл. И на него обрушилась музыка, на него снизошло откровение.

Займёмся этим прямо здесь[4].

И что-то было в этом призыве… Честное и чистое. Джей не смог объяснить это даже себе, тогда что он скажет ей? А она наверняка ответит, что секс далёк от понятия очищения. Он решил подождать, пока она очистится, а потом уже заняться этим прямо здесь, что и сказал голосу постаревшего, но всё-таки живого кумира, льющегося из автомагнитолы. Джейсон встал напротив неё. Так близко, что её колени упирались в его бедра. Он наслаждался ею, её приглушенным смехом, улыбкой, фигурой, ясно очерченной под промокшим платьем. Вспомнил, как она стояла перед ним в ванной комнате полностью обнажённая.

– Джей? – спросил он.

– Что, Джей? – отозвалась она и тут же закашлялась от того, что наглоталась дождевой воды.

Он опустил её на спину, принялся целовать шею. Колдовской ливень превратился в дождь. Джейсон поднялся до уха, убрал прилипшие волосы, зашептал:

– Я хочу тебя. Прямо здесь, прямо сейчас.

Она повернулась к нему. Трудно было верно истолковать выражение её глаз, поэтому Джейсон закрыл глаза и продолжил ласкать её тело.

– Ты холодный. Значит, не подействовало.

– Ты меня не слышала? – горячо шепнул он, провел кончиком языка по её губам.

Она поймала его лицо, приблизила к себе. И они соединились в болезненном поцелуе. Она почти всерьёз кусала его губы, а он едва сдерживался, чтобы не сделать этого в ответ. Потому что голод вернулся. Джейсон оторвался от неё, опустил голову, почти касаясь лбом её подбородка.

– Не делай так больше.

– Значит, жажда вернулась, – Джейдн повернула его голову так, чтобы смотреть прямо в глаза. – Напитайся мной. Я не хочу, чтобы ты умирал по-настоящему, Джей.

– Ты говорила, это хуже, чем смерть. Я не знаю, что такое быть мёртвым, зато знаешь ты. Я помню твои глаза. Я помню, как ты выглядела после перерождения. Я не хочу этого. Точнее, я хочу этого, но меньше, чем тебя. Ты обещала, что мы займёмся этим в Каунсил-Блаффс, чем это место хуже?

Он говорил, а его руки гладили её бёдра, живот, грудь, руки, лицо. Она то и дело вздрагивала, сладко постанывала от удовольствия, нежно касалась пальцами его губ. Она тоже его хотела.

– Займёмся этим прямо здесь, – имитируя хриплый голос Пола, который в своё время сводил с ума миллионы девиц, пропел Джейсон.

Джейдн ничего не ответила, только притянула его к себе. В этот раз поцелуй был сочный и чувственный, но Джейсон едва сдерживался, чтобы не укусить её до крови. В голове уже ничего не осталось, только звуки блуждали, то сплетаясь в музыкальном экстазе в стиле поздних «Битлов», то рассыпаясь на несогласованные партии безумного дабстепа. Все действия, не связанные с наслаждением от прикосновений к её телу, он делал машинально и быстро, стараясь как можно быстрее перейти к делу. А когда он вошёл в неё, мир растворился. Потому что Джейсон испытал высшее очищение, как будто он вобрал в себя весь мир, до последней капли. И от этого хотелось улыбаться и смеяться, откинуть голову навстречу этому всеобъемлющему чувству покоя и счастья. Нирвана, так она говорила. И он рассмеялся, и его смех слился воедино с голосами миллиардов людей, бесконечным числом других звуков, которые звучали во всех уголках этой планеты, а может быть, всего видимого и невидимого мира. Но даже во всём этом бесконечном очищении, в этой Нирване, Джейсон успел почувствовать что-то такое, о чем говорила Джейдн. О том, как колесо начинает вращаться. Как невидимая рука выталкивает его из этого чистого места.

– Я люблю тебя, Джей, – слышит он её сладкий шепот.

– И я тебя, Джей, – отвечает он, когда возвращается, рождённый, чистый.

Она улыбалась, и ему было этого достаточно. И ещё – он не чувствовал себя пустым, как говорил Отец, которого он уже никогда не будет так называть. Он чувствовал себя полным. И свободным. И счастливым. Джейсон улыбнулся ей и мягко поцеловал в губы.

– Твое обещание насчет Каунсил-Блаффс это никоим образом не отменяет, – предупредил он её.

– Может, даже обязывает к чему-то большему? – лукаво подмигнула Джейдн. – Не люблю загадывать, но почему бы после Каунсил-Блаффс не рвануть во Флориду? Вроде, конечный путь твоего путешествия лежит там?

– Я надеюсь, что нет. Я надеюсь, что мы сможем посетить ещё множество других городов.

– Не хватает только священника, который скажет: «Пока смерть не разлучит вас», – хохотнула Джейдн.

– Как скажешь, найдем какого-нибудь в Каунсил-Блаффс.

Они смеялись, юные, чистые, неподвластные Зиме. И каждый из них помнил её холодные, но невероятно притягательные объятия.

[1] Вольный перевод начала песни группы “The Beatles” – “Help”.

[2] Ассоциации со смертью возникают из-за того, что на Джейдн надет саван.

[3] Из песни группы “The Beatles” – “She Said”.

[4] Вольный перевод фрагмента песни группы “The Beatles” – “Why Don’t We Do It in the Road”.